Читать книгу "Имя, ставшее эпохой. Нурсултан Назарбаев: новое прочтение биографии - Николай Зенькович"

Текст нашли, но разобраться в почерке Гайдара было очень сложно, и потому пришлось ему самому диктовать. «Так что, если кто-то захочет выяснить, на ком лежит ответственность за Беловежское соглашение, отпираться не буду – оно от начала до конца написано моей рукой», – хвастливо заявлял Гайдар. Почти как в знаменитом произведении его деда: это я запалы у бомб выдернул…

Когда Гайдар, по его словам, принес напечатанный наконец документ, Ельцин, Кравчук и Шушкевич в ожидании бумаги уже собрались, начали предварительный разговор. Ознакомившись с ней, довольно быстро пришли к согласованному выводу – да, это и есть выход из тупика.

А вот версия Петра Кравченко (в 1991 году министр иностранных дел Республики Беларусь).

Утверждает, что текст писал он. Рассказывает, с каким волнением взял бумагу и ручку и, сказав коллегам, что необходимо констатировать сложившуюся реальность, написал преамбулу: «Союз Советских Социалистических Республик как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование».

Кравченко, по его словам, предусмотрительно сохранил черновики Соглашения об образовании СНГ. Первое название, которое пришло им в голову, – Евразийское содружество государств (ЕАСГ). Было и другое название – Сообщество, потом Содружество демократических государств. Название СНГ появилось утром 8 декабря.

Далее он рассказывал, что у них не было под рукой ни пишущей машинки, ни тем более компьютера. Оказалось, что правительственная резиденция не была оснащена даже канцелярской техникой, не говоря уже о современной электронной. Похоже, там до них никто никогда и не работал. В этом отражался стиль жизни бывшего руководства. И исторические документы пришлось писать вручную.

Впрочем, что-то сочинять и изобретать не пришлось. Егор Гайдар сказал, что этого не надо делать, а надо исходить из той практики и тех документов, которые уже имели юридически оформленный характер и работали. Он предложил взять за образец российско-белорусский двусторонний договор, подписанный в ноябре 1990 года, текст которого у Гайдара оказался с собой.

Гайдар взял свой текст и стал с помощью Петра Кравченко и других представителей с белорусской стороны его редактировать, превращая из двустороннего в многосторонний. Эта работа заняла довольно много времени и продолжалась примерно до пяти часов утра, хотя в итоге «Соглашение об образовании Содружества» получилось совсем небольшим по объему.

Гайдар об участии белорусской стороны в подготовке текста не упоминал. Но и Петр Кравченко говорил о том, что проект Договора о создании СНГ был подготовлен фактически двумя делегациями. Украинская сторона в подготовке документа не участвовала.

Читаем дальше в книге Петра Кравченко «Беларусь на распутье, или Правда о Беловежском соглашении», вышедшей в Москве в 2006 году (с. 159–160): «Впоследствии, читая легковесные фантазии о том, что «злым гением» Вискулей был Геннадий Бурбулис, который «подсунул» руководителям государств уже готовый проект, я не мог удержаться от усмешки. Как непосредственный участник тех событий могу сказать, что это лишь досужий вымысел недоброжелателей. Соглашение было подготовлено часов за семь напряженной работы. Причем Бурбулис на следующий день его только редактировал. Основными разработчиками Соглашения были Гайдар, Шахрай, Козырев, Мясникович и я. Длительных и острых дискуссий нам не потребовалось, возможно, потому, что у нас был хороший базовый договор, уже апробированный на практике.

Глухая зимняя ночь стояла за окнами, но возбуждение было настолько сильным, что спать никто не хотел. Все мы, кроме Гайдара и Шахрая, жили в скромной гостинице, где обычно размещался обслуживающий персонал резиденции. И вот мы двинулись туда и собрались за столом».

Версия Кравченко приходит в противоречие с историей, рассказанной Егором Гайдаром, о том, как они пожалели будить ночью спящую машинистку.

«В пять утра восьмого декабря, – повествует Петр Кузьмич, – охрана Вискулей по нашему поручению выехала из резиденции в поисках пишущей машинки. Часа два спецслужбы рыскали по округе, пока не догадались обратиться в канцелярию Беловежского заповедника. Разумеется, директор Беловежской Пущи Сергей Балюк поспешно привез в Вискули из деревни Каменюки машинку вместе с секретаршей.

В семь утра она смогла приступить к работе. Диктовал ей Егор Гайдар, попутно вносивший в документы некоторые стилистические правки».

Ну, где тут правда, а где вымысел? Ответ один – пить меньше надо, господа-товарищи.

В декабре 2006 года, в канун 15-летия создания СНГ, П. Кравченко рассказал пикантный случай из Беловежской эпопеи: «Невозможно без возмущения читать пасквили хулителей Вискулей, где говорится, что Соглашение об образовании СНГ якобы писалось в пьяном угаре. 8 декабря все были трезвы… Да, за ужином 7 декабря горячительные напитки употреблялись, но и тогда никто не напился. Хотя… было заметно, что здоровье Бориса Ельцина оставляет желать лучшего. Пил он довольно мало, но быстро начинал терять контроль над собой и исчезал отдохнуть… Однако через полчаса появлялся абсолютно бодрый и работоспособный…

В этом здании 8 декабря 1991 года состоялось подписание соглашения о создании Содружества Независимых Государств. Беловежская Пуща, Вискули

Вечер 7 декабря оказался отмечен и курьезным происшествием. После ужина Ельцин поднимался на второй этаж, где располагались его апартаменты. И вдруг на середине лестницы споткнулся и стал падать спиной назад. С учетом его солидного телосложения такое падение могло бы закончиться трагично. Охрана замешкалась, все оцепенели, но ситуацию спас Шушкевич, который поднимался вслед за Ельциным и ловко подхватил Бориса Николаевича… Если бы Ельцин свалился с лестницы, вискулевская встреча совсем с иным результатом вошла бы в историю. Чего доброго, и СССР избегнул бы распада…»

Небезынтересен и рассказ бывшего директора заповедника «Беловежская Пуща» С. Балюка:

«Звонят как-то из Минска в начале декабря: «Ждите высоких гостей». А метель метет страшенная. Дороги завалило снегом, бульдозеры не успевают расчищать. Короче, много было нервотрепки, но Бог миловал, все обошлось. Встретили высоких гостей, обогрели. А когда собрались на ужин, кто-то из московских предложил: «Надо бы директора заповедника позвать, ведь он так старался, дороги расчистил…»

Зовут. Ну, естественно, не пойдешь же с пустыми руками. И потом, я ведь как-никак хозяин. Прихватил в багажник 20-литровую канистру нашей пущанской «зубровки»… Вхожу в трапезную, а стол уже накрыт, главные гости на подходе. Смотрю на напитки и говорю:

– Э, да у вас непорядок. Так не пойдет. Пить-то нечего!

А Кравчук мне в ответ: «Как это нечего? Чего не хватает?» – и тычет пальцем в бутылки водки, коньяка и их горилки с перцем.

«Это все не товар, – отвечаю. – Это стекло в магазине купить можно. А вот нашу, «пущанскую», в магазине не купишь. Кто ее не пробовал, тот в Пуще, можно сказать, не бывал…»