Читать книгу "Безымянные боги - Иван Жеребилов"

Волхв запнулся.

— Что приказали? — нетерпеливо крикнул кто-то.

— Приказали убить их, да вырезать сердца, что наполнены были божественным светом, чтобы и после смерти богатырей охраняли они землю нашу. Вы все молоды, а я был там, когда взрезали грудь у каждого, да доставали то, что мы сегодня зовём самосветными камнями… Сердце Святогора поместили в Веже, Микулы установили на башне в Хорони, а сердца Вольги и Никиты хранят берег от морской нечисти.

— Погоди, Ворон, — вышел вперёд волхв Мал. — Вот, ты говоришь, что их только четверо осталось. А остальные как же? Если их целое воинство было, зачем было ждать, пока останется их только четверо, чтобы самосветные камни получить? Достали бы сердце у любого убитого…

— Не любого… — покачал головой Ворон. — Эти четверо были особенными — к ним, как к последним богатырям сила всего их племени перетекла, а у остальных, у каждого по искорке в сердце было. Так что нельзя просто курганы раскопать, да новых камней достать. Это я для тех говорю, кто собирался искать секреты изготовления камней, но есть ещё кое-что…

Ворон сделал паузу, но, вопреки ожиданиям никто его больше не торопил, все молчали, то силясь принять услышанное, то ли окончательно растерявшись.

— Завет, — веско произнёс старый волхв. — Последний богатырь-горыня взял с нас, волхвов, клятву, что после его смерти мы вновь соберём воинство из асилков и волотов, защитим землю, ради которой, он с братьями не пожалел жизни.

Если до этого старого волхва слушали с вниманием, то последние слова вызвали откровенные смешки.

— А почему волотов? — крикнул молодой волхв Красибор, — Давайте мирового змея притащим да всю светлую землю им и окружим? Чего проще?!

Чародеи поддержали его слова смехом, впрочем, не таким уж и дружным.

—Цыц! — рявкнул Ворон и пристукнул посохом, от чего каменный пол дрогнул и по нему зазмеилась трещина. — Ты, Красибор, забыл с кем говоришь? Сидишь там посреди светлых земель, у государя под боком девок портишь, золото копишь! Ты как смеешь рот свой раскрывать? Жизни меня хочешь поучить? А может быть, хочешь сразить старика?! Так, я от тебя не бегаю. Вызывай меня на бой!

Смех мгновенно стих, а молодой волхв стал бледным будто полотно. Конечно, Ворон давно разменял уже четвёртую сотню лет, но, судя по всему, хватки не потерял до сих пор, ни в чародействе, ни в ратном мастерстве. Даже если удастся победить его, вряд ли сам останешься целым-невредимым, старик сейчас больше напоминает не чёрную птицу, в честь которой назван, а медведя-шатуна — седой, чуть сгорбленный, мощный как дуб, с непроницаемым лицом и взглядом, полным ярости.

— Я-я-а-а, — протянул Красибор, которому действительно стало страшно терять всё, что старик перечислил. Он вдруг понял, что вся эта старость и немочь висят на Вороне будто шкура, наброшенная на охотника, чтобы зверь не почуял раньше времени. А что скрывается под этой шкурой, знает только сам чародей.

— Что же ты? — подбодрил старик. — Или мне тебя вызвать?

— Не нужно, Ворон, — Уйка виновато понурил голову. — Ты повинился перед нами, и я перед тобой повинюсь. Не хотел я обидеть ни тебя, ни предков-чуров, ни богов светлых. Нет у меня повода хотеть битвы. Прости и ты меня.

— Пусть так и будет, — кивнул Ворон.

— Что ты про клятву говорил? — спросил волхв, имени которого Ворон не знал, судя по выговору откуда-то с западных рубежей.

— Нарушили мы клятву, — вздохнул старик. — Как засияли над рубежами самосветные камни, так и позабыли богатырский наказ. Да и где было искать нам великанов? Племя горыней издревле в Окоёмных горах жило и хранило их от зла, а о других, кто слышал?

— Правы вы были, — покачал головой волхв Стоум, который всего на полтораста лет был младше самого Ворона. —Говорят, волотов южные колдуны под корень извели, а асилков загнал в рабство король Гнилых гор, не освободишь их. Негде войско брать, ни вам тогда, ни нам сейчас…

— Мудр ты Стоум, да не всё знаешь, что в мире деется, — покачал головой Ворон. — Я ведь не за тем сюда пришёл, чтобы младших поносить, да палками волшебными сверкать. Знаю то, что другим неведомо, вот и пришёл рассказать.

— Что же ты такое знаешь, старейший? — заломил бровь Стоум.

— А то, что не перевелось ещё великое племя. Всех метка Тьмы коснулась, кого под себя не подмяла, тех в оковы обрядила. А об одних позабыла… или не дотянулась…

— Опять тянешь...

— Чудь!

Ворону снова пришлось ждать, пока стихнут крики, когда это произошло, он продолжил:

— Чудь — последнее племя перволюдей, что обитает в мире. Когда с юга поползла зараза, они ушли дальше, на север. Там они живут до сих пор, истребляя ледяных змеев и других гадин, что служат сёстрам Зиме и Погибели.

— Никто их не видел уже много сотен лет, — снова подал голос Мал. — Чудь давно уже осталась только в сказках.

— Для вас, — отрубил Ворон, — но я о клятве не забывал и рассылал людей, в том числе и на север. Десять лет назад один отряд вернулся с вестями… Чудь до сих пор жива, им тяжело в вечных снегах, среди северной нечисти, но они не склонились, до сих пор не присягнули холоду и мраку и до сих пор чтят богов…

— Наших богов?

— Своих, — спокойно ответил Ворон.

— А может быть, ты забыл какие у них боги?

— Я помню это