Читать книгу "Борьба великих государств Средиземноморья за мировое господство - Эрнл Брэдфорд"

века, плавая в этих водах, тоже считали Эриче своим маяком.

На Леванцо нет ни храмов, ни греческих и римских сооружений – никаких свидетельств существования античного мира. Иногда рыбаки находят в своих сетях амфоры, временами фермер, расчищающий очередной участок земли, выкапывает древние черепки. Но в целом эти редкие свидетельства Античности на Средиземноморье едва ли важны.

И только Эриче, гордо возвышающаяся на противоположной стороне пролива, является постоянным напоминанием существования других веков, людей и культур. Если смотреть с Леванцо сразу после восхода солнца, можно видеть темные клыки зубчатых стен, показывающие, что норманны когда-то сделали вершину этой горы частью своей системы сицилийских крепостей. Но задолго до норманнов гигантские стены на Эриче были построены ранними сицилийцами, которые обитали на этих высотах раньше, чем в этом море появился Одиссей. Здесь финикийцы построили храм богине любви Астарте, потом греки – Афродите, и, наконец, римляне – Венере. Сегодня на горе стоит норманнский собор, посвященной Богородице, выходящий на голубой пролив. Потомки священных голубей более чувственной богини, чем Святая Дева, взмывают над священными стенами и облетают башни собора всякий раз, когда звонит колокол, призывающий к молитве Богородице.

В мерцающем и переливающемся проливе, отделяющем Леванцо от горы Эриче, располагаются скалы Формика (Formica), Порчелли (Porcelli) и Асинелли (Asinelli). Местные люди рассказывают, что эти скалы – все, что осталось от гигантских булыжников, которые ослепленный циклоп Полифем отрывал от горы и швырял в Одиссея. Впрочем, как можно винить Полифема? Заносчивость Одиссея была одной из его самых непривлекательных черт. «Циклоп, если кто-нибудь спросит тебя, кто лишил тебя глаза, пусть будет твоим ответом: «Одиссей, сын Лаэрта, сокрушитель городов, знаменитый властитель Итаки».

Третий из Эгадских островов, Мареттимо, больше, чем Леванцо, но еще более отдаленный и недоступный. Здесь нет гаваней, пещер и заливов. Только небольшая пристань в северной части острова позволяет гостю в хорошую погоду высадиться на берег. Греки назвали Мареттимо Святым островом, возможно, потому, что в долгом путешествии на запад к Гибралтару здесь они делали последнюю остановку после ухода с Сицилии. Кроме того, греки интуитивно чувствовали место, а этот самый западный из Эгадских островов отличался прохладой и чистотой – качествами, которые с древности ассоциировались со святостью. Финикийцы пришли сюда раньше греков, и вырубленные в камнях гробницы горы Фальконе тому свидетельства. Как и аналогичные гробницы на Мальте и других средиземноморских островах, эти прибежища тишины и мрака являются мемориалами тем ранним мореплавателям, которые не смогли закончить свое путешествие. В Тире, Сидоне и Карфагене жены и дети ждали купцов и моряков, которые так никогда и не вернулись.

На носовых частях маленьких рыбацких лодок на Леванцо до сих пор можно видеть Oculus – Глаз Гора. Это тоже финикийское наследие, поскольку именно финикийцы первыми привезли с Востока этот знак, который сами позаимствовали у египтян. Задолго до того, как финикийцы осмелились выйти в море, крупные нильские баржи Верхнего и Нижнего царств Египта плыли, увлекаемые неторопливым течением реки, неся на бортах соколиный глаз своего божества, который должен был охранять и направлять их. На Мальте, некогда бывшей финикийской колонией, и поныне рисуют глаз на небольших рыбацких лодках, хотя ни один рыбак не скажет вам, с какой целью.

Даже маленький, незначительный и удаленный островок Леванцо имеет свои тайны. В западной части острова, где волны бьются об отвесные скалы, есть несколько пещер. Одна из них, достаточно большая для Полифема, считается домом великана – по крайней мере, так утверждают местные жители, с презрением отвергающие аналогичные утверждения обитателей горы Эриче. Эту обширную пещеру, где водятся летучие мыши, иногда местные фермеры используют в качестве склада. Больше она ничем не примечательна. И лишь намного дальше, на берегу, доступном только с моря на лодке, находится настоящий источник славы Леванцо.

В 1949 году итальянка, отдыхавшая на острове, услышала путаную историю о населенной духами пещере – «настоящей пещере призраков». Слухи о ней ходили давно, но лишь в недавнем прошлом ее обнаружил некий человек, собака которого погналась за кроликом и забежала в совершенно незаметный вход. (Кролики – самые крупные из диких животных на Леванцо, голые склоны которого не в силах прокормить даже привыкших ко всему средиземноморских коз.) Заинтригованная историей, итальянка отыскала этого человека и договорилась с ним, чтобы он проводил ее к таинственной пещере.

Ее открытия там вернули миру утраченное сокровище. Вход в пещеру располагается под низким уступом, так что заползти в нее можно только на четвереньках. Необходимо пробраться под низко свисающими клыками таинственно мерцающих сталактитов, после чего тебя окутывает тишина и темнота. Зажженный факел высвечивает многочисленных летучих мышей, свисающих с потолка пещеры. Когда на них падает свет, они начинают шуршать, словно сухие листья. Пройдя немного дальше, можно наконец увидеть «призраков». На потемневших известняковых стенах видны фигуры людей и животных. Бегут стада оленей. Быки выгибают свои мускулистые шеи. Люди преследуют животных с копьями или притаились в засаде.

Наскальная живопись Леванцо аналогична рисункам Ласко и Альтамиры. Все охотники, как можно заметить, мужчины. Большинство из них изображено так, словно у них по три ноги. На рисунках присутствуют фигуры, которые, скорее всего, являются идолами (хотя не исключено, что это жрецы). Изображения итифаллические, как и в случае любого божества классического мира, связанного с садом или огородом. Одна таинственная женская фигура в глубинах пещеры, изображенная с использованием белой глины, является предшественницей Белой богини или, возможно, могущественной матери-земли, которой поклонялись впоследствии в бассейне Средиземного моря. Она отличает пещеру Леванцо от других, поскольку женские фигуры редко встречаются в доисторическом искусстве. Одни изображения мужчин и животных нанесены краской, другие вырезаны на известняковой поверхности. А с какой великолепной уверенностью древние художники передают движения величаво ступающего быка или бегущего оленя!

Рано или поздно гость пещеры задается вопросом: если сегодня Леванцо так мал, что может прокормить только кроликов, откуда взялись эти быки и олени?

Вход в пещеру когда-то находился на вершине высокой горы, поднимавшейся над богатыми равнинами. Предок жителя Средиземноморья, который использовал эту пещеру-святилище для магических ритуалов, связанных с охотой и плодородием, взирал оттуда вниз не на море, а на бескрайние просторы плодородной земли, тянувшиеся до самой Африки. Леванцо тогда был соединен с Сицилией, а Сицилия – с Италией. У подножия горы на огромной равнине паслись стада диких животных, об удаче в охоте на которых просил своих богов человек.

Самая высокая часть Леванцо, под которой и расположена пещера, имеет высоту 912 футов над уровнем моря. Пролив между островом и Сицилией имеет среднюю глубину 20 саженей, или