Читать книгу "Дневник утраченной любви - Эрик-Эмманюэль Шмитт"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Флоранс посмотрела на меня, явно недовольная этим «единоличным» решением. Я дернул плечом: «У нас с тобой не стажировка, мы в трауре по маме, такое бывает раз в жизни…»
Дама понимающе кивнула, и мы уединились в кабинете. На полках стеллажей стояли таблички с образцами траурных уведомлений, которые немедленно повергли меня в уныние: глупые выспренние формулировки могли разве что вызвать раздражение у горюющего человека. Я тут же разозлился на себя: перебирая слова и полируя формулировку, маму не вернешь!
Много лет назад она заполнила целый пакет документов, где оговорила все пожелания насчет своих похорон. Занимающаяся нами дама вдруг покачала головой, обнаружив какое-то упущение в договоре.
– Ах, какая досада – ваша мать не упомянула услуги танатопрактика.
– Чьи услуги?
– Специалиста, который занимается сохранением тела, готовит его для положения во гроб. Меня это удивляет – судя по всему, ваша матушка была весьма кокетливой дамой. Я добавлю пункт «грим», согласны?
Я тяжело сглотнул. Сестра погладила меня по руке, давая понять, что заранее согласна с моим решением.
– Мама ничего не упустила, мадемуазель. Она терпеть не могла обычай «раскрашивать» покойников. Вы назвали ее кокеткой, но она была еще и феминисткой и не хотела, чтобы ее «выставляли напоказ».
Женщина задумчиво откашлялась и тихо спросила:
– Итак?
– Итак, мы не станем нарушать ее волю.
– Но вы ведь захотите…
– Нет.
– Возможно, ее братья или сестры…
– Никто не пойдет против маминой воли. Она всегда сама обставляла свои появления на публике, пусть и уход будет именно таким, как ей виделось.
Я вспомнил, в какое бешенство приходила наша мать, когда ее пытались подвести к гробу на похоронах кого-нибудь из знакомых. При виде мертвого тела обожаемого мужа она пришла в ужас и накричала на нас с Фло: «Ну что вы застыли?! Не видите, что папы тут нет? Что он ушел? Здесь никого нет, никого, никого!»
Служащая смирилась и предложила перейти к выбору гроба.
Я хотел было крикнуть: «Самый красивый!» – но сдержался. Мама нашла бы меня смешным, Флоранс не откажет себе в удовольствии поиздеваться.
– Ну, не знаю… До сего дня гроб нам выбирать не приходилось, – пробормотал я.
– Наш отец захотел, чтобы его кремировали, – пояснила Фло.
На стол перед нами лег каталог гробов. Простые. Строгие. Роскошные. Претенциозные. Некоторые цены заканчивались на цифру 9, если точнее – на 99, как в супермаркете, чтобы завлечь клиента. «Не хватает только гробов со скидкой».
Мы с сестрой совсем растерялись. Ну не брать же первый попавшийся! На чем остановиться? Какая цена будет разумной?
– Базовая модель, – устало произнесла сестра.
– Буковый, из граба или древесно-стружечной плиты?
– Мама обожала аромат сосновой рощи… – Флоранс решила закрыть тему.
– Обивка?
Любое решение выставляло нас дураками: откажемся от «шишечек» – проявим рациональный подход, но будем выглядеть жмотами. Соглашаться на расточительство глупо – вряд ли подушечки обеспечат усопшей дополнительные удобства. Правильного ответа на вопрос не существует…
Смерть доставляет живым одни неудобства, но решать придется: мама больше ничего не чувствует, но разве она превратилась в пустое место? И мы воскликнули хором:
– Да! Делаем обивку!
– Сатин или шелк?
– Шелк!
– Белый, голубой, розовый, цвет шампанского?
– Цвет шампанского!
Следующие две минуты наступившую тишину нарушал только стук ноготков по клавишам компьютера. Я мысленно взывал к нашей собеседнице: «Только не нужно больше вопросов, умоляю вас, довольно вопросов!» Каждый раз, выбирая что-нибудь для мамы, мы осознавали, что она об этом не узнает, и снова и снова теряли ее.
Женщина взяла калькулятор и приступила к подсчетам. Банальность ее действий неожиданно успокоила меня: чем, в конце концов, мы заняты? Делаем покупки – похоронные, но покупки.
Я по достоинству оценил профессиональную подготовку служащей похоронного бюро: она видит, что мы в смятении, и пытается смягчить нашу печаль, задавая необходимые вопросы, объясняя, что придется согласиться на определенные условия, соблюсти правила, принять решение и оплатить счет. Чек, наличные, кредитная карта? Ни преувеличенной жалости, ни притворного сочувствия, только уважение к нашему горю. Прощаясь, я сказал, что нахожу ее работу блестящей, она в ответ опустила глаза:
– Благодарю. Знаете, я очень редко вижу брата с сестрой, во всем согласных друг с другом.
Мы с Флоранс покраснели. Я посмотрел наверх и мысленно присвистнул, обращаясь к маме: «Это твой успех, поздравляю».
Я пожалел, что отказал стажеру в праве присутствовать при разговоре: сам дебютировал в роли сироты, а парню не позволил начать «погребальную карьеру».
* * *
Решусь ли я на признание?
Мамина смерть стала чудовищной ловушкой.
Мои близкие знают, как тяжела для меня эта история, но описать чувства словами на бумаге я пока не готов…
* * *
В моей душе хранится десять тысяч воспоминаний о маме, но выманить наружу первое я не могу. Вы сумеете описать ваше изначальное впечатление о солнце? Небе? Земле? Воде? Такова суть природы: она не оставляет воспоминаний об истоке. Я считаю, наша история никогда не начиналась, она всегда была.
Мама не являлась мне: это я вышел из нее. Мы составляли единое целое, из которого постепенно образовались два индивидуума.
Разделились ли мы? Это как посмотреть. Я жил внутри ее, вылупился на свет божий, но не «отлепился» от мамы: она разговаривала со мной, купала, укладывала в кроватку, я цеплялся за ее руки, обнимал колени, она целовала меня в лоб, гладила по щечке. Мы оставались двумя личностями. Так продолжалось до моего юношества, когда ласки стали скупее, нет – целомудреннее, мы ограничивались легкими поцелуйчиками-касаниями, похлопыванием по плечу, хождением за руку – а в последние годы под руку – на прогулке.
Первый раз отсутствовал. Были первородные воды, магма, глина!
Я прожил вместе с мамой историю без начала, которой теперь настает конец. Неужели ее присутствие станет отсутствием?
Похороны состоятся сегодня утром, 1 апреля, через два часа.
Продолжается тягомотина вокруг смерти мамы… Сомнения… Вопросы…
Мои дяди переполошились: как это так, они не отдадут последних почестей сестре, перед тем как гроб закроют навсегда! Мы скрыли от них правду, сославшись на категорический запрет мамы.
Из-за этих стесняющих обстоятельств мы с Флоранс не присутствовали при положении тела в гроб, хотя по закону кто-то из членов семьи должен находиться рядом с офицером полиции. Эту обязанность взял на себя мой зять Ален. Этот милый, нежный, открытый, преданный человек уже тридцать лет делает счастливой мою сестру, он обожал маму и сегодня тоже вызвался волонтером.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Дневник утраченной любви - Эрик-Эмманюэль Шмитт», после закрытия браузера.