Читать книгу "Будни анестезиолога - Александр Иванов"

По идее, больнички, не имеющие печек, должны отправлять отход в крематорий. Но что странно, сжечь ящик с биологическими остатками в крематории стоит раза в два дороже, чем ящик аналогичного размера с обычным человеческим трупом. Не совсем понятно почему. Наверное, за счет того, что при сжигании отходов не будет приобретено дополнительных услуг: никто не закажет зала для прощания, траурной церемонии с распорядителем, никто не даст грузчикам денег на поминки.

Пока больничная котельная работала на угле, с утилизацией отходов проблем не возникало. Главное было, пока спит кочегар, успеть подсунуть пакеты в топку и присыпать углем. Обычно по ночам кочегар спал крепко. А с утра разводил огонь в топке, действуя после вчерашнего на автомате. Но если проснувшись, обнаруживал в печи чью-то ногу, начиналось шоу. Кочегар носился с ней по двору, кричал, что прямо сейчас этой ногой замочит санитара. А как выходят из положения сейчас, сказать трудно. Говорят, санитар морга прячет их в чужих трупах и даже может в чей-то живот зашить чью-то ампутированную ногу. Но ничего сказать не могу, сам не видал, а санитар секретами своего мастерства делиться не собирается.

Трудный наркоз

Никогда не могло присниться в самом страшном сне, что на старости лет придется работать с чудом советской технической мысли с дыхательным аппаратом под названием «Фаза-5». Следом за словом «Фаза» на аппарате стоит черточка, а за ней по идее должен быть номер модели, который давно стерся от времени. Принципы работы аппарата и почему он называется «Фазой», забыты еще в институтские времена. Понятно, что описание прибора потеряно примерно в те же годы. Искать в Интернете лень, и каждый раз борешься с желанием взять в руки отвертку. И посмотреть — а что там внутри? Больше всего интересует вопрос: почему аппарат создает в легких вентилируемого организма звук, напоминающий скрип напильника по фарфоровой тарелке? Но свои функции аппарат выполняет, раздувает легкие всем желающим пройти курс сверхбыстрой опиатной детоксикации, и бог с ним, пусть работает.

Все же любовь всей моей жизни — это дыхательный аппарат РО-6. Все наше поколение на нем выросло, работало и продолжает вспоминать с грустью. А кое-где продолжает работать и по сей день. Изделие сверхнадежное, созданное где-то в начале 60-х годов и до сих пор способное работать с любым клиентом до полной победы над его организмом. Причем всегда делая это молча, не подавая никаких звуков тревоги. Мех аппарата, в отличие от человеческих легких, не порвется никогда, и не помню случая, чтобы воздуходувка выходила из строя. Единственное относительно слабое место — клапаны выдоха, теоретически могли рваться прокладки, если кто-то сопротивлялся слишком упорно, но вырезать подходящую можно было из обычного кожаного ремня, что для технически грамотного советского человека пустяк. Высокая ремонтопригодность — главное условие живучести и единственное положительное качество советской техники. Буквы в названии аппарата обозначают «Респиратор объемный», потому что кроме минутного объема вентиляции и объема каждого вдоха никакие другие параметры на нем не регулировались. Это лишнее, зачем? А что обозначает цифра 6, это как было, так и осталось загадкой. Кроме всех достоинств изделие еще и многофункциональное. Помнится, я рассказывал, как один из списанных аппаратов служит у меня на даче верстаком. Видел, как его корпус использовался в качестве шкафчика. Поэтому расскажем о еще одном, несколько необычном употреблении аппарата РО-6.

Давно, лет наверное 15 назад, трудился у нас один доктор, врач-анестезиолог. Он, кстати, жив, даже работает до сих пор. Тогда еще молодой парень отличался небольшими странностями, но люди с опытом верили, что он себя еще покажет. И он себя показал и сейчас плотно состоит на учете у психиатра. В одно из дежурств, когда ему пришлось почти сутки безвылазно просидеть в оперблоке, в его голову пришла оригинальная идея. Испытывая острое желание опорожнить кишечник и не найдя для этого подходящего места (а туалета в оперблоке тогда не было, тамошний персонал исключительно женский, и он бегал по нужде на соседнее отделение гинекологии), парень решил использовать для этих целей аппарат РО-6, стоящий в качестве резервного, в одной из предоперационных. Стоял так, на всякий случай. Использовал он его творчески. Сняв заднюю крышку, а может, ее и не было, их часто снимали для простоты обслуживания и просто забывали ставить на место, достал дыхательный мех. Сделать это было не трудно, мех держится на трех болтах, и навалил кучу в него. Поставив мех на место, скрыл следы. И так бы аппарат простоял годы, и был бы вместе с этим куском дерьма окончательно списан, но на следующий день как раз случился тот самый всякий случай. Что-то случилось с больничной системой подачи сжатого воздуха, сломался компрессор, импортная техника отказалась работать, и пришлось в операционную прикатить старого надежного друга.

Дневным анестезиологом работала доктор, далеко уже не молодая тетенька, и не любили эту тетеньку в коллективе сильно. Как человек, проработавший всю жизнь в плановой анестезиологии, она имела свои особенности. Надо сказать, что многие из ей подобных, привыкая иметь дело со стандартным течением наркоза, в случае, если что-то идет не так, как обычно, начинают нервничать и принимать, скажем, не совсем корректные решения. Так и в этом случае: включив подачу фторотана и уже приступив к масочной вентиляции, тетка удивилась, почему это больной, вместо того, чтобы уже давно спокойно спать, с каждым механическим вдохом возбуждается все сильней и готов просто сорваться со стола. Вывод: у больного выраженная фаза возбуждения, решение: надо быстрее ее проскочить, увеличив подачу газа… Наверное, больной не признался, что он алкоголик, а у них такое бывает часто. Хирургам об этом говорить не обязательно, но если, например, мне предстоит какая-то операция, анестезиологов лично я предупреждаю всегда, что человек я пьющий и могу выдать чудеса в начале наркоза. И всегда об этом спрашиваю у своих больных, обещая строгую конфиденциальность и неразглашение. Мне верят, пьющие признаются в своей слабости.

Увеличение подачи газа не помогло, больной продолжает безумствовать, маску не удается удержать плотно прижатой к лицу, и тут струя воздуха из нее попадает в лицо врачу. Второй неправильный вывод: у больного гнилые зубы. И с криком: «Ты бы хоть зубы почистил, сука, изо рта говном несет!» со всей силой наваливается на больного. Наконец фторотан делает свое дело, больной засыпает, маска убирается с лица. Но пока идет интубация, аппарат продолжает посылать в атмосферу струи смердящего воздуха. И тогда становится понятно, что это не кариес. Из операционной разбегаются все, кроме больного и озадаченного анестезиолога, которая от удивления впала в ступор и не может предпринять каких-то действий. Ситуация явно вышла за пределы привычных рамок. Хорошо, в соседней операционной работал парень, которого позвали на помощь, и он сообразил, что первым делом надо каким угодно способом, хоть вручную, вентилировать больного, который уже не дышит, а потом уже делать все остальное, потом думать и заняться поисками источника вони. Вспомнив, кто дежурил накануне, он нашел его поразительно быстро, и первая же мысль оказалась правильной: источник в дыхательном мехе. К счастью, к РО-6 пристроен наркозный аппарат «Полинаркон», а у него предусмотрена ручная вентиляция, и для нее отдельный мех-гармошка сбоку аппарата. И тетеньке всю операцию, часа два-три, пришлось эту гармошку сжимать. А потом выслушивать от больного слова недовольства и угрозы ответить за оскорбления, за обвинения в алкоголизме и в плохой гигиене полости рта.