Читать книгу "Округ Форд - Джон Гришэм"

Во время самой первой их встречи Оделл сказал, что знаком с еще одним лесорубом, потерявшим руку при работе с той же моделью бензопилы «Тинзо». Именно этот факт, наличие второго пострадавшего, и вдохновил тогда Мака – он принялся мечтать о громком деле, где пострадавшими могли выступить несколько дюжин, а то и сотен человек, получивших увечья. Было это несколько лет назад – тогда казалось, он уже чувствует запах денег.

Выяснилось, что пострадавший номер два обитает в округе Полк, в какой-то дыре, затерянной в сосновом лесу. Звали его Джеррол Бейкер, возраст тридцать один год, бывший лесоруб, которому из-за потери руки пришлось сменить профессию. И вот он с двоюродным братом оборудовал в двойном трейлере лабораторию по производству метамфетамина, и химик Джеррол зарабатывал куда как больше, нежели Джеррол-лесоруб. Однако новая работа оказалась не менее опасной – Джеррол едва спасся от ужасной смерти, когда в лаборатории произошел взрыв и в огне погибло все: оборудование, материалы, инвентарь, трейлер и двоюродный брат. Джеррола осудили, отправили в тюрьму, и уже оттуда он прислал несколько писем своему адвокату в надежде, что тот выиграет стопроцентное дело против «Тинзо». Письма остались без ответа. Через несколько месяцев ему определили условно-досрочное, он вышел из тюрьмы и, если верить слухам, вернулся в родные места. Мак не виделся с ним года два, если не больше.

Поговорить с ним теперь будет сложно, а может, и вообще невозможно. Дом матери Джеррола пустовал. Сосед из дома напротив твердил, что не знает и знать ничего не желает, до тех пор пока Мак не сказал, что задолжал Джерролу триста долларов и хочет передать чек. Весьма вероятно, что Джеррол задолжал всем соседям матери, а потому сразу всплыло несколько интересных деталей. Мак ничуть не походил ни на торговца наркотиками, ни на адвоката или копа. А потому сосед указал на дорогу и холм за ней, и Мак последовал его указаниям. Углубляясь все дальше в сосновый лес округа Полк, он придумывал, как лучше сообщить столь непростому клиенту о деньгах. Было уже почти двенадцать, когда гравийная дорожка кончилась. Перед Маком одиноко высился передвижной дом на бетонных блоках, густо увитый плющом. Мак, ощупывая в кармане пистолет 38-го калибра, осторожно приблизился к трейлеру. Медленно отворилась дверь, криво повисла на петлях.

Джеррол шагнул на шаткое крыльцо из дощечек и с недовольным видом уставился на Мака – тот так и застыл футах в двадцати от него. Джеррол был без рубашки, но с боевой раскраской – плечи и грудь в разноцветных узорах тюремной татуировки. Глаза темные, глубоко посаженные, как у привидения. Волосы длинные, грязные, сам худющий – видно, сказывалось воздействие «дури». Левую руку он потерял из-за «Тинзо», но в правой был зажат обрез. Он кивнул, но продолжал молчать.

– Я Мак Стэффорд, адвокат из Клэнтона. А вы, как я понимаю, Джеррол Бейкер, верно?

Мак ожидал, что парень тут же начнет палить в него, однако тот не шелохнулся. И на лице его, как ни странно, вдруг появилась беззубая улыбка, еще более пугающая, чем обрез.

– Так и есть, – проворчал он в ответ.

Они проговорили минут десять, беседа прошла на удивление спокойно, учитывая настоящее и прошлое клиента. Стоило Джерролу понять, что он получит двадцать пять тысяч долларов наличными и что никто об этом не узнает, как он мгновенно превратился в веселого мальчишку и даже пригласил Мака зайти. Тот вежливо отказался.

Ко времени, когда все расселись в кожаных креслах, доктор Хуанита, расположившаяся за столом, объяснила, по какому случаю она здесь, и притворилась, что готова выслушать мнение всех и каждого. Мак едва не спросил, сколько раз ей жаловались девочки, однако сдержался – его стратегией было избегать конфликтов любым способом.

После нескольких комментариев, призванных успокоить мужа и жену, установить доверительную и теплую обстановку, доктор Хуанита попросила обе стороны высказаться. Лайза, что неудивительно, вызвалась говорить первой. Она трещала минут пятнадцать – о том, как несчастна, о пустоте и отчаянии в сердце – и не пожалела слов, описывая, как невнимателен к ней муж, насколько неамбициозен и пристрастен к алкоголю, особенно в последнее время.

На лбу у Мака красовался огромный черно-синий синяк, широкая белая повязка мало что скрывала, а потому он действительно походил на заядлого алкоголика. Он прикусил язык и слушал, изо всех сил притворяясь подавленным и пристыженным. И когда настал его черед, выразил озабоченность теми же проблемами, однако бомбы метать не стал. Большая часть проблем создана им, и он готов признать свою вину.

Когда он закончил, доктор Хуанита развела супругов по разным комнатам. Лайза отправилась в приемную листать журналы и набираться новых сил для атаки. Мак остался с доктором наедине. Первый раз, когда пришлось проходить это испытание, он страшно нервничал. Теперь же привык, и ему было все равно. Никакие слова не помогут спасти брак, так к чему вообще вся эта болтовня?

– У меня создалось ощущение, что вы хотите развода, – осторожно начала доктор Хуанита, а сама так и сверлила взглядом Мака.

– Я хочу, потому что Лайза этого хочет. Хочет лучшей жизни, новый большой дом, успешного мужа. Я слишком мал и ничтожен для нее.

– Вы с Лайзой когда-нибудь смеялись вместе?

– Ну, разве когда смотрели что-то смешное по телевизору. Я смеюсь, она смеется, девочки тоже хохочут.

– Ну а в плане секса?

– Видите ли, нам обоим по сорок два, и в среднем мы занимается этим раз в месяц, что прискорбно, поскольку сам процесс длится максимум минут пять. Ни страсти, ни романтики, просто удовлетворение чисто физиологических потребностей. Тихо, методично, точно надо отметиться – и все. У меня такое впечатление, что она может обойтись и без этого.

Доктор Хуанита вела какие-то записи – в точности так же поступал и Мак при работе с клиентом, когда тот упорно молчал, а хоть что-то записать было надо.

– Вы много пьете? – спросила она.

– Меньше, чем утверждает Лайза. Она из семьи, в которой совсем не пьют, так что три бокала пива вечером кажутся ей чем-то из ряда вон выходящим.

– Но ведь вы действительно пьете слишком много.

– В тот вечер я возвращался домой, весь день шел снег, вот я и поскользнулся на льду, расшиб голову. А теперь весь Клэнтон только и гудит о том, как я нажрался, притащился домой пьяным в дым, упал, разбил голову и от этого окончательно съехал с катушек. Она вербует себе союзников, неужели не понимаете, доктор? Всем говорит, какой я мерзавец, хочет, чтобы окружающие приняли ее сторону, когда дело дойдет до бракоразводного процесса. План битвы уже существует. Развод неизбежен.

– Так вы сдаетесь?

– Да, сдаюсь. Полностью и бесповоротно.

Это воскресенье, второе воскресенье месяца, – день, который Мак ненавидел особенно сильно. Ибо согласно давно заведенной традиции каждое второе воскресенье каждого месяца после совместного похода на церковную службу семья Баннинг непременно собиралась в родительском доме на ленч. Не принимались никакие отказы, ни под каким предлогом, ну разве что кого-то из родных не было в этот момент в городе. И даже в этом случае отсутствие воспринималось крайне отрицательно, а его причина порождала слухи и сплетни за столом – разумеется, в отсутствие детей.