Читать книгу "Цементный сад - Иэн Макьюэн"

– Что-то не так?

– Нет, ничего, – ответили мы хором и оба покатились со смеху.

Дерек обернулся и шагнул ко мне, сжимая в руке мастерок. К моему удивлению, вид у него был обиженный.

– Может быть, сам займешься? – спросил он.

– Да нет, – ответил я, – у тебя гораздо лучше получается.

Дерек попытался сунуть мастерок мне в руки.

– Это же твоя собака, – сказал он. – Если, конечно, это действительно собака.

– Дерек! – ласково проговорила Джули. – Пожалуйста, доделай сам. Ты же обещал. – И она снова подвела его к сундуку. – Если это доверить Джеку, он снова растрескается, и опять будет запах на весь дом.

Дерек пожал плечами и снова принялся за работу. Джули похлопала его по плечу, затем взяла его пиджак, висевший на гвозде, перекинула через руку и, погладив, прошептала:

– Хорошая киска!

На этот раз Дерек не обращал внимания на наши приглушенные смешки.

Наконец он закончил работу и выпрямился.

– Отлично сделано! – проговорила Джули.

Дерек слегка поклонился и протянул к ней руку, но она отстранилась. Я сказал что-то в том же духе, но на меня он не взглянул. Наверху, в кухне, мы с Джули почтительно смотрели, как Дерек моет руки. Джули протянула ему полотенце. Вытирая руки, он снова попытался привлечь ее к себе, но Джули шагнула в сторону, положила руку мне на плечо и снова начала восхищаться цветом моего лица.

– Тебя просто не узнать, – говорила она. – Правда, Дерек?

Дерек торопливо, резкими движениями завязывал галстук. Казалось, Джули полностью управляет его настроением. Он поправил запонки и потянулся за пиджаком, заметив при этом:

– По-моему, он перестарался.

С этими словами Дерек направился к двери. Я подумал, что он уходит, но вместо этого он присел, поднял за угол старый чайный пакетик и швырнул его в направлении мусорного ведра. Джули налила воды в чайник, а я пошел в гостиную за чашками.

Чай мы пили на кухне, стоя. В пиджаке и галстуке Дерек снова стал похож на себя. Стоял он очень прямо, держа чашку в одной руке и блюдце – в другой. Расспрашивал меня о школе, о работе. Потом вдруг спросил заботливо:

– Ты, наверное, был очень привязан к своей собаке?

Я кивнул и бросил взгляд на Джули, надеясь, что она сменит тему.

– Когда он умер? – спросил Дерек.

– Это была она, – ответил я.

Наступило недолгое молчание, затем Дерек спросил с ноткой упрямства в голосе:

– Хорошо, и когда она умерла?

– Месяца два назад.

Дерек обернулся и бросил вопросительный взгляд на Джули. Та улыбнулась и подлила себе чаю.

– Какой она была породы? – спросил Дерек, обращаясь куда-то в пространство между Джули и мной.

– Ну, знаешь, помесь, – ответила Джули.

– Больше всего похожа на лабрадора, – добавил я, и вдруг перед моими усталыми глазами возникло видение грустной собачьей морды, настолько живое и яркое, что я потряс головой.

– Не возражаешь, что я об этом спрашиваю? – спросил Дерек.

– Да нет.

– Как это тебе пришло в голову залить ее цементом?

– Хотел сохранить навсегда. Как в Египте.

Дерек коротко кивнул, как будто это все объясняло.

В этот миг вбежал Том и вцепился в ногу Джули. Мы все чуть посторонились. Дерек протянул руку и хотел погладить Тома по голове, но тот оттолкнул его руку, и Дерек пролил на пол немного чая. Несколько секунд он молча смотрел на лужу и вдруг спросил:

– Том, ты любил Космо?

Все еще держась за ногу Джули, Том обернулся посмотреть на Дерека и засмеялся, словно услышал какую-то привычную шутку.

– Ты же помнишь Космо, нашу собаку, – быстро подсказала ему Джули.

Том кивнул.

– Да, Космо, – медленно повторил Дерек. – Ты грустил, когда она умерла?

Том снова откинулся назад, но на этот раз смотрел на сестру.

– Ну как же, ты сидел у меня на коленях и плакал. Неужели не помнишь?

– Ага, помню, – с лукавой улыбкой ответил Том.

Все мы не сводили с него глаз.

– Я плакал, правда? – уточнил он у Джули.

– Конечно. А я отнесла тебя в кровать, помнишь?

Том прижался головой к животу Джули и, кажется, глубоко задумался. Спеша увести его подальше от Дерека, Джули поставила чашку и повела Тома в сад. Уже в дверях он вдруг проговорил: «А, собака!» – и насмешливо засмеялся.

Дерек сунул руку в карман и позвенел ключами. Оба мы смотрели в окно, как Джули ведет Тома через сад. В этот миг она была так красива, что мне хотелось смотреть на нее одному, без Дерека. Наконец, не оборачиваясь ко мне, он сказал тоскливо:

– Знаешь, мне хотелось бы, чтобы вы все… ну, чуть больше мне доверяли.

Я зевнул.

Мы с Джули и Сью не обсуждали ложь о собаке. Вообще мы не слишком-то заботились о том, чтобы обмануть Дерека. То, что скрывалось в подвале, казалось нам нереальным, словно во сне, – до тех пор, пока мы не спускались туда и не видели это своими глазами.

Дерек достал часы:

– У меня игра. Увидимся вечером, может быть.

Он вышел и окликнул Джули, та на секунду прервала игру с Томом, чтобы помахать ему рукой и послать воздушный поцелуй. Он подождал еще немного, но она уже повернулась к нему спиной.

Я поднялся к себе, скинул ботинки и носки и лег на кровать. В окно виднелся квадратик бледно-голубого неба без единого облачка. Не пролежав и минуты, я сел и огляделся кругом. На полу валялись банки из-под кока-колы, грязная одежда, обертки из-под чипсов, несколько проволочных вешалок, коробка, где когда-то хранились резинки. Я встал и посмотрел на место, где только что лежал: складки и заломы желто-серых простыней, крупные пятна с четко очерченными краями. Все, что я видел, напоминало мне обо мне самом. Я распахнул дверцы гардероба и принялся кидать туда весь мусор с пола. Сдернул с кровати простыни, подушки, одеяла и их тоже запихал туда. Сорвал со стены фотографии, когда-то вырезанные из журналов. Под кроватью обнаружил тарелки и чашки, покрытые зеленой плесенью. Все это я засовывал в гардероб, пока комната не стала совершенно пустой. Снял даже лампу вместе с абажуром. Затем разделся, запихнул одежду туда же и закрыл дверь. Теперь комната была пуста, как тюремная камера. Я снова растянулся на кровати и смотрел на клочок неба за окном, пока не уснул.

Когда я проснулся, было темно и холодно. С закрытыми глазами я потянулся за одеялом. Я смутно помнил, что спал на фундаменте снесенного дома, – может быть, я все еще там? Я не понимал, почему оказался голым на голом матрасе. Рядом кто-то плакал. Может быть, я? Я привстал, чтобы закрыть окно, и в этот миг вспомнил, что у меня уже давно умерла мать. Все встало на свои места: я снова лег, дрожа и прислушиваясь. Плач доносился из соседней комнаты – негромкий, жалобный. В нем было что-то успокаивающее: некоторое время я лежал и слушал, не чувствуя никакого любопытства. Наконец дрожь улеглась, я закрыл глаза, и тут же, словно в кино после перерыва, под закрытыми веками потянулась череда живых картин. На миг я открыл глаза, но и наяву, в темноте, передо мной проходили те же образы. Интересно, почему я так много сплю, подумал я? Я увидел жаркий летний день и переполненный пляж. Время идти домой. Отец и мать идут впереди, в руках у них складные стулья и охапка полотенец. Я за ними не поспеваю. Крупная круглая галька врезается мне в ноги. В руке у меня вертушка на палочке. Я плачу, потому что устал и хочу, чтобы меня взяли на руки. Родители останавливаются, чтобы меня подождать, но, как только я их догоняю, поворачиваются и идут дальше. Я начинаю вопить в голос, и другие дети оборачиваются на меня. Бросаю вертушку, а когда кто-то поднимает ее и протягивает мне – мотаю головой и ору еще громче. Мать передает складной стул отцу и подходит ко мне. Она поднимает меня на руки, и через ее плечо я вижу девочку со своей вертушкой в руке: она стоит и смотрит на меня. Ветерок весело крутит яркие лопасти вертушки, я отчаянно хочу получить ее назад, но девочка осталась далеко позади, мы уже вышли на улицу. Я горько плачу, но мать словно не слышит…