Читать книгу "Грэй - Неисправный"

лягушками, которых ловил на болоте. Как его вообще сюда пустили? Вдруг он на кого-нибудь кинется?

— Чарли, ректор сказал, что мы должны присматривать друг за другом, а особенно за соседями. А комната Грэя как раз между нашими, — возразил Майкл.

— Его вчера даже на распределение не допустили, — возмутился парень с перстнем, которого Майкл назвал Чарли. — Просто бросили к целителям, вот пусть они им и занимаются, раз он больше ни на что не годится. Не значит ли это, что целители — самая ущербная кафедра, раз туда принимают такие отбросы, которые даже церемонию распределения самостоятельно пройти не в силах? Совсем скатилась древнейшая и почётнейшая? Как бы вообще в факультатив не превратили, раз туда даже без способностей поступить можно.

Кристофер густо покраснел и стиснул кулаки. Одним своим существованием Ричард Грэй посмел бросить тень на его любимое ремесло, которым Кристофер привык гордиться. Как мог кто-то назвать целителей слабаками?

Джеймс окинул его внимательным взглядом и повернулся к соседнему столу.

— Эй, вы, недоумки, — лениво потянул он и указал вилкой поочерёдно на Чарли и Майкла. — Чарли Эванс, святой, кафедра духовных сил. И Майкл Фог, святой, защитные чары. Раз уж вы так впечатлены своим собственным распределением, что не интересуетесь историей Академии в целом, то уточню для вас кое-какой момент. Катарина Джонс, святая, 2839 год — распределена ректором без шара на факультет духовных сил, основатель учения о духах-шпионах, святая первого ранга в своей ветке навыков, чей статус до сих пор никто не может превзойти, хотя прошло вот уже триста лет. Роланд Астрид, святой, 2967 год — ещё при жизни назван Щитом Империи за составление формулы создания гигантского непробиваемого щита в считанные секунды прямо во время боя группой не более пяти святых. Как вы понимаете, тоже не распределялся. И таких примеров множество. Вам ваши семьи дали право выбора или иллюзию выбора, в то время как Ричард Грэй был заранее распределен к целителям по договорённости между ректором и лордом Грэем. И не факт, что такой же точно договорённости нет между ректором и вашими семьями, просто, как я и сказал, вам дали шанс сделать правильный выбор самостоятельно. Реши вы всё переиграть, всё равно бы поступили туда, куда было предопределено семьей.

Чарли подскочил со своего места, пунцовый, как и Кристофер минуту назад.

— А ты ещё кто такой, чтобы вмешиваться в чужие разговоры? Тебя не учили представляться, прежде чем начинать разговор?

— Джеймс Спел, магия, артефакты, будем знакомы, — Джеймс отложил вилку, неспешно поднялся и протянул руку для рукопожатия, продолжая также беспечно улыбаться, словно ничего не произошло.

Майкл дернул Чарли за рукав, призывая успокоиться, да только этого уже и не требовалось. Чарли резко побледнел, как только Джеймс ему представился. Фамилию Спелов знали все. Равно как все знали, что будет, если конфликтовать с этой семьёй. Если перейти дорогу Спелам, то за тобой шлейфом потянутся слухи и сплетни. Об этом не было принято говорить в обществе, но со Спелами предпочитали не ссориться. Учитывая количество проходивших через Спелов людей, им даже не нужно было прикладывать усилий, чтобы разрушить чью-то репутацию. Просто одно слово тут, другое там, а дальше общество само разносило пикантные новости, раздувая их до немыслимых размеров.

— Почему заранее распределили только Грэя? — тихо спросил Кристофер, когда все сели обратно. — Я тоже заранее знал, куда поступлю и другие варианты даже не рассматривал.

— Потому что так поступать и игнорировать распределяющий шар — моветон, — тихо, но резко ответил Джеймс. — Таким образом лорд Грэй показывает, что не уважает ни своего сына, ни выбор, который тот может совершить. И, учитывая все слухи, ходившие о Ричарде Грэе, я бы на самом деле посмотрел, в какой цвет окрасился бы шар под его рукой. Вдруг слухи о связи цвета его волос и о его способностях — не просто слухи, — подмигнул Джеймс, ещё больше разжигая любопытство Кристофера, которому Ричард постепенно начинал казаться не таким уж и заурядным. Раздражающим, да, но он так славно разгонял скуку, которую вчера нагнал ректор, что Кристофер всё чаще возвращался мыслями к Ричарду Грэю.

* * *

Из-за того, что вечером рано лег спать, утром Ричард проснулся задолго до рассвета. Лавка в келье была неудобной даже для него, привыкшего к провинциальной жизни и мало знавшего о просторных комнатах и шёлковых простынях в столице. Проворочившись какое-то время, пытаясь снова заснуть, он скоро бросил это дело и поднялся. В келье не был предусмотрен ни туалет, ни водопровод, и если требовалось умыться или справить нужду, требовалось идти в конец коридора, куда он и направился. И тут его ждало новое разочарование: или было слишком рано для горячей воды, или святым её в принципе не полагалось, но пришлось принимать душ, как есть — холодным. А потом Ричард ещё целую вечность боролся со своими волосами, пытаясь их хоть как-то уложить наподобие тех причёсок, что он видел вчера при поступлении. Спустя час Ричард был уверен, что есть какая-то тайная магия, которая позволяла другим идеально собирать хвост, потому что у него выходило ровным счётом ничего. Плюнув, он отбросил расчёску. Было два пути: срезать волосы и привлечь к себе ещё больше внимания, поскольку ровно это сделать у него точно не получится, или оставить всё как есть и ходить так, как он привык за много лет в провинции.

По расписанию утро должно было начаться с завтрака, но Ричард не был уверен, что готов выдержать на себе взгляды сотен глаз, а потому быстро собрал сумку с учебными принадлежностями, кое-как разгладил смявшуюся за ночь форму и первым добрался до столовой, где быстро перекусил, а после сразу отправился в аудиторию. По счастью, дверь была открыта, и Ричард свободно вошел под высокие своды, восторженно оглядываясь вокруг. Сейчас, когда рядом никого не было, он мог свободно осматриваться и размышлять, не отвлекаясь на чужой осуждающий взгляд.

Аудитория на первый взгляд была похожа на зал церковного храма, в котором Ричарду доводилось бывать каждое воскресенье. Святые отцы со своего постамента вещали проповеди и рассказывали о событиях, случившихся в мире, и об их влиянии на души прихожан. Ричарда мало волновала его душа, которой, по его мнению, ничего не грозило, однако церковь была единственным его источником информации о современном мире, поэтому ему нравилось бывать там.