Читать книгу "Дом за поселком - Виктория Токарева"

За каменной стеной было одинаково и скучно, хотя вполне обеспеченно. У Тамарки появилась хорошая квартира в самом центре и уверенность в завтрашнем дне. А главное — мужское обожание. Полковник, впоследствии генерал, обожал свою Тамарку и завидовал самому себе. Тамарка, перекрашенная в блондинку, напоминала полковнику актрису Доронину, очень модную в те времена. Полковник практически не пропускал ни одной ночи. Это половодье чувств заканчивалось абортом. И когда назревал очередной аборт, полковник сомневался в своем плодородии, обвинял жену в измене. Дескать, это греховный плод зреет во чреве.

Тамарка рыдала, клялась, обижалась, но так и оставалась без вины виноватая.

Один ребенок — девочка — все-таки сумел прорваться на белый свет. Полковник долго не желал верить в подлинность дочери, не подходил к кроватке и старался в нее не заглядывать. Но однажды случайно посмотрел и влюбился. Девочка — точная копия полковника, только без погон, чистый ангел. Девочка росла и любила папу, в доме расцвело счастье.

Светлана была спокойна за сестру. Нельзя сказать, что рада. Большой радости не было, поскольку Светлана считала, что военные — наименее прогрессивная часть общества, в отличие от творческой интеллигенции, к которой принадлежала Светлана.

Полковника действительно не интересовали ни Луи, ни Генрихи, и даже Пастернак был ему неведом. Но ведь и без этого можно жить. Полковник исполнял практически все заповеди: не убий, не прелюбодействуй, не пожелай жены ближнего и так далее.

Каждый второй и даже первый желает жену ближнего и прелюбодействует. В этом слове приставка «прелюбо» говорит об удовольствии, о самом высоком его градусе. Зачем же отказываться? Бог накажет. А если Бога нет, то никто и не накажет. А даже если Бог есть — у него много других дел, ему некогда держать свечку, отслеживать прелюбодеев. Так что все человечество прелюбодействует с пятнадцати лет до бесконечности. И боже мой, сколько же сложностей приносит в жизнь этот грех, сколько запутанностей, ошибок и даже преступлений.

Если бы человечество могло справиться с этим «прелюбо», как очистилась бы река жизни…

Полковник свято соблюдал все заповеди. Он любил свою Тамарку и не шарил глазами по сторонам. Он дал себе установку: верность. Эта установка впечаталась в мозги, определила все его поведение. Он даже не понимал бабников, которые изменяли женам, бегали туда-сюда, заводили детей на стороне. За краткое удовольствие платили искореженной жизнью. При этом корежили жизнь и себе, и жене, и любовнице, и детям. И жили в грехе, и дышали грехом, как дымом. Нет. Полковник был далек от этого. Тамарка чувствовала его чистоту, человеческую цельность. И, несмотря на аборты, ценила мужа. Тамарка была благодарна ему за то, что ее уважали, не унижали.

И сама тоже уважала. Но любовь — это другое. Особенно раненая любовь, незавершенная. Она так и остается в душе, как незаживающая рана. И ничто не может эту рану затянуть. И время бессильно.

И даже много лет спустя, в старости, снилась Тамарке эта любовь. Не грубо. Без натурализма. Она, как в облако, вплывала в нежность, и нежность ее обволакивала. Тамарка улыбалась во сне.

Полковник каким-то образом чувствовал ее измену, бесился, но сделать ничего не мог. А что тут сделаешь?

Мы любим не тех, кто нам нравится. Игорь не мог нравиться: неверный, циничный. Но он был первый. Он — был. И остался. И согревал ее душу тем, что был.

Светлана не могла забыть ту рыбу в томате. И не только…

После развода Игорь предложил Светлане и Тамарке посидеть в ресторане, отметить событие, как будто это праздник. Светлана не должна была соглашаться. Она должна была послать Игоря куда подальше, но почему-то согласилась. Этот Игорь был обаятельный и веселый, человек-праздник. Светлана не могла и не хотела ему противостоять.

Пришли и сели. У Тамарки было растерянное и несчастное лицо. В середине застолья Тамарка поднялась и пошла в туалет. Игорь проводил ее глазами. У Тамарки из-под юбки выглядывала голубая комбинация. Игорь наклонился к Светлане и сказал:

— А рубашка чистейшая.

Это была насмешка. Насмешка над чужим горем. Светлана подумала: «Сволочь». Но ничего не сказала. Она не умела защитить свою сестру. Так что «сволочь» — это именно она.

С тех пор прошло двадцать лет.

Светлана жила в Москве. Однажды раздался телефонный звонок. Он прозвучал в час ночи. Светлана сняла трубку и услышала в ней знакомый плач. Тамарка ревела с надрывом, как корова в хлеву. У человека с возрастом не меняются: голос, смех и плач.

— Что такое? — испугалась Света.

— Игорь умер, — еле выговорила Тамарка и зарыдала еще гуще.

— Ну и что? — удивилась Светлана. — Вы же разошлись двадцать лет назад. Он тебя бросил беременную. Ребенок мог дураком родиться.

Тамарка продолжала рыдать безутешно. Все перечисленное не имело значения: бросил-предал. Это была ее первая любовь, и это чувство не тронуло время. Игорь был один-единственный, каким бы он ни был. Бескорыстная вечная любовь.

Светлана не могла этого понять. Как можно любить того, кому ты не нужна? Любовь — это движение электричества от одного к другому. А если в ком-то электричество не вырабатывается, ток не идет. Розетка испорчена, ее надо менять.

Светлане хотелось обнять сестру, но Тамарка была далеко. В другом городе.

Оказывается, настоящая любовь бескорыстна. Не «ты — мне, я — тебе», а ты, ты, ты, тебе, а мне ничего не надо. Только будь.

Светлана выходила замуж пять раз. Детей она не родила. Все время что-то мешало. Впереди светило что-то многообещающее. Например, ее пригласили сниматься в кино. Беременность нежелательна. Впереди маячила другая жизнь. В дальнейшем пробы не утвердили. Другая жизнь сделала ручкой: до свидания, гуд-бай.

Мужья тоже долго не задерживались. Когда нет общих детей, то брак мало чем отличается от романа. На чем стоит роман? На взаимном тяготении. Тяготение кончается в конце концов, и люди разбегаются в разные стороны. Супругов сдерживают дети. Дети — это большая работа, желательно совместная. Дети — это долг, это смысл. А когда нет долга и смысла, встает вопрос: зачем?

Светлана была красива, избалована вниманием. Ее любили всегда и все.

Она легко расставалась с мужьями, потому что была уверена: явится следующий.

Следующий действительно являлся довольно быстро. Все ее мужья были разные, но в чем-то одинаковые.

Первый был хороший, но скучный. Сидел в кресле с газетой — и это все.

Светлана спрашивала: «Ты собираешься писать диссертацию?» Он становился хмурым. Не хотел разговаривать на эту тему. И диссертацию писать не собирался, поскольку она не входила в круг его интересов. А что входило? Ничего. Есть же такие люди, без интересов. Никчемушники. Для них главное, чтобы их не трогали, не дергали, не намекали.

Светлана поняла, что придется самой строить благополучие. Муж — не помощник, хотя и не нагрузка. Так… ничего…