Читать книгу "Поп на мерсе. Забавные и поучительные истории священника-реаниматолога - Иеромонах Феодорит"

– Убирай отца на кухню! – заорал я менту. – Андрюха, бросай нож, атропин! Сердце встает!

Андрей включился.

– Ненавижу! Сволочи, сколько детей погубили! – бормотал он, набирая атропин.

Леха продолжал качать младенца. Собственно, историю нам удалось вытащить с трудом. Пара язычников, отец – какой-то то ли жрец, то ли колдун, в общем, волхв, мать на учете не стояла, рожали дома на 36-й неделе с такой же языческой повитухой, утром ребеночек был синеватый, принесли жертву каким-то духам, после дневного сна ребенок не проснулся. Приехавшая педиатрическая бригада констатировала смерть, сообщили в центр.

Дальше отец вырвал телефон, затребовал другую бригаду и сам начал реанимацию. Испуганные медики включились и вызвали нас на клиническую смерть. Мы приехали.

Ребенка мы госпитализировали в реанимацию, но, к сожалению, через сутки он умер. Порок развития легких. С язычниками долго разбирались, но так все и закончилось ничем. А вот педиатр уволилась. Ушла в поликлинику.

Как я первый раз на Гробе Господнем служил

Был я тогда молодым диаконом. Нет, не так, конечно. Ибо был я тогда немолодым диаконом (лицо, проходящее церковное служение на первой, низшей степени священства. – Прим. ред.), но недавно рукоположенным. И вот сподобил меня Господь поехать в паломничество ко Гробу Господню во святой град Иерусалим.

Надо сказать, что в Иерусалим я поехал далеко не в первый раз. Был я там раз тринадцать, но мирянином (последователь христианства, член Церкви, не являющийся священником. – Прим. ред.). И один раз сразу после пострига Владыка наш благословил, он и сам паломничать любит. А вот так – диаконом – первый раз.

Естественно, сразу побежал в Патриархию разрешение на служение получать. Владыка Аристарх узнал, обрадовался, что я монахом стал, да еще и диаконом… И вот я с бумагой иду ко Гробу Господню. А там радостная весть – сегодня будет открытая Литургия, и служит архиепископ Севастийский Феодосий (Ханна). Собственно, то, что именно владыка Феодосий служит, – это хорошо (он служит красиво и торжественно), но не более того. А вот то, что Литургия открытая, как раз радостно.

Кто не знает, на Гробе Господнем Литургии бывают закрытые и открытые. Закрытые служат ночами, за заколоченными дверями, и на них мало кого пускают. А открытые – по воскресеньям весь год, Успенским Постом – ежедневно, а также когда служит какой-нибудь архиерей. Храм открыт, пускают всех. И иноземные клирики служат как раз на открытых Литургиях.

Однако был один нюанс. Дьякон-то я деревенский, с архиереем ровно два раза служил, службы архиерейской не знаю. Ну, думаю, ладно, архиерейская служба, я по хиротонии точно младшим буду, значит, служить мне третьим-четвертым диаконом.

Прихожу ночью – и вот тут ужас! Нас, диаконов, двое. Но мало того, что двое: первым служит святогробский диакон Фаддей, которого только-только рукоположили. У него та же проблема, что и у меня. А дело еще усугубляется тем, что Фаддей, естественно, грек. И понимает он только по-гречески, ну, может, по-арабски еще. Русского не знает он, греческого – я, а английского – мы оба.

Ладно, думаю, кто-нибудь из русских батюшек подскажет, благо русских всегда много. Высмотрел я одного маститого протоиерея, прикинул, что по количеству наград он стоять будет ближе всех. Служба началась.

Владыка занял свое место, мы с Фаддеем – по сторонам от него с дикирием и трикирием, батюшки выстроились. Я протоиерею шепчу: «Батюшка, мол, подскажи!» А он мне: «Я деревенский, службы архиерейской не знаю!» Да, ситуация…

Слава Богу, в Иерусалиме все-таки попроще, чем у нас. Архиерей в алтаре облачается, все быстро. Как-то начали.

Фаддею-то легче: ему монах Пантелеймон, многолетний хранитель Гроба и пономарь, подсказывает по-гречески, а у меня только служебник. Тут Владыка мне шепчет «Паки и паки…» Я и начал…

В общем, со страху я как начал гнать… В общем, с Евангелием мы уже не шли, а бежали. Я с кадилом впереди, за мной Фаддей с Евангелием, ну и остальные.

С перепугу я архиерейскую Литургию в полтора часа уложил в таком темпе. Мне горненские сестры потом сказали, что отродясь такой скорости не видали. «Прямо, – говорят, – летели!» А я от страха. Думал, Владыка съест меня. Но нет, улыбнулся. Понял.

Потом я еще служил на Гробе Господнем не раз – и диаконом, и священником. Но такого ощущения больше не было.

Маца против католиков

Дело было много лет назад. В одной среднерусской епархии в областном центре N жил да был архиерей. Настоящий архиерей, еще советского разлива – с большой белой бородой, величавой походкой и в сане архиепископа. Епархия была не слишком большая, но крепкая; народ там жил верующий, были в епархии свои епархиальные святые, да и общечтимые были. Радовали владыку и монастыри, и храмы, только вот одно огорчало – кафедральным собором служил кладбищенский храм. Но и кладбище было немаленькое, и собор выглядел собором, а что на кладбище – так и доходу больше. Так и жили.

А еще жили на территории епархии татары (естественно, мусульмане), а в главном городе существовала крепкая еврейская община со своей синагогой. Мусульман возглавлял муфтий, а у иудеев был свой замечательный раввин, настоящий – в шляпе и лапсердаке. Главы конфессий в советские годы встречались на приемах по случаю Дня Победы и очередной годовщины Великого Октября, иногда сталкивались в приемной Уполномоченного по делам религий, но, в общем, существовали в параллельных пространствах.

И было так до начала 90-х годов. В этом самом начале, как многие помнят, в нашу страну хлынули разнообразные сектанты. Но народ в этой области жил традиционный, и, как ни скакали на стадионе неопятидесятники (движение внутри христианства, в основном среди протестантских общин. – Прим. ред.), как ни завлекали многоженством мормоны, как ни морочили головы спешащим прохожим иеговисты, среднерусский народ не поддавался.

И тут случилась беда. Дело в том, что жили в этом городе еще и католики. Причем не только в областном центре, но и в некоторых районах. Непонятно было, откуда они взялись: кто говорил о сосланных участниках польского восстания, принесших свою веру, кто о пленных немцах, но факт в том, что жили они там исторически. Собственно, в советские годы никого они не волновали, даже, наоборот, забавно было: идет этакая баба Глаша с латинским молебником, и все на нее таращатся. Храма у них не было, собирались по домам, но в силу малочисленности и экзотичности их не трогали. А в перестройку даже разрешили открыть молельный дом.