Читать книгу "А кота спросить забыли? - Аннетте Херцог"

Сказал бы я ей…

Да только онемел от негодования. Она меня кошкой назвала! Какая низость! Но виду я не подал. Только взглянул на неё свысока. Потом она сказала, что кое-кто по имени Анна со мной точно подружится. Анна? И я замурчал как можно любезнее — чисто из любопытства. А когда родители Анны понесли меня к машине, я наградил всех обитателей приюта надменным прощальным взглядом. Раз уж представилась такая шикарная возможность, нужно было её использовать на всю катушку!

Увы, скоро от моей эйфории не осталось и следа. Вы сами когда-нибудь на машине ездили? Я гораздо романтичнее себе это представлял. А на самом деле меня так укачало, что я чуть наизнанку не вывернулся. Лапы словно в желе превратились. Конечно, как тут за себя постоишь? И повесили они прямо там, в машине, на меня, беззащитного, кличку эту кошмарную. Сказали, что я задумчивый, прямо как настоящий античный философ. Кто такой философ, я не знал, а за поездку очень умотался! Пришлось им меня, античного и утомлённого, самим домой нести. А мама Анны накинула на переноску чёрную тряпку. Я уж было подумал: хоронить они меня, что ли, потащили? Но ведь я ещё жив? Хотя уже сам в этом сомневался — так мне плохо было. Потом понял, что тряпку примотали всего лишь для маскировки, чтобы Анна меня раньше времени не увидела. У неё был день рождения на следующий день, и мне отводилась роль главного сюрприза.

Но у них ошибочка вышла: заперли меня в подвале, а там праздничный торт стоял. Ну откуда мне знать, что он не для меня? Хороший был тортик, только все вишни я повыплёвывал, конечно. Подумаешь, полакомился кот. Мама Анны так перенервничала, когда увидела утром, что осталось от торта! Я сначала подумал, что теперь они меня обратно в приют отправят. Даже начал особое выражение морды репетировать. Чтобы поприветствовать всех приютских, когда меня туда привезут. Ну, такое, знаете… Как будто я сам решил вернуться. Добровольно. И подождать, пока кто получше для меня найдётся. Уф, но всё обошлось. Оставили. Может, мама Анны испугалась, что мне в машине опять будет плохо? Вот только с тех пор они перестали тортики в подвал ставить. Лично я считаю, что зря.

Всего-то двух недель не хватает до полного года. Да, вот уже год, как я живу у Фритцевски. А они всё ещё не научились пунктуальности. Не хотят понять, что для кота график — важнее всего! Спят допоздна! Особенно по выходным. Приходится ждать целую вечность, пока кто-нибудь наконец меня накормит. Мой живот порой урчит громче, чем я сам мурчать умею. А толку? Никакого. Даже Анна и та не просыпается, как ни буди. Столько раз я пытался!

Вот и сейчас они спали. Видимо, пришла пора искать другие способы воздействия. Первым делом я побежал на кухню и осмотрелся. Здесь было полно пустых стаканов. Ага, значит, праздновали вчера! Взлетел на стол. И тут мой хвост — а что я могу поделать, раз у меня такой прекрасный длинный хвост? — как будто сам по себе нечаянно задел один из стаканов, и тот упал на пол. ДЗИН-Н-НЬ! Ну хоть теперь проснётся кто-нибудь в этом доме?

О нет! Как же я неудачно прыгнул, прямо на осколок! Кровь! Аристотель истекает кровью!

Пять прыжков вверх по лестнице и ещё один — прямо к Анне в постель. Она сразу же проснулась!

— Ну почему ты мне никогда не даёшь выспаться, Аристотель? — заворчала заспанная Анна. — Суббота же! Чего ты опять встал так рано?

Рано? Она правда сказала «рано»? На дворе день, наверняка уже где-то полвосьмого! Тогда я подставил раненую лапку прямо к носу девочки, чтобы та заметила. Она тут же подскочила на постели:

— Да ты весь в крови! Бедный мой Аристотель! Что случилось?

Ага, слышите? Такой тон мне гораздо больше нравится.

Всего мгновение — и Анна как будто и не спала вовсе. Она вихрем ворвалась в родительскую спальню:

— Аристотель порезал лапу!

Папа зарычал из-под одеяла:

— Ты бы хоть постучала, что ли, прежде чем вваливаться…

— Ага, мне стучать велите, — запротестовала Анна, — а Линде, значит, можно всю ночь у вас в кровати спать?! Мне вы такого не позволяли, даже когда мне было четыре!

Тем временем Линда уже проснулась. Хоть кто-то вовремя встал в этом доме. Девочка спрыгнула с родительской кровати, убежала в свою комнату и притащила оттуда ужасно громкую пластмассовую машинку с полицейской сиреной. Линда подошла к Анне и спросила:

— Поиграешь со мной?

Вот как мало им надо, чтобы напрочь про меня забыть! Вскоре встала и мама Анны, она взяла меня и пошла на кухню, чтобы вытащить стеклянную занозу из моей лапки. А Анна крепко держала меня. Ай! Это было очень больно!

— Может, сегодня займёмся ремонтом в моей комнате? — спросила Анна, когда они закончили меня мучить и сели завтракать.

Мама этому вопросу совсем не обрадовалась.

— У папы спроси. У меня совершенно нет времени, надо ещё уйму сочинений проверить…

Я уже говорил, что мама Анны — учительница? Надеюсь, со своими учениками она куда лучше справляется, чем с домочадцами.

— Вы всё обещаете и обещаете! — расстроилась Анна. — Моя комната похожа на детскую какой-нибудь четырёхлетки. Розовые стены, везде игрушки… А через две недели у меня, между прочим, день рождения! Что обо мне подруги подумают?

Что?! Э-э-эй! Почему Анна всегда только о себе и говорит? Разве она позабыла, что её день рождения — он и мой тоже? Кто, в конце-то концов, сидел почти год назад во главе праздничного стола? Но нет, увы, даже за завтраком обо мне никто не вспомнил. Фр-р-р! Но если сделать перестановку, у Анны в комнате наверняка освободится местечко и для меня! Поэтому я запрыгнул к Анне на колени и принялся усердно кашлять — конечно, по-кошачьи: пусть знает, что тот, кто обречён вечно жить в сыром подвале, может очень серьёзно заболеть.

— И я хочу перекрасить стены, — добавила Анна. — Надоел этот розовый!

— Да ну? — удивился папа. — Это с каких пор?

— Хочу бежевый. Как у Клары. Ей родители недавно комнату перекрасили.

— Фритци-малярици, — тут же наградил её Олли очередным прозвищем.

В отместку Анна принялась пинать его под столом, да так, что я упал с коленей. Девочка шипела:

— Ты мне надоел! Как жаль, что ты мой брат!

— Олли, ты поел? — со вздохом спросила мама. — Тогда можешь выйти из-за стола.

— Ах так?! Меня здесь больше не желают видеть? Ну, потом не просите вам мебель туда-сюда передвигать! — Олли возмущённо выскочил из-за стола.

Вдруг Анну осенило:

— Я хочу большое зеркало. Его можно будет повесить на ту стенку, возле которой сейчас стоит стеллаж.