Читать книгу "Советские ветераны Второй мировой войны. Народное движение в авторитарном государстве, 1941-1991 - Марк Эделе"

слово, самой настоящей Doktormutter – научной матерью; и это помимо того, что она и так была для меня образцовой ролевой моделью. Имелась у меня и «научная сестра». Дебра Макдугалл вошла в мою жизнь немного позже, причем совсем в иной роли, нежели роль научной наставницы, но ее просвещенность, деликатность, тактичность, терпение, дружба и любовь положительно повлияли на эту книгу и, возможно, сделали чуть лучше меня самого.

Мне посчастливилось в общей сложности на четырнадцать месяцев полностью погрузиться в архивные и библиотечные фонды Москвы, Воронежа, Нижнего Новгорода и Екатеринбурга – без какой-либо другой причины, кроме как попытаться выяснить, что происходило с советскими ветеранами после войны. Это роскошное времяпровождение было бы невозможным без щедрой поддержки четырех учреждений: Чикагского университета, предоставившего средства на мою ознакомительную поездку в Россию в 2000 году; Немецкой службы академических обменов (DAAD), финансово поддержавшей год докторских исследований в России в 2001–2002 годах; Университета Западной Австралии и Австралийской академии гуманитарных наук, чьи программы исследовательских грантов и стипендий для гуманитарных поездок – Research Grant и Humanities Travelling Fellowship соответственно – покрыли расходы на еще одну мою научную командировку, состоявшуюся в 2006 году. Обдумывание, написание и переписывание текста, а также дальнейшие изыскания стали возможными благодаря стипендиальным и грантовым программам Чикагского университета (Century Fellowship и Mellon Dissertation Year Fellowship) и Университета Западной Австралии (Research Grant и Humanities and Social Sciences Publication Grant of the Faculty of Arts), а также множеству небольших стипендий на научные командировки, выделенных мне последним из упомянутых университетов.

В ходе всей этой работы Дональд Фильцер, Елена Зубкова, Жан Левек, Владимир Козлов и Кэтрин Мерридейл помогали мне с подбором источников. Дональд и Жан, а также Бен Зайчек, Чарльз Хачтен, Кристофер Бертон и Беата Физелер позволили ознакомиться со своими еще не опубликованными рукописями. Влияние последней на мой труд станет очевидным для читателя, когда он доберется до главы 4. Выступлению Амира Вайнера на конференции в Чикаго в 2000 году я обязан самим зарождением интереса к ветеранской теме. Крис Бертон преподал мне азы работы в архиве, читал и комментировал как диссертацию, так и рукопись книги и подарил мне выражение «эпопея возвращения». Сотоварищи из числа таких же, как и я, «архивных крыс» – Лоренц Люти, Вольфганг Мюллер, Пол Стронски, Элеонора Гилбурд, Джулия Ландау, Геро Федтке, Саймон Эрц, Джулиана Ферст и Полли Джонс – поддерживали меня во время работы в Москве и продолжали подбрасывать подходящую литературу в дальнейшем.

Ветераны, с которыми мне удалось пообщаться в Воронеже, быстро переоборудовав офис своей организации в гостиную, угощали меня чаем и «тем, что покрепче» – под тосты за мир и дружбу между народами, – а также щедро одаривали меня воспоминаниями. Они знали, что имеют дело с немцем, и я до сих пор восхищен их великодушием. Огромную помощь в работе над книгой оказали библиотечные работники – сотрудники Российской государственной исторической библиотеки и Российской государственной библиотеки (обе в Москве), Баварской государственной библиотеки в Мюнхене, Библиотеки Джозефа Регенштайна при Чикагском университете, Библиотеки Рида при Университете Западной Австралии, а также архивариусы всех учреждений, перечисленных в библиографии. В особенности я хотел бы отметить помощь Джун Фаррис, библиографа-слависта из Библиотеки Регенштайна. Исследовательское содействие мне также оказали Лейт Пассмор, Салли Карлтон и Джулия Фейн.

Николай Митрохин выступил моим компаньоном, учителем русского языка и гидом по ночной жизни Москвы. Без него пребывание в этом городе было бы гораздо менее продуктивным и явно более скучным (хотя, может быть, чуть более трезвым). Коля, который виртуозно ориентируется в опубликованных источниках, посвященных послевоенному Советскому Союзу, с радостью делился со мной своими познаниями. Без его помощи, в частности, я не смог бы написать разделы, посвященные отношению ветеранов-фронтовиков к религии. Особенно запомнился один вечер зимой 2001–2002 годов в маленькой неухоженной квартирке, которую он тогда снимал неподалеку от станции метро «Чистые пруды» – всего в квартале от вечно прокуренного интеллигентского притона «Проект О. Г. И.», служившего ему едва ли не гостиной. Мы собирались идти ужинать, и я с нетерпением ждал, пока Коля отправит пару срочных электронных писем. Заметив мое голодное нетерпение и желая отвлечь меня, он протянул какую-то книгу: «Вот, посмотри, может быть, заинтересует». Это были мемуары Николая Дьякова, которые потом заняли центральное место в главе 4 моей работы.

Процесс превращения диссертации, перенасыщенной эмпирическими данными, в удобочитаемую книгу происходил в основном под голубым небом Западной Австралии и частично под не столь голубым небом Саут-Бенда, штат Индиана. И здесь я хотел бы поблагодарить факультет антропологии Университета Нотр-Дам за великодушное обеспечение рабочим пространством приезжего ученого, который тогда еще только собирался стать супругом приглашенного доцента, преподающего в этом учебном заведении. Что касается Университета Западной Австралии, то местные коллеги и друзья всегда позволяли мне почувствовать себя здесь как дома и служили постоянным источником интеллектуальной и эмоциональной поддержки. В частности, я хотел бы поблагодарить Ричарда Босуорта, Андреа Гейнор, Джейми Мойра, Джереми Мартенса, Итана Блу, Роба Стюарта, Нормана Этерингтона, Джузеппе Финальди и Сью Брумхолл за дружбу, человеческую и научную.

Будучи одним из первых читателей манускрипта, Ричард Босуорт отредактировал и прокомментировал его в рекордные сроки. Его бурная реакция на мой тяжелый слог, выраженная в сделанных красными чернилами пометках типа «ну нет, тьфу!», ощутимо способствовала дальнейшему совершенствованию текста. То, что описываемые мной солдаты по-прежнему перемещаются по страницам книги в «теплушках», а не в «товарных вагонах» (carriages, по его мнению – «куда более подходящее английское слово», нежели cattle cars), объясняется сугубо моим непреодолимым упрямством. В одном случае Ричард также выступил в роли высококвалифицированного научного ассистента, переведя на английский фрагмент нужных мне итальянских мемуаров. Шейла Фицпатрик и Дебра Макдугалл прочитали все, что я написал, причем несколько раз; мою благодарность им невозможно выразить в словах. Наконец, огромную пользу мне принесли замечания Кристофера Уилера и трех анонимных рецензентов, приглашенных издательством Оксфордского университета, а также дотошная корректура Хубертуса Яна.

Эта книга рождалась в диалогах со многими людьми на конференциях и семинарах. Отдельные ее фрагменты, а также рабочие варианты представлялись на семинарах по социальной теории, изучению России и современной европейской истории в Чикагском университете; на семинарах по русской истории в Университете Иллинойса и Университете Майами; на аспирантских исторических семинарах в Университете Западной Австралии; на ежегодных съездах Американской ассоциации содействия славяноведческим исследованиям в 2002, 2003, 2005, 2006, 2007 годах; на двухгодичной конференции Австралазийской ассоциации европейской истории в Университете Мельбурна в 2005 году; на конференции по случаю презентации сборника, подготовленного в честь Шейлы Фицпатрик, в том же учреждении в