Читать книгу "Дар страха. Как распознавать опасность и правильно на нее реагировать - Гэвин де Беккер"

Субъективное оправдание своих действий (J)

Считает ли субъект применение насилия оправданным? Субъективное оправдание насилия может быть простым — его достаточно спровоцировать («Эй, вы наступили мне на ногу!»), или сложным, как в случае поиска повода для ссоры, когда один из супругов начинает перебранку, чтобы оправдать свою гневную реакцию. За процессом появления и развития оправдания можно наблюдать. Человек, который ищет оправдания для своих действий, может начать с «Своим поступком ты вывел меня из себя» и перейти к «Ты поступил плохо». Популярные формы оправдания включают поиск оснований для справедливого негодования и более простую формулу, известную с библейских времен: глаз за глаз.

Гнев — очень соблазнительная эмоция, которая сразу побуждает к действию. Люди иногда чувствуют, что их гнев оправдан перенесенными в прошлом несправедливостями, и под малейшим предлогом переносят старые обиды на не имеющие к ним отношения нынешние ситуации. Про таких заранее враждебно настроенных людей говорят, что они всегда на взводе.

Степень провокации, конечно, определяется тем, кого провоцируют. Джон Монахан пишет: «От того, как человек расценивает событие, в значительной степени зависит, насколько жестко он на него отреагирует». То, что он называет «ощущаемой преднамеренностью» (например: «Вы толкнули меня не случайно, вы хотели меня ударить»), представляет собой, наверное, самый яркий пример человека, ищущего оправдания своим действиям.

Поиск вариантов действий (А)

Понимает ли человек, что у него есть альтернатива насилию, которая может помочь в достижении нужного результата? Поскольку насилие, как другие типы поведения, имеет определенную цель, то было бы очень полезно знать цель субъекта. Например, если человек хочет вернуться на работу, то в данном случае насилие (агрессия) — не самая эффективная стратегия, потому что оно исключает достижение нужного результата. И наоборот, если он хочет отомстить, то насилие становится пригодной стратегией, хотя обычно есть и другие способы. Альтернативой насилию могут быть высмеивание, кампании по дискредитации, судебные тяжбы и некоторые методы нанесения нефизического ущерба человеку или организации. Ключ к поведению — желаемый результат. Если желаемый результат — это нанесение телесных повреждений, то альтернативы насилию практически нет, но если желаемый результат — наказать кого-либо, то вариантов действий может быть много. Насилие наиболее вероятно, когда субъект не видит альтернативы. Давид не вышел бы против Голиафа, если бы у него были другие варианты действий: как бы ни оправдан был его гнев, этого самого по себе слишком мало, чтобы компенсировать недостаточную способность одолеть противника. Главным образом Давид сражался потому, что у него не было выбора. Человек (или животное), который понимает, что у него нет альтернативы, будет сражаться даже тогда, когда насилие неоправданно, даже тогда, когда последствия воспринимаются как неблагоприятные и когда он слишком слаб, чтобы одержать победу.

Осознание последствий своих действий (С)

Как человек рассматривает вероятные последствия насилия? Прежде чем применить силу, люди взвешивают вероятные результаты, даже если делают это неосознанно или очень быстро. Последствия могут оказаться недопустимыми, например, для человека, самовосприятию и самосознанию которого будет нанесен ущерб, если он применит насилие. Многое меняется с ситуацией: человек, обычно пассивный, становится агрессивным в толпе. (Насилие может оказаться допустимым благодаря поддержке или энтузиазму других людей.) Если последствия расцениваются как благоприятные (например, для убийцы, который хочет внимания и которому нечего терять), то вероятность насилия высока.

Субъективная оценка возможностей (А)

Верит ли человек в то, что он может нанести удар, выстрелить или взорвать бомбу? Люди, с успехом использовавшие насилие в прошлом, высоко оценивают свои способности снова одержать верх, применяя насилие. Люди, имеющие оружие или другие преимущества, считают (часто справедливо), что располагают возможностями использовать насилие.

* * *

Чтобы рассмотреть элементы JACA на практике в крупном масштабе, давайте сделаем это на примере одного мирового конфликта. У палестинцев есть цель — исправить ситуацию и защитить свои права на землю. Кроме того, у некоторых палестинцев есть цель отомстить за прошлые обиды и наказать израильтян. В обоих случаях те, кто хотят использовать насилие, считают это оправданным. Они не видят других вариантов, кроме насилия, которые помогут им приблизиться к достижению своих целей. Они считают последствия использования насилия благоприятными (давление на израильтян, привлечение внимания к своему бедственному положению, месть за страдания в прошлом и т.д.). Они обладают способностями применять насилие (на данный момент с полным основанием).

Чтобы сделать прогноз, продолжат ли палестинцы использовать насильственные методы, мы должны — хотя бы для оценки — посмотреть на ситуацию их глазами. Чрезвычайно важно оценивать ситуацию именно с точки зрения человека, чье поведение вы прогнозируете. Один сюжет в передаче «60 минут» — хороший пример того, как неохотно это делает большинство людей. В передаче рассказывали об одном из главарей террористов по прозвищу Инженер, который помогал террористам-самоубийцам закреплять взрывчатку на теле. Его агенты становились ходячими бомбами, несшими смерть в густонаселенные районы. Интервьюер Стив Крофт попросил одного из последователей Инженера описать человека, который делал такие ужасные вещи. Ответ: «Он — вполне нормальный человек, как любой из нас».

Крофт возразил: «Вы сказали, что он такой же, как любой из нас. Я-я-я бы сказал, что никто не считает его и вас нормальными».

Террорист ответил: «Я считаю ваше заявление некорректным. Есть тысячи и тысячи людей в нашей стране, которые верят в то, во что верим мы, — и не только в нашей стране, но и в остальном арабском мире и даже в вашей стране». Террорист был прав.

Элементы JACA можно наблюдать на примере как правительств, так и отдельных людей. Когда Америка готовится начать войну, то сначала следует ее оправдание: империя зла, сумасшедший диктатор, он объявлен вне закона, защитим наши интересы, «не можем стоять в стороне и смотреть» и т.д. Альтернативы насилию уменьшаются, когда мы переходим от переговоров к предъявлению требований, предупреждениям о бойкоте и, в конце концов, от блокады к нападению. Последствия перехода к войне сначала считаются недопустимыми, потом допустимыми, потому что общественное мнение начинает совпадать с мнением правительства. Наша оценка собственных возможностей растет по мере приближения кораблей и войск к вражеским берегам.

В конечном счете, когда пилот американского бомбардировщика убивает сто человек в Ираке, он совершает насилие ровно так же, как палестинец-самоубийца, убивающий сто человек в Израиле.

Эта мысль может не понравиться некоторым читателям, но, как мы уже обсуждали в главе 3, подготовка эффективного прогноза требует, чтобы мы не занимались субъективными оценками. Нет, мы должны видеть сражение — по меньшей мере, в данный момент — с мостика вражеского корабля, потому что у каждого человека есть своя точка зрения, свое видение реальности, пусть даже оно радикально отличается от нашего. Историк Джеймс Бёрк объясняет: «Все, что можно точно сказать о человеке, который думает, что он — яйцо пашот, это что он находится в меньшинстве».