Читать книгу "Копье и кость - Анастасия Машевская"

– И пусть! – Юдейр взмахнул руками. – Этот умник мне с первого дня проходу не дает! Видать, спишь и видишь, как бы на моем месте оказаться, поближе к танше? – ядовито бросил оруженосец.

– Ах ты!..

У Раду в глазах потемнело:

– Сучий ты потрох! – Он схватил Юдейра за грудки.

Тот вскинул голову, чтобы напрямую смотреть в глаза Раду, и схватил за грудки в ответ:

– А что я, по-твоему, должен был делать?! Свечку, что ли, над ними держать?!

– Я бы посоветовал танше вырезать вам языки, – пропел из-за спин сидящих подошедший Гистасп. – Вы что, правда думаете, будто вас некем заменить, раз цепляетесь каждый день на пустом месте, как вздорные торговки в базарный день? Вы уже всех достали, – добавил суше. Гистасп был до того взбешен, что даже его самообладание и лицемерие не могли до конца этого скрыть.

Некоторые поотводили глаза, кто-то даже прокашлялся – нечасто услышишь выволочку от обычно добродушного Гистаспа.

– Командир Гистасп, – обратился Юдейр. Спорщики расцепились, но отойти друг от друга нужным не сочли.

– Помолчи, Юдейр, – оборвал его Гистасп и обратился к обоим. – Может, вы не знаете, но недуг тану с глухотой никак не связан, и не думаю, что ей так уж легко игнорировать ваши выходки.

– Тану! – подался вперед Одхан, завидев, как Бану пропустила очередную подсечку и оказалась на лопатках.

Совсем перестала координировать, обреченно признала женщина. Поваливший ее новичок протянул в помощь руку. Бану поднялась, не опираясь, и направилась к остальным, давая понять, что тренировка окончена. По дороге убрала оружие, бойцы заторопились вослед.

Одхан встретил ее на середине пути, но Бансабира сделала вид, что телохранителя не существовало.

– Тану, – сказал Гистасп, когда все собрались вместе, – вы в порядке?

– Разумеется, – немного недовольно отозвалась женщина – дескать, ты что, слепой? Я в идеальной форме!

Не обращая внимания на царившее напряжение, перевела взгляд на Вала. Тот мгновенно подобрался, уставившись на госпожу во все глаза.

– Вполне годны, – вынесла Бансабира вердикт. – Правда, такие же однорукие калеки, какими были Маджрух и Ри. Поэтому именно вы, – указала на последних двух, – ими и займетесь. Как товарищи по несчастью. Ниим, утихомирь любопытных, вижу, кое-кто еще глазеет в нашу сторону. У остальных, кажется, тоже есть работа, если нет, могу добавить.

Парни молчали.

– Гистасп, – обратилась мягче, – проводи-ка меня до шатра, поговорим.

– Слушаюсь, – улыбнулся мужчина. Они двинулись к шатрам. Раду за их спинами сделал какой-то знак остальным.

– С чего это мы калеки? – обиженным шепотом спросил кто-то из новичков.

– Можешь стрелять из лука так, чтобы стрела пролетала по меньшей мере через три подвешенных в ряд кольца? – усмехнулся Ри.

– Я могу прострелить пять колец! – горячо выпалил новобранец.

– С обеих рук? – с пониманием хмыкнул Ниим.

– Вам точно ничего не нужно? – уточнил Гистасп.

– Ничего. Доброй ночи, Гистасп, – ответила женщина. – Юдейр, зайди, – и исчезла в шатре.

По-свойски скинула тунику, оставшись в одних черных бинтах, налила воды и, взяв бокал, села на походный стул, откинувшись на спинку. Юдейр стоял в нескольких шагах, опустив глаза в пол и отлично понимая, что лучше молчать и ничего не делать. Бансабира смерила его ледяным взглядом.

– Знаешь, я никак не могу понять по твоему виду: ты жаждешь оправдаться или осудить меня за что-то?

Совсем не то, чего он ожидал. Юдейр сжал кулаки, стиснул зубы, опустил голову еще ниже и с надрывом произнес:

– Поймите меня верно! Раду стал совершенно…

– О, оказывается, ты жаждешь обвинять Раду.

– Но этот выродок… он… что он знает?!

– Поосторожней в выражениях, – посоветовала женщина.

– Что я мог сделать?! – Юдейр вскипел. От вины на лице не осталось следа. Юноша горячо затараторил, размахивая руками: – Что?! Это ваш брак, кто я, чтобы лезть?! И если вы допустили… это, – Юдейр, собравшись, поднял на Бансабиру решительный взгляд. Он указал подбородком на несколько синяков на плечах и ребрах женщины. – Если вы допустили это, значит, так было нужно! Вы ведь гораздо… гораздо сильнее Каамала… он бы никогда не сделал этого, если бы вы сами не позволили!

Оруженосец почти орал.

– А иначе чем, чем еще я могу себе объяснить это?! Чем еще я могу оправдать себя? – Юдейр внезапно умолк, упал на землю и вдруг спрятал лицо. – Особенно теперь.

Только этого не хватало. Бану поглядела пренебрежительно – ни к чему он еще не готов, но времени больше нет: Рамир уже связан по рукам и ногам, еще один шаг с его стороны – и Ранди Шаут не усомнится в предательстве.

– Разговор заходит в тупик, я смотрю, – бесстрастно отозвалась женщина, вставая. Отставила бокал, подошла к оруженосцу и грубым жестом поймала его подбородок, заставляя поднять лицо и посмотреть ей в глаза.

– Мне плевать, Юдейр, чем ты будешь себя оправдывать. Мне глубоко все равно, что ты навоображал о себе и собственной значимости. И мне абсолютно побоку, что случится между тобой и Раду.

Бансабира совсем немного наклонилась, чтобы было удобнее держать голову оруженосца стальными пальцами:

– Все, что имеет смысл, – это то, насколько ты можешь быть ценен и как далеко готов зайти, – смотрела не мигая. В огне нескольких свеч зеленые глаза отливали старым, как древние чудища с непробиваемой чешуей, смарагдом.

Подбородок юноши задрожал. Челюсть напряглась. Сидя у ног госпожи, Юдейр дышал прерывисто и тяжело.

– Ну же, Юдейр, – как змея, прошелестела женщина. – На что ты готов ради меня?

Голос Юдейру отказал. Он с трудом осознавал происходящее. Собравшись, хрипло выговорил:

– Я… го… готов… на все, что угодно… ради вас, тану. – Глаза мужчины блестели. – Вы знаете… ведь… – Праматерь, почему она так близко? Юдейр чувствовал ее запах.

– Неужели? – так же томно спросила танша, выпрямляясь и не отпуская мужского подбородка.

– Да, – решительней ответил Юдейр, облизав пересохшие губы.

– Тогда умри за меня.

Телохранителям Бансабира выделяла существенные удобства: просторные шатры, в каждом из которых обитало не больше четырех человек; пару пленных для удовлетворения бытовых нужд; лучшее оружие и доспехи, право выбора коня; незначительно отмечала при дележке добычи, иногда отсылала какие-то подарки родственникам, если они были. В особенности матерям и женам. Телохранители допускались туда, куда не допускались другие воины, им было дозволено больше, они чаще других имели дело непосредственно с госпожой. Возлагая на личную гвардию надежды, превосходящие обычное солдатское дело, Бану тем самым предоставляла бойцам шансы приобрести бо́льшие заслуги, а значит, и бо́льшие награды.