Читать книгу "Белый волк - Дэвид Геммел"

— Ты тогда был солдатом?

— Нет. Я был чуть постарше тебя и ходил на парад со своим другом Гревисом.

— Зачем император приехал в Наашан?

— Чтобы короновать нового короля, своего ставленника. Это долгая история, и я слишком устал, чтобы рассказывать ее целиком. Если говорить коротко, он вторгся в Наашан и сделал его частью своей империи. Наашанский король погиб в бою, и Горбен посадил на трон своего человека, Бокрама. Поначалу почти все были этим довольны. Народ устал от войны и хотел мира.

Рабалин зевнул. Запутанная штука эта история. Война приводит к миру, а мир к войне. Спать ему, однако, не хотелось. Ночной разговор со Скилганноном действовал на него успокаивающе.

— А конь у него был хороший? — спросил он.

— Это, несомненно, важнее политических дрязг, — улыбнулся Скилганнон. — Конь был просто замечательный. Семнадцати ладоней в холке и черный, как ночь, а сбруя и седло украшены золотом, таких, как он, я больше не видывал.

— Хотел бы я иметь такого.

— Всякий хотел бы.

— Бессмертные тоже ездили на хороших конях?

— Нет. Это были пешие солдаты, в тяжелой броне. Они шагали в ногу, с безупречной слаженностью, в черных с золотом парадных доспехах. Все, как на подбор, гордые и свирепые. Я смотрел на них во все глаза, и они на самом деле казались мне богами, не ведающими, что такое смерть.

— Почему их так назвали — Бессмертные?

— После каждого боя погибшие заменялись солдатами из других полков, и число гвардейцев всегда оставалось неизменным: десять тысяч. Бессмертная гвардия, понимаешь? Кроме того, они были непобедимы, как боги.

— И все-таки их побили.

— Да, и после того единственного поражения они перестали существовать.

Рабалин, придерживая на себе одеяло, лег и закрыл глаза.

— А как ты стал солдатом? — спросил он сонно.

— Я был рожден, чтобы стать им. Моим отцом был Декаде Огненный Кулак, дедом — Олек Конник, прадедом — Декадо Смертоносный. Род воинов. Мои предки сражались на протяжении многих веков, — Скилганнон вздохнул, — и всегда, как говорил мой отец, гибли за чье-то чужое, заведомо проигранное дело.

— Твой сын тоже будет воином?

— У меня нет сына. Возможно, это и к лучшему. Миру не нужны больше воины. Ему нужны славные молодые парни вроде тебя, которые вырастут и станут крестьянами, учителями или лекарями. Актерами, садовниками, поэтами.

Скилганнон умолк. Рабалину хотелось узнать еще что-нибудь про коня императора Горбена, но его одолел сон — на этот раз без видений.

Скилганнон смотрел на спящего Рабалина. Только на миг в нем шевельнулось теплое чувство к этому мальчугану и тут же прошло. В его сердце не осталось места для таких чувств. Дружба подрывает силу воина. Человек приходит в этот мир один и уходит из него одиноким. Самое лучшее — ни на кого не полагаться, никого не любить. Легко сказать, вздохнул Скилганнон. Он сам верил во все это лишь в те промежутки времени, когда не думал о Джиане.

Королева-колдунья… Как может столь прекрасное создание быть такой холодной и жестокой?

Усталый, он снова прислонился к дереву и закрыл глаза. Императорский парад поразил пятнадцатилетнего Скилганнона. Тогда он впервые увидел слонов. Стоя рядом с Гревисом, он дивился величию и мощи этих шести великанов. Их голову и грудь покрывала серебряная кольчуга, а бивни! Не менее четырех футов длиной, они сверкали, как белое. золото. Они несли на себе деревянные башенки, и в каждой сидели четверо вентрийских лучников.

— Пользы от этих зверей меньше, чем кажется с виду, — заметил Гревис. — Впадая в панику, они поворачивают назад и топчут своих же воинов.

— И все-таки они великолепны.

— Да, грандиозные существа.

За слонами следовали новые наашанские уланы, конница короля Бокрама. Во главе ехал сам король, стройный, остролицый и остроглазый, в высоком серебряном шлеме, серебряном панцире и тонкой золотой кольчуге.

— Падшие возвысятся, — прошептал Гревис. Историю Бокрама знал весь Наашан. Лишенный старым королем всех своих титулов три года назад, он бежал в Вентрию и поступил на службу к Горбену. Вскоре после этого вентрийцы вторглись в Наашан с запада. Наашаниты держались два года, но затем король пал в сражении, пронзенный мечами Бессмертных. Ходили слухи, что Бокрам успел поговорить с умирающим монархом, а затем медленно вонзил кинжал ему в глаз. На плечах отступающей наашанской армии Бокрам вошел в столицу, и сегодня его должны были короновать в присутствии подлинного правителя, Горбена Вентрийского.

— Ты поосторожнее с такими словами, — предупредил Гревиса Скилганнон. — Он суров, и говорят, что все сказанное против него непременно попадает ему в уши.

— И правильно, думаю, говорят. Многие аристократы арестованы, многие бегут из страны. Вдове короля и его дочери, Джиане, вынесен смертный приговор.

— Женщин-то зачем убивать?

— Так всегда делается, Олек. Вся семья прежнего монарха должна умереть. Чтобы не осталось ни мужчин, которые могли бы поднять мятеж против Бокрама, ни женщин, способных родить новых мятежников.

— Надеюсь в таком случае, что их не найдут.

— Я тоже. Она прелестное дитя. Впрочем, не такое уж и дитя — ей скоро шестнадцать, и ее красота обещает стать ослепительной.

— Ты ее видел?

— О да, много раз. Я обучал ее стихосложению и танцам.

Скилганнон изумился, но ничего не сказал, потому что как раз в это время показался император Горбен на великолепнейшем боевом коне. Черные волосы и борода могучего всадника блестели на солнце. Он в отличие от Бокрама не щеголял золотой кольчугой — его доспехи, хотя и отменного качества, предназначались скорее для боя, чем для парада. Позади него маршировали две тысячи Бессмертных.

— Вот она, истинная власть, — сказал Гревис. — Смотри внимательно, Олек. Ты видишь перед собой самого могущественного на свете человека. У него есть все: сила, обаяние и безмерное мужество. Солдаты боготворят его, и он знает, к чему стремится. Изъян у него только один.

— Какой?

— Он не имеет наследника, а это значит, что его империя построена на песке. Он — та известь, что скрепляет стены замка. Когда он умрет, замок рухнет.

Дождавшись конца парада, они в потоке других зрителей двинулись к дому.

— Видел ты Бораниуса? — спросил Гревис.

— Нет, а где?

— Он ехал сразу за Бокрамом. Уланами командует он. Неплохо для восемнадцатилетнего — но когда у тебя дядя король, карьеру делать легче. Давай-ка прибавим шагу, не то ты опоздаешь к Маланеку.

— Ты не придешь посмотреть на меня?

— Не могу, Олек, дела. Увидимся вечером, а теперь беги — Маланек ждать не любит.