Читать книгу "Летние детективные истории - Татьяна Устинова"

– Полез! А что было делать? Но блин, когда я, замерзший как собака, приволок труп к берегу, знаешь, что оказалось? Что это манекен! Пластиковый! Я еще в реке понял, что «тело» какое-то очень уж твердое. Окоченение окоченением, но не до такой же степени!

Наталия рассмеялась:

– Везет тебе на манекены! А как он там оказался?

– Учения были у спасателей вроде. Манекен течением унесло, они его искать не стали. А ночью бдительные граждане «тело» в воде заметили и в милицию позвонили. Так что я просто должен был после такого согреться!

Когда Наталия вошла в секционную, игравшая на губах улыбка сразу же погасла.

Твою мать! Несложно догадаться, что вот этот изрезанный на кусочки мужчина ждет именно ее… Другие-то эксперты – Писаренко прищурилась, разглядывая работающих коллег, – выбрали себе трупы поприличнее, здесь огнестрел, всего одна дырка; там скоропостижка, похоже, внешних повреждений на теле вообще не видно. А вот этот «бефстроганов», где одно описание ран придется полдня делать, – конечно же, опоздавшей на работу Писаренко.

Покрутив пальцем у виска (санитар, дурачок, уже с пилой к черепу метнулся. Видать, из новеньких, еще не знающих, что перед вскрытием надо описать внешние повреждения, а это дело долгое с таким количеством ранений), Наталия подозвала лаборантку. И, измеряя многочисленные порезы, задиктовала результаты наружного исследования.

– Бедный… Кто ж его так? – пробормотал переминающийся с ноги на ногу санитар.

Наталия недоуменно покосилась на парня. Точно, новый – вон какая рожа зеленая, не привык, мутит еще. И нашел кому сочувствовать – труп хоть и изрезанный, а все равно видно: руки, плечи, пальцы – все в наколках. Бандюган чистейшей воды, наверное, не поделил чего-то с дружками. Чего таких жалеть? Вот вчера был подросток, которого наркоманы за пару сотен убили, – того жалко. По глупости погибших когда доставляют – тоже сердце сжимается. Может, классик знал, что говорил, кирпичи, дескать, ни с того ни с сего на голову не падает. А только здесь, в морге, дико видеть двадцатилетнюю девчонку, которой куском трубы полчерепа снесло.

В кармане халата Наталии запиликал сотовый, но эксперт, перекрикивая мелодию, продолжила диктовку.

Знаем мы это дело. Наверное, следователь уже трезвонит. С риторическим вопросом – не мог ли потерпевший сам себе нанести эти условные 153 ножевых ранения. Это ведь только в книгах следователи все из себя такие герои, которых хлебом не корми, дай только преступника изловить. А в реальной жизни эта братия эксперта до полуобморочного состояния доведет, пытаясь найти причину, чтобы дело уголовное не возбуждать. Чего следователи только не придумывают, чтобы свою работу не делать, – и самостоятельно неоднократно напоровшиеся на нож покойники, и якобы самоубийцы, изрешетившие себя пулями. Хотя… как-то слишком уж долго заливается телефон.

Стянув уже чуть испачканные кровью перчатки, Наталия достала мобильник. Когда она увидела высветившийся на экране номер, ее брови изумленно шевельнулись.

Этой-то что надо? Актриса Екатерина Воронкова. Был период, жили в одном доме. Потом актерско-режиссерская семья перебралась в квартиру попросторнее, уже года три ни слуха ни духа, как говорится, не было.

– Наташа, это ужасно. Марина пропала! – запричитала, всхлипывая, Воронкова. – Она за мороженым пошла, два шага от нашего дома. И до сих пор не вернулась, мобильник отключен.

– Кать, не истери, – посоветовала Наталия, краем глаза наблюдая за работой коллеги. Похоже, смерть лежащей на соседнем столе женщины наступила от миокардиодистрофии с развитием острой сердечной недостаточности и отека легких. – Что, девочка загулять не могла?

– Не могла! У нее экзамен послезавтра, она готовилась!

– Кать, она, может, просто подругу встретила. Или решила поехать в институт что-то узнать. Успокойся! Марина – очень серьезная девочка, и ничего экстраординарного с ней произойти не может. Ты только в милицию не беги. Они все равно заявление не примут.

– Знаю. Я уже звонила участковому. Он сказал, что только через несколько дней начнет искать. А у меня спектакль вечером. Не знаю, что делать, места себе не нахожу. Слушай, помоги нам! Мне больше не к кому обратиться! Вася на съемках. Да и толка от него ноль, он сам только голову пеплом посыпать в таких ситуациях может.

– Иди в театр. Успокойся. Что я, Маринку не знаю?! Кать, ты меня извини, но ты какая-то сумасшедшая! Чуть что – сразу паникуешь.

Чем больше Наталия успокаивала бывшую соседку, тем больше та расстраивалась.

Нехорошие предчувствия.

Страшное предсказание жуткой цыганки.

И вообще, сколько вокруг криминала сегодня!

Голова у Наталии стала просто раскалываться, и она не выдержала, перебила излияния соседки:

– Кать, у меня работы выше крыши. Позвони мне после спектакля, когда ты найдешь свою дочку и тебе самой будет смешно от своей истерики!

Эксперт сунула телефон в карман, достала новую пару перчаток и сразу же забыла о странном звонке.

«Отстреляться» со вскрытиями в первой половине дня не получилось. До самого вечера не было никакой возможности выйти из секционной. Наталии казалось, что это все никогда не закончится – новое тело, диктовка, изучение органокомплекса, забор жидкостей и тканей для лабораторных исследований.

А оформлять экспертизы? Или просто перекусить, в конце концов, что, эксперты не люди?..

Но когда Наталия наконец опустилась на сиденье своего автомобиля, предвкушая скорое возвращение домой и поедание обеда вкупе с ужином (у мужа выходной, он уже, наверное, картошечку пожарил, а какие у Леньки отбивные получаются – м-м-м, пальчики оближешь), на экране сотового вдруг высветился номер Воронковой.

– Марину похитили. Мне только что звонили похитители. Они сказали, что убьют девочку, если я пойду в милицию. Что делать? Что делать? – рыдая, стонала Катя. – Почему именно моя дочь? Почему она?

Наталия вздохнула.

Милиция? Было бы смешно, если бы не было так грустно. Ближе к вечеру в морг привезли кучку костей, изъеденных кислотой. К ним прилагались отрезанные мужские половые органы, даже еще без следов гнилостных изменений. Похоже, какой-то маньяк просто оскопил жертву, а потом уничтожил тело, за исключением гениталий. И какой вопрос адресовал следователь на разрешение эксперту? «Могут ли обнаруженные кости принадлежать животному?» Да сами они… животные! А ведь начальный курс анатомии проходили, отличать человеческие кости обучены. И мужской член, опять-таки, идентификации помогает. Но, похоже, в следственных отделах сами костьми лягут – только бы задницу от стула лишний раз не оторвать…

Смогут ли менты найти пропавшую Маринку? Вопрос спорный. Только одно очевидно – никакого доверия к ним нет. Кто-нибудь – не участковый, так опер или следователь – обязательно даст знать репортерам. Пропажа ребенка известных родителей – горячая тема для любой газеты. Криминальные репортеры такую информацию щедро оплачивают. Нет, шила в мешке не утаишь, слишком высок риск, что поднимется шумиха в СМИ. А если похитители убьют Маринку, ответ будет один: «Мы старались, делали все возможное, но мы же не боги…»