Читать книгу "Лгунья - Екатерина Гичко"

Помещения сыска не отличались особым изыском, но сыскари всё же постарались прибраться, впервые остро пожалев, что в их рядах нет женщин. Посторонних в здание сыска допускать было строго запрещено, поэтому пришлось справляться своими силами. И многолетние залежи пыли и грязи сдались только после ожесточённой схватки, в которой весьма бесславно погибли три стула, пять столов, несчитанное количество полок и две улики, которые до своей гибели были способны засадить одного не в меру хитрого торгаша за решётку. Последняя утрата даже отправила двух растяпистых оборотней к лекарю: данетий был скор на расправу.

Эту же комнату, избранную под кабинет будущего начальника, выдраили с особым старанием. Потемневшие от пыли стены и пол неожиданно оказались отделаны панелями из светлого дерева. Из подвала притащили массивный стол, конфискованный у кого-то в незапамятные годы, и кресло ему под стать. Вдоль стены выстроились шкаф с застеклёнными дверцами и стеллаж тёмного дерева. В углу за столом мрачным стражем высился кряжистый металлический шкаф, имеющий некоторое сходство с данетием. Схрон этот был привезён два дня назад вместе с наказом установить его кабинете харѐна[2]. Тогда же привезли и первый приказ от будущего начальника: подготовить все документы по тому проклятому делу.

Данетий неприязненно посмотрел на аккуратную кипу бумаг и свитков, высившуюся на столе. Уязвлённое самолюбие опять досадливо заныло, и он поспешил перевести взгляд на окно. На сердце потеплело, когда он увидел пестрый букетик троецветок[3]. Тут же вспомнилась шалунья-дочь, решившая помочь отцу достойно встретить высокого гостя и притащившая целую корзину этого пёстрого сора. Пришлось немного взять. Вряд ли новое начальство их заметит.

— Данетий Триба̀н, а вы знаете, за что его к нам? — с опаской спросил молодой оборотень.

Трибан медленно повернул голову и мрачно посмотрел на нахала. Больше всего он не любил, когда подчинённые говорили о начальстве в таком неуважительном тоне. Он считал, что это расшатывает дисциплину. Но наказывать болтуна не стал. Варла̀й служил в сыске всего полгода, слыл редким весельчаком и был, по мнению данетия, оболтусом. Сам Трибан никогда бы в здравом уме на службу его не взял, но дед парня, данетий городской охраны, подсуетился. Тем не менее Варлай ему нравился. Чувствовалось в нём что-то толковое.

— Не за что, а зачем, — сурово осадил Трибан охламона. — Неугодных в сыск не отправляют. У нас тут нередко всплывают тайны не самых простых лиц. Давать же такую информацию ненадёжному никто не рискнёт.

— Но ведь он был дарѐном[4]! — глаза Варлая восторженно блеснули. — Я слышал про него. Ранха̀ш Во̀тый! Немилосердный! Гроза всех нарушителей закона! Молодой командир из числа подающих большие надежды! Блестящий воин! И это всё к нам?! — парень недоверчиво хмыкнул.

— А тут история, как с твоим дедом, — язвительно пробасил данетий. — Старый консѐр[5] Вотый отдал распоряжение, и дарену Ранхашу пришлось подчиниться. Слышал, он был серьёзно ранен, и вот для поправки здоровья его решили отослать на более спокойную службу. К нам. И, видимо, чтобы он не скучал, поручили ему уделить особое внимание этому делу, — Трибан неприязненно кивнул на кипу бумаг.

Варлай посмотрел на документы без неприязни, но с осуждением. Это событие произошло более чем за полгода до его прихода в сыск, но он, как и все здешние сыскари, успел проникнуться нелюбовью ко всему, что было с ним связано.

Вообще этот случай считался беспрецедентным для их города. Санарѝш хоть и имел значение одного из самых крупных городов Салѐи, был речным портом и располагался на торговых путях, слыл всё же тихим местечком. Преступления тут больше совершались ненароком да не по трезвому состоянию. Крупные шайки и серьёзные нарушители закона предпочитали обходить их город стороной: здесь располагалась военная часть, которая нужна была для охраны от близости Гава-Ыйских болот. Кроме того, в Санарише находилась одна их трёх салейских школ для магов, с которыми тоже далеко не все любили связываться.

А тут такое! Ограбление сокровищницы! С убийством! Да ещё кем! Город три месяца после этого события кипел и бурлил, переваривая новость. Данетий Трибан постоянно ощущал непривычное для него давление со стороны вышестоящего начальства, которое требовало раскрыть это дело в ближайшие сроки. Всё же была вынесена одна из главных реликвий сокровищницы.

Данетий даже не думал, что с этим делом могут возникнуть какие-то сложности. Главный подозреваемый был известен, хотя его личность вызывала недоумение.

Варлай встрепенулся и взволнованно уставился в окно, чем привлёк внимание данетия. На улице напротив входа в здание сыска остановился закрытый экипаж чёрного цвета без каких-либо опознавательных знаков. Дверца его решительно распахнулась, и на мостовую сошёл мужчина. Данетий даже не успел рассмотреть его лицо, как понял, что пожаловал их новый начальник: волосы, уложенные в длинную косу почти до пояса, серебром вспыхнули на солнце.

Приезжий стремительно зашагал к зданию, очень сильно припадая на левую ногу. Следом из экипажа выбрался высокий мужчина с полностью седой головой и, что-то крича и размахивая над головой тростью, бросился за ним.

Данетий нервно оправил одежду и повернулся к двери. Варлай, позабыв, что ему вообще-то нужно встретить гостей, замер рядом с ним, а затем, спохватившись, метнулся прочь из комнаты. Трибан зашипел от досады. Никакого достоинства! Что о них новый начальник подумает?!

Дверь распахнулась, и в комнату быстро и уверенно зашёл харен. За его спиной звучали немного сконфуженный голос Варлая и возмущённый голос спутника харена.

— Проходите…

— Господин Ранхаш, если вам не дорога ваша нога, то давайте я вам её сразу отрежу!

Господин Ранхаш, проигнорировав оба голоса, прямо уставился на данетия и спросил:

— Данетий Трибан?

Тот кивнул. Голос на мгновение ему отказал. Данетий гордился своей выдержкой, но тут его взяла оторопь.

Харен Ранхаш, как и большинство мужчин его рода, не отличался высоким ростом. Всего лишь немного выше среднего. Среди присутствующих в комнате он был самым низким. Могучим телосложением он тоже не выделялся. Но, несмотря на это, данетий не мог назвать его незначительным. Даже рядом с ним господин Ранхаш не казался мелким, хотя куда более высокий Варлай в сравнении с данетием был слишком тощим. Красавчиком харена данетий бы тоже не назвал, хотя тот был красив. Черты его лица имели немного хищные очертания: резкий разлёт бровей, чётко очерченные линии скул, подбородка и нижней челюсти. Но эту хищность смягчала правильность каждой линии. Казалось, что это лицо с особой любовью и старанием создавал талантливый скульптор. Можно было даже вообразить, как он прилежно вытачивает ноздри прямого аккуратного носа, смахивает пальцами пыль с только что выточенных губ или подправляет разрез глаз. Но от этого лица так и веяло холодной каменностью, которая убивала в живом существе всякую привлекательность. Даже короткие пряди, выбившиеся из причёски и обрамлявшие лицо, имели холодный стальной оттенок.