Читать книгу "Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера - Майкл Дж. Салливан"

– Я просто… – Адриан озадаченно уставился на него, а потом спросил: – Ты собираешься вернуться?

Вор не ответил.

– Зачем?

Ройс развернул лошадь:

– Люблю все делать тщательно.

Адриан сел на Танцорку:

– Не будь ослом. В этом нет нужды. Ральф не представляет для нас угрозы.

Ройс пожал плечами:

– Ты не можешь этого знать. Тебе известно значение слова «тщательно»?

Адриан нахмурился:

– А тебе известно значение слова «осел»? Убивать Ральфа нет необходимости.

Опять это слово – «необходимость».

– Давай вернемся к этому позднее. Я не собираюсь убивать его сегодня ночью.

– Хорошо.

Адриан выдохнул. Они покинули заросли и выбрались на тропу, ведущую к дороге.

* * *

Они ехали бок о бок. Дождь начался прежде, чем они добрались до Королевской дороги. Уже рассвело, но солнце пряталось за тяжелыми тучами, и мир казался грязным пятном. К счастью, Адриан молчал. В каждой таверне спутник Ройса затевал беседу, вне зависимости от того, знал кого-то или нет. Он болтал с незнакомцами, словно со старыми друзьями. Хлопал их по спине, покупал выпивку и выслушивал захватывающие истории, например, о козле, который постоянно забирался в соседский сад.

Когда они вдвоем ехали по дороге, Адриан обсуждал деревья, коров, косогоры, облака, теплую или холодную погоду и состояние всего подряд, начиная от сапог (которым требовались новые подошвы) и заканчивая коротким мечом (рукояти которого пригодилась бы обмотка получше). Любая мелочь заслуживала комментария. Присутствие шмелей или их отсутствие было поводом для двадцатиминутной речи. Ройс никогда не отвечал – не хотел поощрять спутника, – однако Адриан продолжал разглагольствовать о своих пчелах, цветах и грязи, которая была еще одной излюбленной темой его рассуждений.

Невзирая на неистребимую любовь к беседам с самим собой, Адриан всегда притихал, когда шел дождь. Может, дождь нагонял на него тоску, или стук капель заглушал слова. В общем, в дождь Адриан Блэкуотер молчал, и потому Ройс любил непогоду. Почти всю дорогу домой ему везло. Весна в Меленгаре выдалась на удивление сырая.

Время от времени Ройс оглядывался по сторонам. Адриан ехал, опустив голову, его капюшон промок и обвис.

– Почему ты никогда не говоришь в дождь? – наконец спросил Ройс.

Адриан приподнял край капюшона большим пальцем:

– Что ты имеешь в виду?

– Ты постоянно разговариваешь, но только не в дождь. Почему?

Адриан пожал плечами:

– Не знал, что тебе это мешает.

– Не мешает. Мне мешает твоя непрерывная болтовня.

Адриан выглянул наружу, по его скрытому мокрым капюшоном лицу блуждала слабая улыбка.

– Тебе ведь нравятся мои разговоры?

– Я же только что сказал…

– Да, но ты бы промолчал, если бы действительно любил тишину.

– Поверь мне, я действительно люблю тишину, – заявил Ройс.

– Ну-ну.

– Что означает твое «ну-ну»?

Адриан уже откровенно ухмылялся:

– Долгие месяцы мы путешествовали вместе, и я один вел все разговоры. Ты никогда не присоединялся к ним, хотя некоторые были весьма неплохи. Ни разу не произнес ни слова – но теперь, стоило мне замолчать, как ты сразу принялся болтать языком.

– Один-единственный вопрос – не болтовня.

– Однако ты проявил интерес. Потрясающе!

Ройс тряхнул головой:

– Я просто подумал, что с тобой что-то не так. И, очевидно, не ошибся.

Адриан продолжал ухмыляться с излишне дружелюбным удовлетворением, словно завоевал очко в воображаемом состязании. Ройс натянул капюшон, чтобы не видеть спутника.

Стряхивая воду и звеня сбруей, лошади брели по грязи, к которой изредка примешивался щебень.

– Все льет и льет? – произнес Адриан.

– Заткнись.

– Жена фермера в Олмстеде говорила, что это самая сырая весна за десять лет.

– Я перережу тебе глотку во сне. Обещаю.

– Она подавала суп в кружках, потому что ее муженек с Джейкобом – это ее ленивый пьяница-деверь – разбили хорошие керамические миски.

Ройс пнул лошадь и затрусил вперед.

* * *

Ройс и Адриан вернулись на Кривую улицу в Нижнем квартале Медфорда. Весна заканчивалась; в других частях света розовые лепестки цветущих деревьев сменялись зеленой листвой, и теплый ветерок разносил ароматы земли, а фермеры торопились завершить посев. На Кривой улице дождь, ливший четыре дня подряд, превратил один из ее концов в грязный пруд. Как обычно, вода захлестнула открытую сливную канаву, проходившую за домами. Канава, которую вежливо называли Общим Делом, влилась в бурлящее озеро, распространяя запах человеческих и животных экскрементов.

Дождь не прекращался. Ройс, Гвен и Адриан стояли на дощатом крыльце Медфордского дома и глядели поверх мутного пруда на новую вывеску над дверью таверны. На кованой скобе висела красивая лакированная табличка, на ней был изображен алый цветок с вьющимся стеблем с одним острым шипом. Вокруг цветка тянулась изящная надпись: «РОЗА И ШИП».

Вывеска казалась неуместной на обшарпанном строении с просевшей крышей из разномастной дранки и старых досок. Но несмотря на внешний вид, таверна и пивная стали заметно лучше. Год назад заведению, известному как «Гадкая голова», не требовалась вывеска для неграмотных посетителей. Запачканные стены и заляпанные навозом окна говорили сами за себя. Получив таверну, Гвен избавилась от грязи и навоза, однако настоящие изменения произошли внутри. Новая вывеска стала первым шагом к улучшениям снаружи.

– Очень красиво, – произнес Адриан.

– На солнце выглядит лучше. – Гвен скрестила руки, оценивающе изучая табличку. – Цветок удался на славу. Эмма сделала набросок, а Диксон помог раскрасить вывеску. Думаю, Розе бы понравилось. – Гвен посмотрела на темные тучи. – Надеюсь, она это видит… видит свою розу над старой дверью Гру.

– Уверен, что так и есть, – сказал Ройс.

Адриан уставился на него.

– Что? – рявкнул Ройс.

– С каких это пор ты уверовал в загробную жизнь?

– Ни с каких.

– Тогда почему ты сказал…

Ройс стукнул по перилам, разбрызгав скопившуюся на них дождевую воду.

– Видишь? – обратился он к Гвен. – Вот с чем мне приходится работать. Он делает замечания по поводу моего поведения. «Почему ты не улыбаешься? – говорит он. – Почему не помахал рукой тому ребенку? Ты умрешь, если будешь вежлив со старухой? Почему не можешь сказать ни одного доброго слова?» А теперь, попытавшись проявить немного такта, что я слышу? – Ройс вскинул ладони, словно представляя Адриана Гвен.