Читать книгу "Франсиско Франко и его время - Светлана Пожарская"

В телеграмме от 26 июня 1941 г. Шторер с огорчением сообщил, что решение об объявлении Испанией войны Советскому Союзу до сих пор не получено и что это в большей степени зависит от реакции на посылку испанских добровольцев. Выяснилось, что Англия уже отозвалась — импорт бензина в Испанию запрещен[157].

Не следует, однако, слишком серьезно относиться к ссылке испанских официальных лиц на возможную отрицательную для Испании реакцию США и Англии как на основную причину воздержания от открытого объявления войны СССР. То была не главная причина и, во всяком случае, не единственная. Об этом достаточно красноречиво свидетельствует новая телеграмма Шторера уже от 28 июня 1941 г., из текста которой следует, что протест армии против отправки фалангистских формирований имел более серьезную основу, нежели некоторое соперничество: «Военные попытались выступить против всего плана в целом, так как, по их мнению, его выполнение могло поставить Испанию на грань войны…». Сам Суньер, по мнению Шторера, хочет войны, однако он ожидает более благоприятного для Испании момента, который наступит после получения сырья и материалов, находящихся в пути[158], и после соответствующей подготовки общественного мнения. Главные противники вступления в войну — военные, которые, по словам Суньера, имели большое влияние на Франко. Но основная причина оттяжки вступления Испании в войну, по мнению Шторера, — «недостаточность экономической и военной подготовки»[159]. Шторер высказал надежду, что политика Суньера неизбежно в конце концов приведет Испанию к вступлению в войну.

Тем временем оттяжка решения об официальном вступлении в войну на стороне Германии не помешала форсировать формирование «добровольного» соединения для войны на Востоке.

27 июня 1941 г. начальник итальянского генерального штаба У. Кавальеро записал в своем дневнике: «Глава нашей миссии в Мадриде сообщил, что немцы вербуют в Испании добровольцев для отправки в Россию. Распространяются слухи, что и мы пошлем своих добровольцев. Муссолини заявил, что не видит в этом смысла, так как в Россию отправляются регулярные части итальянской армии»[160]. В Риме не усмотрели никакой разницы между тем, что делали в Италии и Испании. Государственные же руководители Испании прибегли к уловке, обычной в условиях военных интервенций, — без официального объявления войны принять в ней самое прямое участие.

Более того, отправкой дивизии в далекую Россию они хотели заменить вступление в уже начавшуюся войну. Игра Франко была очевидна, во всяком случае, для тех, кого он хотел ввести в заблуждение. Чиано записал в эти дни: «Вклад «голубой дивизии» в дело держав «оси» нельзя было бы сравнить с успешным осуществлением операции «Изабелла-Феликс»». В беседе с Муссолини вечером 25 августа 1941 г. в своей штаб-квартире Гитлер с горечью говорил об Испании, заявив, что эта страна «страшно его разочаровала».

При ретроспективном взгляде на ход событий замысел Франко также совершенно очевиден. Он, «низведя эту интервенцию до крестового похода против коммунизма, стремился обойти вступление в войну против Англии», — отмечает биограф каудильо К. Мартин[161].

Франко не только и не столько не хотел воевать, сколько не мог воевать. Франкисты откладывали вступление в войну, надеясь со временем стабилизировать экономическое положение и обеспечить политическую устойчивость режима. Эти надежды не оправдались. «Последствия революционных лет ни с точки зрения чувств народа, ни с точки зрения экономики страны все еще не ликвидированы»[162], — отмечал обозреватель швейцарской газеты «Basiler Nachrichten».

В результате фашистская Испания при всей своей симпатии к странам «оси» так и не вступила в войну: слишком велик был риск. По темпераменту Франко был очень осторожный человек, типичный «гальего»[163], или, как сказали бы в Соединенных Штатах, «человек из Миссури». К тому же у него не было иллюзий относительно слабости и истощения, которые принесли Испании предшествующие три года ужасной гражданской войны. Он не имел никаких иллюзий относительно продолжающегося глубокого разделения, которое охватило всех испанцев, и сознавал опасность, которой может подвергнуться недавно установленный и все еще неустойчивый режим, если он совершит в корне непопулярную акцию. «Он знал, что подавляющее большинство испанского народа хочет мира, а не войны, все равно — гражданской или внешней»[164], — писал посол США Хейс. А поэтому «испанское правительство, не желая вступить в конфликт официально, объявило о создании добровольческого соединения, которое должно было сражаться рука об руку с немецкой армией на Востоке»[165], — замечает английский историк С. Пейн.

Испанское добровольческое соединение, известное в истории второй мировой войны как «голубая дивизия»[166] (поскольку идея создания дивизии принадлежала лидерам фаланги, ее и стали называть «голубой»: голубые рубашки и красные береты были обязательной формой фалангистов), было сформировано в самые сжатые сроки. Была развернута гигантская пропагандистская кампания, и в телеграмме от 4 июля 1941 г. германский поверенный в делах Геберлейн сообщил в Берлин: «На призыв к вербовке в «голубую дивизию» откликнулись в 40 раз больше добровольцев, чем это было необходимо. Сегодня окончательный выбор проведут все штабы корпусов»[167]. Местом сбора завербованных в «голубую дивизию» стал Ирун, расположенный около испано-французской границы. Геберлейн отмечал, что отправка дивизии в Германию начнется, «возможно, на будущей неделе». В составе дивизии — 641 офицер, 2272 унтер-офицера и сержанта, 15 780 солдат. Дивизия имеет три пехотных полка, четыре артиллерийских батальона, батальон разведки, саперный батальон, противотанковый батальон, батальон связи, медчасть и штабной дивизион[168]. Эскадрильей «Сальвадор» командовал Анхель Салас Ларрасабль. Статс-секретарь МИД Германии Вейцзекер еще 3 июля сообщил Геберлейну, что правительство рейха «с радостью» примет испанских добровольцев всех трех видов вооруженных сил (армии, флота и авиации), а также фалангистов и надеется, что они составят объединенное в единое целое испанское формирование под испанским командованием, но входящее в вермахт[169].