Читать книгу "Дочь кучера. Мезальянс - Евгения Мэйз"

– Что-то она не торопится.

– О ком это ты?

Она поднимает взгляд от экрана ноутбука, пронзая маму насмешливым взглядом. Ох, уж эти ее хитрости. Лира знает ее как облупленную. Но конкретно сейчас в нее закрадывается тень подозрения. Ей кажется, что родители договорились о чем-то, но вот только забыли сказать ей об этом.

– Я о тетке из Воронежа.

– Грибы, наверное, солит, соленьями занимается. Дел полно.

– Грибы? Соления? Зачем они ей здесь?

– Не знаю.

Лира смотрит на календарь и тут же закрывает ноут. Разумеется, разносолы – это куда важнее просьбы отца. Она становится заправской эгоисткой.

– Мам, что происходит?

Лира делает знак рукой, оглядываясь в поисках смартфона. Мама делает хорошую мину при плохой игре. Она знает, как Лира ждет родственницу, не было и дня чтобы она не вспоминала о ней хотя бы мимоходом. Порой это ожидание и нетерпение вызывает недоумение даже у нее самой. Она совсем не знает ее, а Ольга - ее. Ольга может оказаться во сто крат хуже холодной Марины, но Лира хоть убей, но чувствует, что с ней ее жизнь изменится.

– Ничего. Я всего лишь отвечаю на твой вопрос.

Лира кивает. Не надо ничего говорить. Она сама все узнает. Вот только…

– Лира Олеговна, как вы относитесь к иппотерапии?

Марина подскакивает к девушке, а правильно будет сказать, что выскакивает как черт из табакерки.

– Никак.

Когда-то в этом доме была небольшая конюшня. Дед любил лошадей и держал у себя двух кобыл, но все изменилось. Дед Стас умер, а мама предпочитает домашним разъездам прогулки на частных конюшнях в окружении своих подружек и симпатичных инструкторов, которые (конечно, дело только в этом) знает толк в их безопасности.

– Зря, – щебечет Марина, убирая с Лириных коленей ноут с охлаждающей платформой и накрывает их теплым пледом. – У этого направления большое будущее.

Лира не смотрит на нее, а все пытается найти куда-то запропастившийся телефон.

– Это направление известно еще со времен Гиппократа. Будущее уже наступило.

– Радует, что вы не отпустили руки и продолжаете интересоваться альтернативными методами лечения.

О, да! Лира все еще хочет встать на ноги, как и любой другой оказавшийся в похожем с ней положении человек. Вот только она боится и дело уже не в животных детских страхах, и запретах маменьки, а в том, что и это не поможет ей.

– Что мам? Вновь отстроим конюшню?

Мама кивает и теперь куда спокойнее, чем прежде. Она все еще занята чтением светской передовицы, что несколько настораживает Лиру. С каких пор тема перепланировок, обустройства и дизайна стала малозначительной для нее?

– Если ты согласна, то и я согласна.

– То есть тебя не беспокоит, что все может обернуться катастрофой и стать еще хуже, чем было?

– Лира, девочка моя. Я боялась лошадей. Я много чего боялась, пока ты росла. Но вот ты взрослая и мне бы перестать беспокоиться, но ты оказываешься переломанной сразу в нескольких местах. Не думаю, что станет хуже. Я поговорила с Софой, и она найдет мне самых что ни на есть компетентных работников.  Глядишь, станет лучше.

О, как! Лира удивлена, взбудоражена и на время забывает обо всем, увлекшись наблюдениями за рабочими, дизайнерами, архитекторами, что нагнала мама.

***

– Перестаньте!

Мама с одной стороны, сиделка с другой, врач с третьей и куча постороннего народа ужасно раздражают Лиру. Она умеет ездить верхом! Пристальное внимание было нужно, но ужасно раздражает ее своим квохтаньем, облапившими ее руками и непрекращающимися советами, возгласами, вздохами и сопеньем.

– Лира Олеговна…

– Вот так. Помоги ей перекинуть ногу!

– Лируль, будь же ты изящнее!

Она скрипнула зубами в ответ на это. О какой изящности и повадках леди вообще могла идти речь, когда в спине кольнуло так, что ей показалось, будто у нее оторвалась задница?!

– Все в порядке.

– Держите лошадь!

– Лошадь?! Вы сказали, что это арабский скакун.

Лира готова сквозь землю провалиться. Мама – светская львица и вроде бы не самая последняя дура на земле – ведет себя, как самая настоящая курица! Светская тупица! Ну ведь не может она быть настолько тупа, а может…

– Не волнуйтесь, Сивая у нас очень спокойная.

– Снимите меня с нее!.. – просипела она, в одну секунду устав от этого хаоса.

Лира сейчас спустится и установит свои правила поведения. Надо было сделать это сразу. Потом быть может она попробует еще раз. Как она могла согласиться на это?

– Лира Олеговна…

Ей срочно нужен бандаж, ремни и подъемный кран. Она ни в жизнь не спустится с этой лошади… Изящно! Она тут пару минут, а уже устала, в висках стучит, черт бы их всех побрал!

– Тихо! Что вы устроили тут?!

– Эдвард Каземирович?!!

– Лира, все хорошо, посмотрите на меня.

Этот требовательный и одновременно спокойный голос выдернул ее от вдыхания резкого запаха теплого животного. Она открыла глаза и посмотрела на мужчину рядом, встретилась с его светлым взглядом и поняла отчего так тупит мама. Мужчина рядом обладал впечатляющей внешностью. Приятный голос, внимательный взгляд светлых глаз и породистое – со всеми вытекающими из этого слова – лицо. Темные волосы с проседью едва прикрывали высокий лоб, нос с горбинкой совсем не портил, а добавлял ему еще большую строгость, (и она бы сказала: хищность) высокие скулы, покрытые двухдневной щетиной, перестали бугриться, а рот… Он дернул губами, улыбнулся и ее, кажется, отпустило.

– Постарайтесь расслабиться.

Хорошо, что хоть лошадь оказалась спокойной. Сивая, кажется? Она продолжает стоять, как вкопанная, изредка дергая мышцами под руками.

– Дай ей привыкнуть к себе.

– Это вы мне или ей?

– Шутите? – Казинакович вновь улыбнулся. – Это хороший знак.

Это не так. Это означает, что ей страшно. Лира промолчала и вновь закрыла глаза, пытаясь расслабиться и отчаянно переживая за это. Ноги, как всегда, не хотели слушаться. Она боялась, что просто пропустит тот момент, когда начнет заваливаться на бок. Она теперь жутко боится падений.

– Лира, вы как?

– Пока никак.

– Попробуем пройтись?

– Никаких пройтись, – вновь заговорил мужчина рядом. – Марина Константиновна, что вы вообще здесь делаете? Мы уже говорили с вами и я ясно дал понять вам…

Его поспешила перебить мама. Вся ее прежняя глупость внезапно исчезла и вместо этого появились повелительные нотки Алины Вишневецкой.