Читать книгу "Альма. Ветер крепчает - Тимоте де Фомбель"

лианами. Несколько нанизанных на них неосторожных птиц напоминают желающим пройти о верной смерти. Расщелина – это узкий коридор между двух крутых склонов. Тридцать метров глубиной, вся в шипах и колючках, она неприступна. Поэтому ни Альма, ни её братья сюда не ходят. Они боятся свалиться вниз и кончить как те антилопы, чьи скелеты навечно белеют на дне.

Но в тот день, когда Альма взобралась на край расщелины, перед ней предстал совершенно новый вид. Сперва она, усталая и вымокшая, оглянулась назад, на буйволов, ждавших её внизу. Затем повернулась лицом к расщелине и обнаружила на месте игл и шипов водную гладь.

Ловушка из растений канула в огромном временном озере.

Она не верила своим глазам.

Из-за дождей, из-за этого потопа, расщелина превратилась в узкое озеро, уходящее вдаль меж двух крутых склонов. И в нём, прямо под Альмой, виднелась Дымка.

Альма различала её странный силуэт в прибрежной пене: она плыла и тыкалась в склон, пытаясь выбраться из воды. Альма ещё не дала ей имени, но её белую гриву уже окутывало дымное облако брызг. Слышно было только хриплое усталое дыхание. Вода начала убывать. Скоро Дымка застрянет в шипах.

Альма сразу поняла, что та пришла издалека. Явилась по волшебству ливней. Водопады и стекающие по склонам воды наполнили расщелину, чтобы она смогла переплыть эту шипастую преисподнюю – как бы паря над ней. Она пришла оттуда, с другой стороны.

Теперь копыта скребли по скале в одном и том же месте. Стон становился всё слабее и страшнее. Альма дышала вместе с измученным животным.

Вот тогда она и увидела чуть дальше груду чёрных камней. В том месте склон обвалился и образовал крутую отмель – единственный для Дымки путь к спасению.

Умей Альма плавать, она бы прыгнула в воду и притянула её туда. И всё-таки она нашла способ – начала закидывать её всем, что попалось под руку: обломками веток, камнями, вырванными из земли корнями. Их шквал заставил Дымку отплыть в сторону чёрной отмели. Этого Альма и добивалась.

Чтобы отогнать её дальше, она стала скакать на месте и орать худшие ругательства на всех языках, каким обучили её папа с мамой.

Неизвестно, что оказалось действеннее – камни, крики или прыжки. Но главное, что Дымку мало-помалу относило в нужную сторону. А доплыв до камней, она впервые сумела наполовину подтянуть себя из воды. Альма как зачарованная глядела на гриву, потом на кожаное кольцо на шее, потом на высокую белую холку без единой полоски.

Но Альма чувствовала, что та колеблется, что вот-вот соскользнёт назад. Она подняла последний камень и изо всех сил бросила его в воду за спиной животного. На сей раз Дымка выбралась целиком и поднялась по насыпи.

Оказавшись на одном уровне с Альмой, она остановилась. Она глядела на неё, отряхиваясь, и не зная, что думать об этой бешеной девочке, которая спасла ей жизнь. Затем она спустилась в долину, разогнала буйволов, лягнув их пару раз, и скрылась.

Их первая встреча, вероятно, объясняет, почему Альме не сразу удалось вновь приблизиться к Дымке.

Когда она вернулась через три дня, воды в расщелине уже не было: её место вновь занял ров с колючками. От узкого озера – ни следа.

Альма спустилась по чёрным глыбам обвала. Прежде она никогда не решилась бы на это. Она стояла на самом краю бездны. Камешки катились из-под ног. Она тихонько позвала Дымку, надеясь, что та вернулась и прячется где-то здесь.

Она заметила зазор между глыбами скал: очень низкую и глубокую пещеру шириной с могилу. И пролезла внутрь. Несколько секунд глаза привыкали к темноте.

В пещере лежали небольшая пирога и два весла. Она была очень тонкая, долблённая из ствола хлопкового дерева, с сохранившейся кое-где корой. Пирога заросла мхом. Она явно пролежала в этой норе долгие годы.

Вода и лодка… Теперь Альма знала, что несколько часов в году, в день после самых сильных ливней, существует тайный проход к остальному миру.

3. Сердце в траве

Альма сидит в доме, надёжно укрытая от дождя, и, кутаясь в шкуру, вспоминает, как год назад жизнь её изменилась. Вдруг распахнулось окно, за которым – неведомое. Сначала Дымка, потом пирога. Два окошка из их уединения.

Она начинает приглядываться к родителям, сидящим по разные стороны от огня.

Семья по-прежнему хранит молчание. Рука отца покоится на голове Лама. Нао, жена, смотрит сквозь пламя на мужа. Когда их взгляды встречаются, сперва в них светится та спокойная радость, которая превратила их дом в уютное гнездо.

Про себя Альма озвучивает разговор родителей:

«Нам хорошо, – говорит мать, – взгляни на них».

«Думаешь?»

И отец всегда улыбается кстати.

«Да. Посмотри. Какие красивые».

Нао ухитряется отвечать без слов. За неё говорят глаза. В них даже не гордость – только радостное удивление. Тёмные глаза Нао блестят, и Альма видит: она морщит нос, чтобы сдержать слёзы.

Лицо и сердце матери всегда были для Альмы как летние ночи: жизни не хватит пересчитать все звёзды. И когда смотришь на них, никак не хочется закрывать глаза, несмотря на усталость. Не хочется засыпать. Чтобы не упустить ни капли этой красоты.

И вдруг всё замирает. Взгляды родителей задерживаются друг в друге, и Альма видит, как в них встаёт знакомая ей тень. Тень пробегает между ними, когда им кажется, что на них никто не смотрит, – тень большой тайны.

«Не сейчас. Не говори им».

«Думаешь?»

«Позже. Дай им понежиться».

Альма переводит взгляд на братьев. Она одна заметила эту тайну? Она давно уже знает: что-то висит над счастьем их родителей. Прошлое порой преследует их. И тогда Альма чувствует: они вот-вот всё расскажут.

Она рассматривает лица пригревшихся у огня, одно за другим, и задерживается на Ламе, на его тонких, словно шёлк, веках. Во сне к Ламу возвращается его детское лицо. Он больше не пытается кем-то быть. Альма хочет, чтобы ночи не кончались никогда, чтобы он подольше оставался маленьким.

Она засыпает последней. Свет от углей понемногу меркнет. Но в тот миг, когда Альма проваливается в сон, она успевает прочесть на губах брата одно-единственное слово. Оно лопается беззвучно, как пузырёк: «Там».

Глаза Лама вдруг открываются, будто он давно ждал этого мига. Он оглядывается вокруг. Высвобождается из-под отцовской руки и бесшумно встаёт.

Наутро дождь прекратился.

Альма думает, что проснулась первая. Думает, что впереди обычный день. Из полумрака хижины с погасшим очагом она выходит наружу. Потягивается. Саванна поблёскивает перед ней. Альма берёт лук и спускается по тропинке среди прибитых трав.