Читать книгу "Россия в годы Первой мировой войны. Экономическое положение, социальные процессы, политический кризис - Ю. Петров"

В России первый подсчет задолженности был проведен в конце 1917 г. одновременно с приходом к власти большевиков и началом переговоров с немцами. Соответствующие данные представило Иностранное отделение Кредитной канцелярии Министерства финансов. Все обязательства российского правительства по отношению к Германии исчислялись в итоге суммой 2904 млн. марок, или 1345 млн. руб. Эта цифра, заметим, достаточно близка к сумме государственных обязательств России по отношению к Германии, приводимой Р. Тилли, который на 1914 г. определил ее в 2843 млн. марок. Помимо государственного долга, главной статьей межгосударственного финансового урегулирования являлись частные инвестиции. Р. Тилли определяет сумму прямых инвестиций Германии в России на 1914 г. в 850 млн. марок (393 млн. руб.), хотя не раскрывает происхождение этой цифры.

Общая сумма долга России Германии, по российским данным, составляла около 4925 млн. марок. Следует подчеркнуть, что эта сумма представляет собой максимальные цифры, без учета российских контрпретензий.

Первые признаки оживления интереса в Германии к проблеме довоенных долгов появились в 1916 г., очевидно, в связи с ожиданиями сепаратного мира. В августе Рейхсбанк объявил регистрацию держателей облигаций русских государственных займов. По завершении регистрации 30 сентября 1916 г. оказалось, что в германском владении находится облигаций на сумму 1072,2 млн. марок. Разумеется, эта цифра отнюдь не являлась исчерпывающей и оконнательной, поскольку проведенная в условиях войны в столь сжатые сроки регистрация не могла носить сколько-нибудь полный характер.

Вплотную темой довоенных долгов германские финансово-политические круги занялись в конце 1917 г. в связи с началом мирных переговоров в Брест-Литовске. Несмотря на декрет советского правительства от 2 февраля 1918 г., согласно которому государственные обязательства царской России были объявлены аннулированными, политическая верхушка Германской империи настаивала на возмещении всех прежних долгов.

По данным, приведенным в письме 12 ведущих германских банков в имперское Министерство иностранных дел от 26 февраля 1918 г., общий итог германских претензий по государственным и частноправовым обязательствам России равнялся 4–5 млрд. марок. Таким образом, общая сумма долговых претензий по обобщающим германским данным примерно соответствовала расчетам российской Кредитной канцелярии.

После подписания мирного договора в Брест-Литовске была создана особая комиссия для определения ущерба от действия законов военного времени и уточнения общей суммы претензий по всем видам долгов. Комиссии, которую с российской стороны возглавил А.А. Иоффе, было поручено подготовить финансовое соглашение, являющееся дополнением мирного договора. На финансовых переговорах в Берлине с советской стороны помимо Иоффе участвовали нарком финансов Г.Я. Сокольников, Л.Б. Красин и Ю.М. Ларин. В личном фонде Сокольникова сохранились многочисленные справочные материалы об имущественных претензиях Германии к России.

6 августа 1918 г. Иоффе извещал руководство в Москве, что по заключенному им предварительному соглашению «мы должны уплатить немцам 3,5 млрд. марок». Иоффе исходил из того, что «весь наш долг оценивается в 5 млрд. марок, из них 1,5 млрд. на Украину и Финляндию и 3,5 млрд. на нас, т. е. 2,5 млрд. заем (Советское правительство рассчитывало получить заем в Германии, но эти надежды не оправдались. — Ю. П.) и только 1 млрд. наличными и товарами». Далее он сетовал, что «комиссия сама изменила это известным Вам образом, полагая, что на Украину нам выгоднее возложить всего 1 млрд. и требуя включения в паушальную (покрывающую все претензии, от нем. Pauschale. — Ю. П.) сумму нашего декрета 28-го». Речь шла о декрете СНК от 28 июня 1918 г. о национализации промышленности в советской России.

Подводя итог своему письму от 6 августа 1918 г., Иоффе призвал адресатов, В.И. Ленина и Г.В. Чичерина, осознать, что «нужно либо принимать все это соглашение, либо отвергать его целиком и оставаться при Брестских условиях, дающих нам возможность передавать почти все вопросы на обсуждение комиссий и тянуть целый ряд лет. Поскольку это политически целесообразно, судите сами». Правительством Ленина выбор был сделан в пользу скорейшего заключения соглашения, и в итоге общая сумма серьезно превысила обсуждавшийся в Брест-Литовске максимум германских претензий.

Российско-германское финансовое соглашение, подписанное в Берлине 27 августа 1918 г. в виде дополнения к мирному договору 3 марта 1918 г. (с российской стороны его подписал А.А. Иоффе), отменяло ст. 8 прежнего договора об уплате Россией процентов по государственным долгам и ст. 13–15 о вознаграждении за частноправовые убытки. Вместо этого Россия обязывалась уплатить «для вознаграждения потерпевших от русских мероприятий германцев сумму в 6 млрд. марок». Цифра эта представляла компенсацию по всем долгам с учетом взаимных требований.

На Россию накладывалась контрибуция, которая с лихвой перекрывала реальные претензии и была призвана погасить не только довоенную задолженность, но и убытки от действия военных законов, а также от советского декрета о национализации промышленности от 28 июня 1918 г. По условиям финансового соглашения советское правительство обязывалось до 31 декабря 1918 г. осуществить платеж в размере 1,5 млрд. марок кредитными билетами царского образца на сумму 544,4 млн. марок, и на остальную сумму — золотом из российского государственного запаса в объеме 245,6 тонн.

Далее 3,5 млрд. марок предполагалось позже покрыть отправкой русских товаров на 1 млрд. и заключением в Германии нового русского 6%-го займа на 2,5 млрд. марок. Остальные 1 млрд. марок, согласно ст. 4 финансового соглашения, обязывались принять на себя отпавшие от России Финляндия и Украина.

13 ноября 1918 г. в связи с революцией в Германии правительством советской России все договоры с кайзеровской империей, в том числе договор 3 марта 1918 г. и финансовое соглашение 27 августа 1918 г., были объявлены уничтоженными: «Всероссийский ЦИК сим торжественно заявляет, что условия мира с Германией, подписанные в Бресте 3 марта 1918 г., лишились силы и значения. Брест-Литовский договор (равно и дополнительное соглашение, подписанное в Берлине 27 августа и ратифицированное ЦИК 6 сентября 1918 г.) в целом и во всех пунктах объявляется уничтоженным. Все включенные в Брест-Литовский договор обязательства, касающиеся уплаты контрибуции или уступки территорий и областей, объявляются недействительными…» Позднее Брестский трактат был признан ликвидированным и Версальским мирным договором 1919 г., подведшим дипломатические итоги Первой мировой войны.

Тем не менее первые выплаты по финансовому соглашению 1918 г. состоялись. До ноября 1918 г. из состава российского государственного запаса было отправлено в Германию два «золотых эшелона», в которых находилось 93,5 тонны «чистого золота» на сумму свыше 120 млн. золотых рублей. Воспользоваться русским золотом Германии в конечном итоге не удалось. 11 ноября 1918 г. представители Антанты и Германии подписали соглашение о перемирии. В нем, в частности, говорилось о возвращении «российского и румынского золотых запасов, сданных Германии или захваченных этой державой. Это золото должно быть сдано союзникам на хранение до момента заключения мирного договора». Однако по Версальскому мирному договору 1919 г. это золото окончательно перешло к победителям и осело в подвалах Банка Франции. Так Россия, преследуя совсем другие цели, парадоксальным образом покрыла часть своей задолженности бывшим союзникам, хотя Франция отказывалась засчитывать эти активы в компенсацию «царских долгов».