Читать книгу "Искупление Христофора Колумба - Орсон Скотт Кард"

– Не может быть!

– Может. Вы представляете, каково было узнать об этом настоящим морякам Палоса. Им вовсе не хотелось отправляться в столь далекое плавание в компании преступников и несостоятельных должников. К тому же, их сограждане могли бы заподозрить, что они тоже нуждаются в подобной милости короля.

– Его величество, несомненно, полагал, что подобная мера сможет побудить любого принять участие в вашей безумной затее.

– Да, его “помощь” чуть не погубила все в самом начале.

– Итак, сколько же преступников и разорившихся должников на ваших судах?

– Насколько мне известно, ни одного. Слава Богу, он послал нам Мартина Пинсона.

– Да, это человек-легенда.

– Вы знаете его?

– Рассказы и байки моряков доходят и до Канар. Мы ведь живем у моря.

– Мой замысел увлек его, и как только жители Палоса узнали о том, что он отправляется с нами, у нас тут же появились добровольцы. А его друзья рискнули дать нам свои каравеллы.

– Не бесплатно, разумеется.

– Они надеются разбогатеть, по своим меркам, конечно.

– Точно так же, как и вы – по своим.

– Нет, сеньора, я надеюсь стать богатым в вашем понимании этого слова.

Она рассмеялась и коснулась его руки.

– Кристобаль, как я рада вновь увидеть вас. Как я рада, что Господь избрал вас и благословил на борьбу с Океаном и двором испанского короля.

Она произнесла эти слова как бы невзначай, но они затрагивали весьма деликатную тему. Лишь она одна знала, что он предпринял свое путешествие, следуя повелению Бога. Священники в Саламанке считали его дураком. Но если бы он хоть единым словом намекнул, что сам Господь говорил с ним, его тут же заклеймили бы как еретика, а это означало бы не только крушение планов достичь Индии. Вообще-то он не собирался говорить ей об этом: не собирался говорить об этом никому. Он ничего не сказал даже своему брату Бартоломео, даже своей жене Фелипе незадолго до ее смерти, и даже отцу Пересу в Ла Рабида. Лишь неожиданно для самого себя, проведя час в обществе Беатрисы, он поделился с ней своими сокровенными мыслями. Не всеми, конечно, а только тем, что Бог сделал его своим избранником и повелел ему совершить это путешествие.

Почему он поделился с ней? Возможно потому, что в глубине души знал: он может доверить ей свою жизнь. Или, возможно, потому, что ее всепонимающий, проницательный взгляд сказал ему, что убедить ее может только правда. Но даже и тогда Колумб не поведал ей всего, иначе и она сочла бы его безумцем.

Но она отнюдь не считала его таковым, либо же она была явно неравнодушна к таким безумцам. Это чувство проявлялось и сейчас, и даже сильнее, чем он ожидал.

– Останься со мной до утра, мой Кристобаль, – сказала она.

– О сеньора… – неуверенно отозвался он, не понимая, правильно ли ее понял.

– В Кордобе ты жил с простой женщиной Беатрисой, и у нее от тебя ребенок. Не станешь же ты утверждать, что живешь монахом.

– Видимо, мне на роду так написано. Не могу устоять перед женщинами по имени Беатриса. И ни одну из них даже при сильном желании нельзя назвать простой или обычной.

Леди Беатриса рассмеялась:

– Тебе удалось польстить сразу двум женщинам, – старой любовнице и той, которая готова стать твоей новой. Неудивительно, что тебе удалось одолеть на своем трудном пути и священников, и ученых. Я даже думаю, что королева Изабелла, как и я, влюбилась в твои рыжие волосы и огонь, пылающий в глазах.

– Боюсь, что теперь у меня больше седых волос, чем рыжих.

– Что-то незаметно, – ответила она.

– Сеньора, – сказал он, – когда я прибыл на Гомеру, я лишь молился, чтобы завоевать вашу дружбу, о большем я не смел и мечтать…

– Похоже на начало длинной, изобилующей изящными оборотами речи, в конце которой мое откровенное предложение будет отклонено…

– О, сеньора Беатриса, не отклонено, а скорее отложено…

Она протянула руку, наклонилась, и коснулась его щеки.

– Знаешь ли, Кристобаль, ведь красавцем тебя не назовешь.

– Я тоже всегда так считал, – ответил он.

– И тем не менее от тебя нельзя оторвать глаз. А когда тебя нет рядом, все равно продолжаешь думать о тебе. Я потеряла мужа, ты жену. Господу было угодно избавить их от земных мук. Неужели нам следует мучить себя неудовлетворенными желаниями?

– Сеньора, а сплетни? Если бы я остался на ночь…

– Ив этом все дело? Тогда уйдешь до наступления полуночи. Спустишься вниз через парапет по шелковому канату.

– Бог услышал мои молитвы, – сказал он ей.

– А что ему еще оставалось делать, раз ты выполняешь его повеление?

– Я не осмелюсь согрешить и впасть в немилость у Него именно сейчас.

– Да, мне следовало соблазнить тебя еще в Санта Фе.

– И есть еще одно обстоятельство, сеньора. Когда я успешно завершу это великое предприятие, я вернусь домой не простолюдином, приобщившимся к дворянству лишь благодаря женитьбе на девушке не слишком знатного происхождения с острова Мадейра. Я буду вице-королем. Я буду адмиралом флота.

Он усмехнулся.

– Как видите, я последовал вашему совету и заранее оговорил все условия в подписанном королем документе.

– Неужели вице-королем?! Боюсь, тогда вы и взглядом не удостоите правительницу какого-то далекого острова.

– О нет, сеньора. Я буду адмиралом и, оглядывая свои океанские владения…

– Подобно Посейдону, правителю всех берегов, омываемых водами океана…

– Я никогда не найду более дорогого для меня сокровища, чем остров Гомера, и более чудесной жемчужины, чем прекрасная Беатриса.

– Ты слишком много времени провел при королевском дворе. Твои комплименты звучат заученно.

– Разумеется, ведь я повторял их изо дня в день целую неделю, пока, терзаясь, ждал вашего возвращения.

– Ты хочешь сказать, что ждал возвращения “Пинты”.

– Вы обе опоздали. Однако ваше рулевое устройство оказалось в порядке.

Она покраснела, затем рассмеялась.

– Вы упрекнули меня, что мои комплименты звучат слишком высокопарно, и я подумал, что вы оцените комплимент в кабацком духе.

– Ах вот как это называется? И что же, за такие любезности продажные девки спят с клиентами бесплатно?

– Не продажные девки, сеньора. Такие поэтические сравнения предназначены не для тех, с кем можно переспать за деньги.

– Поэтические?

– Ты моя каравелла, с наполненными ветром парусами…