Читать книгу "Заклинатель костей - Бриана Шилдс"

Мое внимание привлекает какое-то движение на краю площади. К толпе парней неторопливо приближается одинокая фигура. Брэм Уилберг.

Он едва не опоздал к началу доведывания.

Подойдя к Куще, он останавливается и садится под огромным дубом там, где к брусчатке мостовой прилегает широкая зеленая лужайка. Закрыв глаза, он обращает лицо к небу, прислоняется головой с гривой каштановых волос к стволу и складывает мускулистые руки на груди. К нему никто не подходит. Все стараются держаться подальше от Брэма.

Особенно я.

Вишневые деревья трепещут на ветру, и лепестки их цветков осыпают мои волосы и плечи, точно бледно-розовый снег. Я закрываю глаза и вдыхаю их аромат. Для меня нежное благоухание цветов вишни всегда было неразрывно связано с весной, новым началом и днем доведывания.

Никогда не думала, что, когда этот день настанет для меня, я буду так волноваться.

На мое плечо ложится чья-то рука, я оборачиваюсь и вижу Эйми; ее глаза возбужденно блестят. Напрягшиеся было мышцы моей спины расслабляются, и я обнимаю ее.

– Ты что-то припозднилась, – замечаю я, уткнувшись лицом в ее воротник. – Я уже начала беспокоиться, что мне придется проходить через это одной.

Кости выбрали Эйми мне в подруги еще до того, как мы с ней научились ходить. И наши жизни сплетены вместе так же тесно, как волокна веревки.

Эйми высвобождается из моих объятий.

– Прости, – говорит она, взмахнув рукой. – Это из-за мамы и ее чрезмерной заботы. – Темные волосы девушки стянуты назад и закручены в прихотливый узел, а щеки порозовели от холода. На ней лимонно-желтый плащ, красиво оттеняющий цвет лица. Я тереблю кончики своих волос. Мне даже не пришло в голову, что можно было уложить их как-то по-особенному в честь такого дня. Впрочем, матушки все равно не было дома, так что помочь мне с приготовлениями было некому. Она ушла еще до рассвета, чтобы подготовиться к гаданию. Интересно, каково это – иметь мать, которая озабочена не столько твоим будущим, сколько твоим настоящим? Мать, которая в такое утро, как это, помышляет лишь о том, чтобы заплести твои волосы, надеясь на такой исход доведывания, который сделал бы тебя счастливой.

– Твоя матушка хотя бы намекала, чего тебе следует ожидать? – интересуется Эйми, будто прочтя мои мысли. От этого вопроса мне становится еще хуже.

– Нет, – мотаю головой я. – Она так и не пожелала ничего мне сказать.

Эйми сжимает мои пальцы.

– Думаю, скоро мы узнаем, что нас ждет.

Словно в ответ на ее слова трубит рожок, и на площади воцаряется тишина. Все мы начинаем подвигаться ближе к Куще. Я почти физически ощущаю предвкушение, исходящее от Эйми. Ей не о чем беспокоиться, ведь ее устроит любой исход. Чему быть, того не миновать, – всегда говорит она. У меня же от тревоги сводит живот.

– Удачи тебе, Саския. – Эйми быстро чмокает меня в щеку и занимает место в очереди. Да, удача мне определенно не помешает, и я желаю своей подруге того же.

Я обвожу глазами толпу юношей в поисках Деклана и, отыскав его, замечаю, что он смотрит на меня. Я неуверенно улыбаюсь ему, в его же улыбке читается убежденность в том, что все будет хорошо. Я пытаюсь вспомнить, всегда ли он был настолько уверен, что будущее не сулит ему ничего дурного. Кажется, весь последний год дело обстояло именно так. Это слышалось в словах, которые он шептал мне на ухо, когда нас никто не видел, чувствовалось в мимолетных прикосновениях его рук к моим. Эта его уверенность служит прибежищем, в котором я могу укрыться от бушующих в моей душе бурь. Я мечтаю о том, как проведу жизнь рядом с ним, о том, как буду жить без страхов и тревог. К тому же, что тоже хорошо, при виде его я чувствую, что кровь начинает быстрее бежать по моим венам.

Первая девушка в очереди – Майша – заходит в постройку и исчезает из вида. Ее провожают взгляды всех жителей Мидвуда – тысяча пар глаз воззряется на закрывшуюся за нею дверь. Несколько минут на площади царит молчание, но затем становится ясно, что ждать придется долго. Дети начинают переминаться с ноги на ногу, матери и отцы принимаются перешептываться, беспокоясь о том, с кем кости сопрягут их любимое чадо. Некоторые из юношей и девушек начинают добродушно перешучиваться: они тыкают друг друга локтями, откидывают головы назад, слишком громко смеясь. Другие же молчат. Иные из нас не получат нынче достаточно ясных ответов на вопрос о том, к какому ремеслу им следует себя готовить, а кое-кому выбор костей окажется не по душе.

Наверное, Майша находится в Куще всего-то минут десять, но нам всем кажется, что прошла целая вечность. Она выходит, опустив глаза, и поначалу я думаю, что она плачет. Но затем она поднимает взгляд, и на ее лице расцветает несмелая улыбка. Стало быть, матушка сообщила ей добрую весть.

Вместо того чтобы направиться к костру, она идет туда, где с каменными лицами стоят парни. В толпе слышится аханье. Стало быть, родители Майши раскошелились, заплатив также и за то, чтобы с помощью костей матушка подобрала их дочери суженого. Большинство горожан копят по нескольку лет, собирая деньги на оплату подбора будущего поприща для своих сыновей и дочерей, и только самые богатые могут заплатить еще и за подбор той или того, с кем им лучше всего соединить свою жизнь.

Майша протягивает руку Банте, и площадь разражается аплодисментами. Жители нашего города всегда радуются союзам, заключаемым по любви.

Я смотрю, как влюбленная пара, держась за руки, идет к костру, и у меня начинает сжиматься сердце. Какое это, должно быть, счастье – такое доверие к судьбе. Мне так хочется надеяться на то, что кости не подберут мне сегодня суженого – я желаю быть избранной потому, что так велит любовь, а не судьба, – но едва ли тому суждено сбыться. Матушка никогда не могла устоять перед искушением узнать мое будущее, чего бы это ни стоило. Я обхватываю себя руками, на которых нет никаких меток. Интересно, когда запястье Майши обовьет тонкая красная линия – или она уже там?

К ним подбегает мальчик, держащий в руках покачивающуюся стопку одеял. Банта берет самое верхнее, и они с Майшей садятся возле потрескивающего костра, чтобы впервые поговорить друг с другом в качестве суженых. Я украдкой гляжу на Деклана, но сейчас его взгляд устремлен не на меня.

В Кущу один за другим заходят другие юноши и девушки и выходят, чтобы направиться в учение к ремесленникам, фермерам и торговцам. Несколько будут обучаться какому-то из видов магии костей – им суждено стать либо Косторезами, либо Врачевателями. Но пока что никто из нас не был избран для обучения гаданию на костях. Очередь все уменьшается и уменьшается, вместе с нею убывает и мое присутствие духа.

Я провожу носком ботинка по краю дорожки, ведущей к Куще. Брусчатка мостовой все еще мокро блестит после ночной грозы. Я вспоминаю белые мягкие руки матушки и как она, бывало, обхватывала мое лицо ладонями, уложив меня спать.

Твое будущее может пойти по сотне разных путей, моя голубка, – всегда говорила она мне.

Но из этой сотни путей матушка может выбрать только один. И, к моему несчастью, ее всегда куда больше заботило, что говорят кости, а не то чего хочет ее дочь.