Читать книгу "Рождество в Куинси - Девни Перри"

хотя было уже почти темно, когда колеса самолёта коснулись земли. Тем не менее, было что-то умиротворяющее в осознании того, что город не так уж сильно изменился, десятилетие за десятилетием.

Я поднялась и слезла с кровати, застонав от удовольствия, когда мои ноги погрузились в толстые стельки тапочек. Затем я подняла пальто и подошла к шкафу, чтобы повесить его на деревянную вешалку.

Мой план на вечер состоял в том, чтобы распаковать вещи, пока я жду шампанского. Затем я выпью бокал, просмотрю меню обслуживания номеров и закажу ужин. Затем я выпью ещё один бокал и приму ванну, за которой последуют ещё бокалы, пока бутылка не опустеет.

Завтра не нужно будет вставать по будильнику до рассвета, и, возможно, если я выпью достаточно, то просплю и свои биологические часы.

Я пронесла чемодан через весь номер к комоду, поставила его на ковёр и медленно открыла. Как только молния открылась, одежда внутри взорвалась, вывалившись на ковёр, словно она задерживала дыхание во время поездки и наконец-то смогла выдохнуть.

Хотите шоколадное суфле или крокембуш[2]? Я могу приготовить их, не напрягаясь. Упаковать мало вещей для трёхдневной поездки? Извините, Вы не по адресу.

Я аккуратно сложила пижамные штаны и майки, прежде чем положить их в ящик. Две пары джинсов, которые я взяла с собой, плюс чёрное платье — потому что на рождественский ужин может потребоваться платье — были повешены в шкаф. Моя коллекция трусиков и лифчиков, запасная на случай непредвиденных обстоятельств, была надёжно убрана в другой ящик. Я отнесла сумку с туалетными принадлежностями в ванную и уже собиралась застегнуть молнию на пустом чемодане, когда мой телефон снова зазвонил. Я схватила его с кровати, и моё сердце упало.

Папа.

— Чёрт.

Я наморщила нос, вышагивая перед дверью. Должна ли я ответить? Отклонить? Он звонил только потому, что я не пришла сегодня на вечеринку. Он ведь не мог знать, что я уехала из Калифорнии на каникулы? Я уехала несколько часов назад. Но если бы один из его приспешников следил за мной, он бы уже сегодня утром узнал, что я покинула штат.

В прошлом году, когда я пригрозила отречься от него, как от отца, если он не отзовёт своих гончих, отец согласился убрать телохранителей. Если они не регистрировали каждый мой шаг, он никак не мог бы узнать, что я в Монтане.

Был только один способ узнать это.

— Уф, — я нажала на зелёный кружок. — Привет, папа.

— Клео.

О боже, он зол. Твою мать. Он произнёс моё имя тихим, зловещим тоном, который я слышала всего два раза в жизни: один раз после того, как я провалила математику в младших классах, и один раз, когда меня застали целующейся с соседским мальчиком в домике у бассейна.

— Прости, что пропустила твою вечеринку сегодня.

— Ты заболела? — спросил он.

— Нет.

На заднем плане был шум, пустая болтовня и звон бокалов, но папа молчал.

Это была его фирменная тактика. Он довёл её до совершенства в зале заседаний и перенёс домой, чтобы испытывать на своих детях. Он выжидал людей, потому что в конце концов отсутствие разговора заставляло другую сторону сломаться.

И другая сторона всегда уступала. Всегда. Почему? Потому что я была другой стороной. И я говорила каждый гребаный раз.

— Я люблю тебя, пап, но я не могу выдержать ещё одно сумасшедшее Рождество.

Так было лучше. Я просто признаюсь, скажу ему, что пропущу праздник, и тогда он не будет волноваться. Я заглажу свою вину его любимым штруделем, когда вернусь в Калифорнию.

— Так ты уехала, чтобы провести его в одиночестве в Монтане?

Ноющее чувство вины мгновенно исчезло. Мой позвоночник напрягся.

— Откуда ты знаешь, что я в Монтане?

— Мы будем ждать тебя дома завтра. У Селены запланирован большой вечер в канун Рождества. Потом мы сможем насладиться тихим рождественским утром, прежде чем днём прибудут гости.

— Ты не ответил на мой вопрос. Как ты узнал, что я в Монтане? — я проговорила каждое слово.

— Завтра, Клео.

— Нет, — яростный огонь разлился по моим венам. — Во-первых давай притворимся, что ты не пошёл против моей воли и не предал моё доверие, устроив за мной слежку.

— Клео…

— Во-вторых, позволь мне повторить, чтобы это было неизбежно ясно. Я не присоединюсь к вам завтра. Я договорилась о доставке своих подарков. Счастливого Рождества.

Я завершила звонок, прежде чем он успел запротестовать, затем нажала на кнопку, чтобы выключить телефон, а потом засунула его в сумочку.

— Гррр, — я зажмурила глаза и сжала кулаки.

Лжец. Какой чёртов лжец!

Папа обещал, что не будет следить за мной. Он обещал. Вот тебе и честность. Установил ли он следящее устройство на мой телефон? Или один из его прихвостней следил за мной в аэропорту? Не думаю, что он стал бы следить за операциями с моей кредитной картой.

Годами я мирилась с телохранителями, таившимися за каждым углом. Я смирилась с требованиями отца о безопасности. После того, что случилось с моей матерью, я понимала его беспокойство. Но я не была восемнадцатилетней девушкой, собирающейся поступать в колледж. Мне не двадцать, и я не задерживалась допоздна на вечеринках с друзьями.

Мне было двадцать восемь лет, и я могла сама о себе позаботиться.

Я была способна сама планировать своё гребаное Рождество.

Где моё шампанское?

Когда-то мы с отцом были очень близки. Он был моим лучшим другом. После смерти мамы мы остались вдвоём. Мы держались друг за друга и стали командой. Его чрезмерная опека не беспокоила меня тогда, потому что я была ребёнком.

Но за последние десять лет мы отдалились друг от друга. Я выросла. Отец встретил Селену, и вся динамика нашего дома изменилась.

Она была старше меня на двенадцать лет. Это была странная разница в возрасте, потому что она не была достаточно взрослой, чтобы быть моим родителем, и большую часть времени мне казалось, что у меня есть старшая сестра, а не мачеха.

Я любила своего сводного брата, Рэя-младшего, но он мне не очень нравился. Он был таким же избалованным и эгоистичным, как и его мать. В прошлом году он закатил истерику, потому что я не купила ему подарок. Вместо этого я принесла пирожные и торты для всех членов семьи, удвоив количество любимых эклеров моего брата, чтобы ему не пришлось делиться своей дюжиной.

Но кто я такая, чтобы называть кого-то эгоистом? Может быть, это было так же эгоистично с моей стороны — исчезнуть в Монтане вместо того,