Читать книгу "Линия крови - Джеймс Роллинс"

Годфри опустился рядом с ней; ему явно хотелось вмешаться, как-то подчеркнуть свою значимость. И хотя он был одним из немногих, знавших, кто она такая, самые сокровенные ее тайны были ему неведомы.

— Моя госпожа… — начал он.

Глаза пленного сузились, только теперь он понял, что перед ним женщина, и так и впился в нее взором. От печали не осталось и следа, на смену ей пришел страх, но ему тотчас удалось совладать с ним.

Интересно… что ему известно о нашем роде, наших тайнах?..

Но Годфри прервал ее размышления и продолжил:

— Выполняя ваши приказы, мы положили немало жизней и пролили реки крови, чтобы отыскать это место, которое столь тщательно держали в тайне от всех и охраняли заклятия неверных. И что же нашли здесь? Лишь этого человека и охраняемые им сокровища. Кто он такой? Так и подмывает узнать это, ткнув его мечом.

Она не стала тратить лишних слов. И сама заговорила с пленным на древнем арабском диалекте:

— Ты когда родился?

Он не спускал с нее горящих темных глаз; казалось, способен был оттолкнуть ее одной лишь силой воли, силой внутреннего духа. Видно, пытался сообразить, стоит ли солгать, но затем, всматриваясь в лицо этой девушки, передумал — понял, что ложь не пройдет.

А потом заговорил, и каждое ее слово звучало тихо, но веско:

— Я был рожден в Мухарраме, в Хиджри, в девяносто пятом.

Годфри достаточно понимал по-арабски, чтобы понять это.

— В девяносто пятом году? Но тогда получается, что ему больше тысячи лет!

— Нет, — сказала она скорее себе, нежели ему, быстро произведя подсчеты в уме. — Его народ использует другое летоисчисление, и отсчет времени начинается с того дня, когда их пророк Мухаммед прибыл в Мекку.

— Так, значит, этому парню не тысяча лет?

— Нет, конечно, — ответила она, завершая подсчеты в уме. — Он прожил всего пятьсот двадцать лет.

Уголком глаза она заметила, как Годфри с отвращением затряс головой.

— Но это невозможно… — с дрожью в голосе, выдающей крайнюю степень волнения и недоверия, пробормотал он.

Она по-прежнему не отрывала глаз от лица пленного. Эти глаза говорили о глубочайшем пугающем знании. Она пыталась представить, чего удалось перевидать этому человеку на протяжении нескольких веков: подъем и распад могущественных империй, города, вырастающие из песков, с тем чтобы быть снова погребенными под ними… Да, этот человек способен немало поведать о древних тайнах и забытых страницах истории.

Однако не стоит давить на него. Она здесь не для того, чтобы задавать ему вопросы. Да и потом, вряд ли он станет отвечать на них.

— Нет, кто угодно, только не этот человек. Если его вообще можно назвать человеком.

Вот он заговорил снова; его пальцы так и впивались в посох, в голосе звучало предупреждение:

— Этот мир еще не готов для того, что вы ищете. Это запретное знание.

Но она отказывалась отступать.

— Не тебе это решать. Если человек достаточно умен, чтобы понять, значит, он вправе владеть этим знанием.

Он продолжал смотреть на нее, взгляд сместился чуть ниже, остановился на груди, спрятанной под доспехами.

— Сама Ева поверила в Сады Эдема, слушая змея. Вот и сорвала яблоко с Древа Знаний.

— Ах, — отмахнулась она и придвинулась поближе. — Ты меня с кем-то спутал. Я тебе не Ева. И никакое Древо Знаний меня не интересует. То, что я ищу, называется по-другому. Древом Жизни.

Выхватив кинжал из ножен, она вскочила и вонзила кинжал по самую рукоятку чуть ниже подбородка пленного. Вонзила с такой силой, что на миг приподняла его с колен. Этим смертоносным ударом она положила конец многовековому существованию загадочного создания. А заодно — и опасности, которую этот человек собой представлял.

Годфри ахнул и отступил на шаг.

— Но разве не этого человека ты так долго стремилась найти?

Она выдернула кинжал из раны — кровь так и брызнула фонтаном, — затем оттолкнула ногой тело. И перехватила посох прежде, чем он выпал из рук убитого.

— Я искала не человека, — пробормотала она, — а то, что он нес с собой.

Годфри покосился на посох, вырезанный из ветви оливкового дерева. Струйки свежей крови бежали по его поверхности, местами сквозь них проступала резьба — сложное переплетение из змей и виноградных лоз. Этот рисунок тянулся вдоль всего посоха.

— Что это? — Глаза рыцаря расширились от изумления.

Тут впервые за все время она взглянула прямо ему в лицо. А затем вонзила лезвие кинжала ему в левый глаз. Он слишком много знал и видел, чтобы оставлять его в живых. Рыцарь медленно осел на пол, тело забилось в безобразных предсмертных конвульсиях. Последним усилием воли он пытался вырвать кинжал из глаза. И только тогда она ответила на его вопрос, не выпуская из рук древний посох из оливкового дерева.

— Вот, смотрите, Бачал Изу[1], — прошептала она, адресуясь к грядущим векам. — Им владел Моисей, держал в руках Давид… Вот он, самый настоящий посох Иисуса Христа.

4 июля

За пять дней до настоящего времени

Убийца смотрел через телескопический прицел винтовки, затем опустил ствол чуть ниже — в перекрестье тонких черных линий попал профиль президента Джеймса Т. Ганта. Он перепроверил расстояние до цели — семьсот ярдов — и поймал в прицел снайперской винтовки «USMS М40АЗ» затылочную косточку за левым ухом мужчины, зная, что при попадании в нее нанесет максимальный ущерб. В микрофонах его наушников звучали веселая музыка и радостный смех — члены семьи проводили праздничный пикник. Но он тут же отмахнулся от всех этих звуков и мыслей, заставил себя сосредоточиться на своей цели, своей миссии.

В истории США три президента умерли именно в этот день, 4 июля, день рождения страны. Вряд ли то было простым совпадением.

Томас Джефферсон, Джон Адамс и Джеймс Монро.

Сегодня умрет четвертый.

Коммандер[2]Грей Пирс задержал дыхание и плавно спустил курок.

Часть первая

НЫНЕШНИЙ ДЕНЬ

ГЛАВА 1

30 июня, 11 часов 44 минуты

по восточному поясному времени

Такома-Парк, Мэриленд

Когда Грей Пирс свернул к дому, мотор его «Форда Тандерберд» 1960 года выпуска капризно заворчал и закашлялся.