Читать книгу "Не играй с огнем, девочка, или Ведро воды тебе на голову! - Екатерина Вострова"

Первой мыслью было восхищение тем, как чисто говорит девочка. Смысл услышанного дошел, только когда Арквил бросил на меня полный упрека взгляд. Кровь ударила в голову, а внутри все сжалось. Захотелось броситься в воду, убежать в лес. Да что угодно, только не думать о том, что кер отнес все сказанное на мой счет! Я же сказала ему, что Мила моя дочка!

Пока я боролась со стыдом, мужчина лениво поднял руку, вызывая волну магии. Буквально секунду спустя из воды вылетела знакомая тряпичная кукла и плюхнулась на помост перед племянницей.

— Лисси! — она схватила ее, будто игрушку могли отнять, и крепко-крепко прижала к себе.

Ох! Ничего себе! Но почему он тогда Милу из воды магией не вытащил? Зачем нырял сам?

— Что надо сказать? — строго спросил мужчина, но строгость эта была явно напускная.

— Что? — малышка округлила глаза, не понимая, чего от нее хотят.

— Спасибо, — я поспешила поблагодарить, и тут же пожалела о том, что вообще подала голос.

Арквил посмотрел на меня так, словно перед ним был нечистый немой.

— Буду ждать вас в замке, — холодно сказал он, поднимаясь на ноги.

***

Малышка, тем временем, потеряла ко мне всякий интерес, переключившись на свою куклу.

— Плохая Лисси, плохая! — шепотом повторяла она. — Лисси надо наказать.

С этими словами она ударила куклой о доски помоста.

— Будешь знать, как от меня убегать!

— Подожди, подожди… — я попыталась забрать у нее игрушку, но Мила ловко встала, продолжая колотить куклой о доски.

— Золотце мое, но нельзя же так обижать Лисси, — попыталась урезонить ее я.

— Я не золотце, я Мила, — насупилась девочка. — Вы что, тупая?

Сказано это было с такой детской непосредственностью, что я сразу поняла, что ребенок сейчас лишь повторяет слова взрослых, которые слышала до этого много и много раз.

Елена, моя сестра, старше меня на пять лет. Я помнила, что она всегда отдавала мне все самое вкусное и защищала от гнева отчима, зачастую получая от него побои за нас двоих. Помню ее открытый взгляд и добрую улыбку, задорный смех. Но когда ей исполнилось восемнадцать, ее отправили в город. Я не знала, почему она должна была уехать, ведь в нашей деревне за ней бегали трое женихов. Хотя сейчас я понимаю, что без приданого ее все равно никто бы не взял.

Помню, как я долго плакала, обнимая ее, просила остаться. Мать сказала, что Елена утроится в городе прачкой и будет иногда приезжать. И хоть я была еще не слишком взрослой, но уже тогда я знала, что это ложь. За пять лет Елена так ни разу нас и не посетила.

Отчим, когда выгонял Милу из дома, кричал, что ее привезли из борделя. И памятуя, с какой легкостью он избавился и от меня, я начинала понимать весь ужас произошедшего с сестрой. Жива ли она? Все ли с ней хорошо? Почему решилась отправить домой ребенка только сейчас? И почему вообще решилась на это? Вопросов было больше, чем ответов.

Во всех этих переживаниях был один несомненный плюс — о своей судьбе горевать было некогда. Я даже больше о маме думала, не в силах представить, как она теперь одна справится со всем объемом домашней работы и уходом за скотиной.

— Мила, а расскажи, что случилось с мамой? Почему тебя к нам отправили? — осторожно спросила я, боясь расстроить девочку.

— Заболела, ее доктор забрал.

— Я сестра твоей мамы, Мила, — сдавленно объяснила я девочке, — я буду заботиться о тебе.

— У хромой Ирмы тоже была сестра, — меланхолично отозвалась племянница.

— А кто это — хромая Ирма?

— Наша соседка. Ей сестра ногу сломала, а хромая Ирма ее за это с лестницы столкнула.

— За что?! — ужаснулась я, и вопрос вырвался сам собой.

— Мама говорила, из-за любви.

— А кто тебя к нам отправил? Хромая Ирма? — продолжала я выяснять у малышки, потому что пока картинка не складывалась.

— Нет, это тетушка Кларисси посадила меня на телегу. Она сказала, чтобы меня отвезли к родст. родс… — старалась выговорить трудное слово Мила.

— Родственникам, — подсказала я. — А почему тебя не оставили там, пока мама болеет?

— Тетушка Кларисси сказала, что у нее не бо-го-дель-ня, — по слогам медленно выговорила девочка и спросила. — А кто такие эти родств?..

— Родственники, — рассеянно помогла я, ужасаясь от рассказа племянницы. — Это я.

Девочка смерила меня недоверчивым взглядом.

— Мы с твоей мамой дружили и никогда друг друга не обижали, и тебя я обижать не буду. Только… Мила, я сказала керу Арквилу, что ты моя дочка. Пусть он и дальше думает, что это так, хорошо? Пусть это будет наша с тобой маленькая девчачья тайна? — негромко попросила я.

Не хотелось, чтобы маг, как и мой отчим, решил выставить девочку из своего замка, поняв, что она не имеет ко мне отношения.

— Мне вас мамой называть? — безразлично спросила Мила, словно ее мое предложение ничуть не удивило. — Вы на нее не похожи. У вас волосы рыжие, а у мамы светлые были.

Рыжими свои волосы я никогда не считала, скорее они были русыми, выгоревшими на солнце.

— Зато у нас с твоей мамой глаза одинаковым цветом. — улыбнулась я, вспоминая эту деталь. — Зеленые, как травка. И у тебя такие же.

Мила задумалась, а затем наклонилась к озеру, очевидно пытаясь разглядеть цвет глаз у отражения. Пришлось резко одернуть ее, и строго покачать головой. Не хватало, что бы она еще раз упала!

— Аккуратней!.. А звать можешь и по имени, — чуть поколебавшись, разрешила я, хотя не была уверена, что это не покажется Арквилу странным. — Я Айна.

— Соседа снизу тоже Айной звали, — вдруг кивнула девочка. — Тетушка Кларисси заставляла его надевать женское платье и говорила, что он ее золотой мальчик.

Я опешила от такой откровенности:

— Все, что ты рассказываешь, очень интересно… Но давай договоримся не рассказывать такие истории при кере? Хорошо? Только мне. Ладно?

Видимо, все же я ошиблась, и ей было больше, чем три года. По крайней мере, говорила она очень хорошо. Впрочем, сравнивать мне было ее успехи не с кем. До этого мне не приходилось водиться с детьми.

Девочка опять пожала плечами и переключилась на куклу. Я поднялась и подала ей руку.

— Ну что, пойдем? — и как я ни пыталась держать улыбку, на сердце скребли кошки.

***

Стоило нам с Милой войти в замок, как в ноздри ударил странный резкий запах. Должно быть, так пахли колдовские зелья, которые кер варил здесь для своих ритуалов. От нехватки свежего воздуха закружилась голова.

— Пойдем, сразу покажу, где можно переодеть ребенка, — Арквил стоял в конце длинного узкого коридора, и падающая на него тень делала его еще более зловещим. Нестерпимо захотелось оказаться снаружи и бежать от этого места без оглядки. — Живее! Тут холодно, а она вся вымокла!