Читать книгу "Человек, упавший на Землю - Уолтер Тевис"

– Правда? Вы ведь работали над водородной бомбой, прежде чем занялись преподаванием?

– Было дело. Откуда вы знаете?

Ньютон улыбнулся – не машинально, а вполне искренне.

– Я вас проверял.

Брайс сделал новый глоток, побольше.

– Зачем? Чтобы выяснить, можно ли мне доверять?

– О… просто из любопытства. Зачем вы занялись этой бомбой?

Брайс задумался на минуту. Потом рассмеялся над нелепостью ситуации: исповедь перед марсианином, за барной стойкой. А может, так и надо.

– Поначалу я не знал, что мы работаем над бомбой. И тогда я еще верил в чистую науку. Люди тянутся к звездам. Секреты атома. Наша единственная надежда в мире хаоса. – Он допил мартини.

– Вы больше не верите во все это?

– Уже нет.

Музыка в соседней комнате сменилась мадригалом с отчасти знакомой мелодией. Замысловатая, она постепенно развивалась, оставляя ложное впечатление наивности, которое всегда вызывала в нем старая полифония. Или не такое уж и ложное? Разве искусство не делится на «примитивное» и «продвинутое»? И еще «испорченное»? И разве эти понятия не применимы к научным областям? Может ли химия оказаться более «испорченной», более вредной, чем, допустим, ботаника? Но нет, дело в конечном применении…

– Я тоже, кажется, перестал в это верить, – сказал Ньютон.

– Думаю, я возьму еще мартини, – заявил Брайс. Отменное, бесспорно вредное мартини. Откуда-то из глубины сознания выплыла фраза: «Вы, маловерные»[22]. Брайс рассмеялся про себя и посмотрел на Ньютона. Тот сидел выпрямившись и потягивал воду.

Вторая порция мартини уже не так обожгла горло. Он заказал третью. В конце концов, за выпивку платят люди, производящие химическое оружие. Или налогоплательщики? С какой стороны посмотреть. Брайс пожал плечами. Кто-нибудь непременно заплатит за все это – Массачусетс или Марс; все как один заплатят.

– Давайте вернемся в зал. – Он забрал новый мартини и осторожно, стараясь не пролить, отпил глоток. Манжет рубашки совершенно выбился из рукава пиджака: широкий лоснящийся браслет.

Едва они вошли в большой зал, как им заступил дорогу невысокий коренастый человек, что-то бормотавший в пьяном волнении. Брайс быстро отвернулся, надеясь, что мужчина его не узнает. То был Уолтер Канутти из Университета Пендли, штат Айова.

– Брайс! – вскричал Канутти. – Будь я проклят! Натан Брайс!

– Здравствуйте, профессор Канутти.

Брайс аккуратно переложил стакан с мартини в левую руку, и они обменялись рукопожатиями. Лицо Канутти пылало; очевидно, он здорово набрался. На нем были зеленый шелковый пиджак и желтовато-коричневая рубашка со скромными кружавчиками на воротнике. Все чересчур молодежное. Если не считать мягкого розового лица, он выглядел манекенщиком с обложки журнала мужской моды. Брайс постарался не выдать голосом всколыхнувшееся в нем омерзение.

– Приятная встреча!

Канутти вопросительно посмотрел на Ньютона, так что пришлось их друг другу представить. Брайс с запинкой пробормотал имена, злясь на себя за неуклюжесть.

На Канутти имя Ньютона произвело даже большее впечатление, чем на Бенедикта. Он ухватил ладонь Ньютона обеими руками и воскликнул:

– Да. Да, конечно. «Уорлд энтерпрайзес». Лучшая компания со времен «Дженерал дайнемикс»!

Произнесено это было с таким чувством, будто Канутти надеялся с ходу выбить исследовательский контракт для университета. Брайса всегда возмущало, что ученые заискивают перед бизнесменами (над которыми смеются в тесном кругу), едва только на горизонте забрезжит выгодный контракт.

Ньютон что-то с улыбкой ответил. Канутти наконец-то выпустил его руку, изобразил мальчишескую улыбку и с чувством произнес:

– Ну вот! – Затем обнял Брайса за плечи. – Да, много воды утекло, Нат.

Внезапно его поразила некая мысль, и Брайс внутренне содрогнулся от скверного предчувствия. Переводя мутный взгляд с Брайса на Ньютона, Канутти спросил:

– Неужели вы работаете на «Уорлд энтерпрайзес», Нат?

Тот промолчал, догадываясь, что за этим последует.

Тогда заговорил Ньютон:

– Доктор Брайс с нами уже больше года.

– Во дела, черт… – Лицо Канутти раскраснелось над кружевом воротника. – Черт меня побери. Работает на «Уорлд энтерпрайзес»!

Выражение неконтролируемой радости расплылось по круглощекому лицу, и Брайс, залпом осушая мартини, почувствовал, что охотно наступил бы ботинком на эту гнусную физиономию. Ухмылка переросла в рыгающий смешок, и Канутти повернулся к Ньютону со словами:

– Потрясающе. Я должен рассказать вам кое о чем, мистер Ньютон. – Он снова прыснул. – Уверен, Нат не будет возражать, потому что это старая история. Но знаете ли вы, мистер Ньютон, что, когда Нат уходил из Пендли, он чуть голову себе не сломал, пытаясь разгадать те самые чудеса, которые теперь совершает вместе с вами, в «Уорлд»?

– Вот как? – вежливо проговорил Ньютон.

– Но самое смешное… – Канутти вновь ухватил Брайса за плечо. Тому хотелось вцепиться в его руку зубами, но он лишь слушал завороженно, в точности зная, что будет дальше. – Самое смешное, старина Нат думал, что вы выпускаете все эти штуки при помощи какого-то вуду. Верно, Нат?

– Точно, – сказал Брайс. – Вуду.

Канутти рассмеялся.

– Нат – один из лучших в своей области; я уверен, вы и сами это знаете, мистер Ньютон. Но тогда он, может быть, все-таки переутомился. Вообразил, что вашу цветную пленку придумали на Марсе.

– Вот как?

– Именно. На Марсе или где-то типа того. «Инопланетная технология» – вот его собственные слова. – Канутти дружески сжал плечо Брайса, показывая, что всего лишь шутит. – Уверен, что когда он увидел вас, то ожидал встретить человека с тремя головами. Или щупальцами.

Ньютон весело улыбнулся.

– Очень любопытно. – Он посмотрел на Брайса. – Простите, что разочаровал вас.

Брайс отвел взгляд.

– Вы меня ничуть не разочаровали, – сказал он. Руки дрожали; стакан пришлось поставить на стол, чтобы спрятать их в карманы пиджака.

Канутти продолжал говорить уже о какой-то прочитанной статье, что-то о «Уорлд энтерпрайзес» и ее вкладе в валовой национальный продукт. Брайс резко перебил его:

– Извините. Я пойду возьму еще выпить.

Он повернулся и быстро пошел в бар, не оглядываясь на собеседников.

Стоило получить новый стакан, как пить совсем расхотелось. Бар начинал действовать угнетающе; бармен уже казался не презентабельным джентльменом, а напыщенным лакеем. Доносившийся из соседней комнаты мотет резал слух нервными визгливыми нотами. В бар набилось слишком много народу, и голоса звучали чересчур громко. Брайс огляделся в немом отчаянии: мужчины все как один прилизанные и самодовольные, женщины похожи на гарпий. «К черту, – подумал он. – К черту». Пробил себе дорогу прочь из бара и решительным шагом вернулся в большой зал.