Читать книгу "Ты как девочка - Елена Колина"

– Ох, только, пожалуйста, без красивых слов, – сказал папа. Оказывается, он тоже был тут. – Ты, Клара, уж точно была собой… И Карл была собой, и я, – а кем же еще? Но Андрюша-то здесь при чем? Вам бы, девочки, только повспоминать, пострадать, и чтобы все вокруг тоже страдали. Вам нравится жить в романах: знакомьтесь, вот мать, не появлялась десять лет… нет, пятнадцать… нет, родила и бросила… Ну, интеллигентные же вроде тетки, что вас так тянет к сериалам?

– Если бы не Карл, у меня не было бы Андрюши… его вообще не было бы на свете, могу я сказать ей спасибо?..

– Может, пусть он называет ее мамочкой?

– Давай-давай, учи нас, учитель… Ты, как всегда, учишь, а твоя бывшая жена, как всегда, считает, что она особенная, она ведь такая хорошенькая, обаятельная… – сказала гостья.

– Я красивая и обаятельная, – поправила Мамочка, – а тебе приятней считать, что я долгие годы была для тебя как болонка, которую можно то позвать, то прогнать?

Интересно посмотреть на человека, который мог относиться к Мамочке, как к болонке. Я уже понял, кто эта гостья: та, что получает литературные премии, кого печатают в сборниках, в которые Мамочка мечтает попасть, но ее не приглашают. Алена Карлова, живет в Бельгии, не бывает в Петербурге.

Все молчали так долго, что Лизавета с Таткой в нетерпении заерзали под дверью.

– Клара, послушай, – примирительно начала гостья, – мне Бог дал талант, а тебе… тебе дал талант быть милой. Я хотела писать, а ты хотела быть утешением для глупых и иметь много денег. Мы обе преуспели, так ведь? Но теперь мы обе понимаем: какой выбор ни сделай, все равно проиграешь.

– Я ничего не проиграла, – упрямо сказала Мамочка.

– Я говорю в экзистенциальном смысле. Ты ничего не проиграла – у тебя деньги, успех. А в экзистенциальном смысле ты – как и все мы…

Татка чихнула, стукнулась лбом в дверь, Лизавета сзади немного ее подтолкнула, и Татка влетела в комнату.

– А вот и Татка, – сказал папа, как будто Таткино появление посреди разговора об экзистенциальных смыслах самое обычное дело.

– Она наша подруга с первого класса, – сказала Мамочка.

Мамочка не любит Татку. Говорит: «Хорошая девочка, но почему у нее всегда такое кислое выражение лица?»

К Лизавете Мамочка относится неплохо. Говорит: «Она не очень хорошая девочка, скорее даже плохая, но мне нравится, что у нее всегда такое энергичное выражение лица».

– Наша Татка хочет быть психологом, – сказал папа.

– Она слишком красивая, чтобы быть психологом, – сказала Мамочка, – и слишком крупная… Что? Я говорю правду. Психолог не должен выделяться, чтобы люди ему доверяли, не должен быть крупным или тщедушным, красивым или уродливым. Психолог должен иметь интеллект. А Татка старается не полнеть, ест один салат… как на таком рационе можно хоть что-то соображать?.. К тому же для психолога Татка слишком добрая, на одной доброте далеко не уедешь.

– Уедешь. Большинству людей нужен сочувствующий собеседник, на доброте она далеко уедет, – возразил папа.

Гостья не сводила с него глаз.

Она похожа на птицу, на небольшую хищную птицу типа ястреба.

Понимаете, они ведь не сказали четко, что она моя мать. Мы этого не слышали. Если бы они сказали четко «она его мать», мы бы услышали. И это было бы совсем другое дело.

Январь, каникулы, одна сплошная пятница

Татка и Лизавета очень разные люди, поэтому они разное услышали.

– Как интере-есно!.. Твоя мать увела мужа у этой тетки, как там ее зовут… Карл. Карл у Клары украл кораллы, а Клара у Карла украла кларнет… Клара у Карла украла мужа, – сказала Лизавета.

Я согласен: очевидно, что Мамочка, папа и эта Карл были в молодости знакомы. Они разговаривают, как близкие люди, если мы с Лизаветой и Таткой встретимся через двадцать лет, то будем так разговаривать. Но у Мамочки было четыре мужа, их общим мужем может быть ее первый муж, отец Муры, и второй муж, и четвертый… Даже если учесть, что второй муж и четвертый – один и тот же человек. Почему именно папа?..

…Ох, ну ладно, ладно, из всего ясно, что это он был «общим мужем».

Но почему Мамочка? Почему она «увела» его? Она, я уверен, не могла! Может быть, это Карл совершила подлый поступок, увела у нее мужа?!

– Ты что, с ума сошел? Твоя мама красивая, она настолько красивей этой птицы Карла, что, само собой, она увела… – авторитетно сказала Лизавета.

Если бы это было все, но Татка услышала еще кое-что.

Татка услышала, что я приемный ребенок. Татка убеждена, что я приемный ребенок.

Что эта Карл – моя мать.

– Ты слышал, как твоя мамочка сказала: «Спасибо тебе за Андрюшу. Это был как бы твой подарок, ты мне его подарила»? И еще это: «Если бы не Карл, у меня не было бы Андрюши… его вообще не было бы на свете»? Это твоя мамочка сказала. Все очевидно.

Татка в качестве еще одного доказательства привела то, что Карла и в помине не было в нашей жизни, и вот она появилась внезапно, как черт из табакерки. Родная мать или родной отец, сказала Татка, всегда появляются внезапно. Не было, не было, и вдруг есть.

– Твоя мамочка сказала: «Если бы не Карл, у меня не было бы Андрюши». По-моему, все ясно.

– Все ясно?

Татка кивнула и привела еще один аргумент. Зачем они так подробно обсуждали ее будущее с гостьей, которая видела Татку впервые? Чтобы успеть прийти в себя. Чтобы не смотреть на меня. А почему нас никто не познакомил, как будто забыли?.. Заметали следы.

– Карл – твоя мать. Спроси у отца. Спроси у своей сестры. О-о, я знаю, у кого спросить! Спроси у Синьоры Помидоры!

Спросить у папы? Мне легче превратиться в трехпоясного броненосца, чем подойти к нему и небрежно сказать: «Слушай, а кстати, кто моя мать?»

Спросить у Муры? Я не хочу спрашивать у Муры! А вдруг это правда и, спросив, я как бы выпущу джинна из бутылки? Мура будет знать, что я знаю… Нет! Она расстроится. У нее своих неприятностей достаточно: развод. Лучше пусть она думает, что я не знаю.

А Помидора – она просто умрет на месте…

Я все еще не верил. Но кто-то во мне, маленький и слабый, уже прикидывал – нельзя вешать этот груз на Муру, а тем более на Помидору…

А кто-то во мне, совсем маленький и слабый, уже плакал. Плакал, утирал глаза кулаками, бормотал: «Не может быть, не может быть, не может быть…» – и понимал – очень даже может быть.

Вам кажется, что это странно? Что я так быстро поверил? Попробуйте задуматься, точно ли вы ребенок своих родителей? А ваши детские воспоминания – они действительно ваши или вам их навязали? Вот фотография: вы в комбинезоне, с папиным мобильником в руке. Но не взяли ли вас у родителей за два дня до этого? Ваши истинные воспоминания стерлись, а малыш на фотке – вот он, есть. Попробуйте и поймете, что очень легко поверить.