Читать книгу "Бог пятничного вечера - Чарльз Мартин"

Я нарушил долгое молчание.

– Привет.

Мой голос не напугал ее. Одри стояла надо мной, руки в карманы.

– Ди нужна твоя помощь.

Я сел. Единственным светом в комнате был свет от уличного фонаря.

– Насколько я понял, помощь у него есть, и немалая.

– Я сделала все, что могла. Ему нужен ты.

– Милая, я не могу помочь этому парню.

Жена помолчала. Тон ее изменился – стал более злым.

– Я тебе не милая.

Я ничего на это не ответил, а только поднял ногу. Даже в темноте выступающий браслет был виден.

– Даже если бы захотел…

Она скрестила руки на груди.

– Ну конечно же, ты можешь.

– Сделай это сама.

– Не могу.

– Почему?

Она заговорила медленнее:

– Я не знаю как. Его бросковое движение ужасно, и оно идет от головы.

– Судя по тому немногому, что я видел, ты права.

– Так ты видел его?

Разговор получался какой-то странный, едва ли не сюрреалистический.

– Одри, после двенадцати лет тюрьмы есть парочка других вещей, которые я хотел бы обсудить с тобой, прежде чем мы займемся случаем Далтона Роджерса.

– Ответь мне на вопрос.

– Да. Я видел его. Мы с Реем наблюдали за ним с вершины Ведра.

– Так ты поможешь ему?

– Если я хотя бы приближусь к мальчишке, меня снова посадят в тюрьму до конца жизни.

– Никто ничего не узнает.

– Хочешь, чтобы я лгал?

– Ты в этом мастер.

– Од…

– Я хочу, чтобы ты помог Ди осуществить его мечты.

– А как насчет моих?

Она отступила от меня.

– Твои мертвы, а его не должны умереть. У него для этого есть все.

– Я не могу это сделать. Не могу. Я не вернусь туда.

Одри шагнула ближе, склонилась надо мной в каких-то дюймах от моего лица.

– Я не знаю, чего ты ждал, когда освободился. Что играючи вернешься в мою жизнь и мы будем жить долго и счастливо? – Она подняла руку без кольца. – Твоя жизнь со мной закончена. Все, точка. Нас больше нет со времени суда, с того самого дня.

– Одри… я здесь ради тебя, а не Далтона или кого-то еще.

Она оборвала меня:

– Ты меня не получишь.

– Тогда зачем я должен помогать тебе?

– Далтону было четыре года, когда я увидела его в первый раз. Мать бросила его, ушла и ни разу не вспомнила. – Одри отвернулась, шагнула в сторону. – Он – сын, которого ты мне не дал. – Она снова повернулась лицом ко мне. Глаза прищурены. – Мэтью, я не прошу тебя, я говорю тебе: ты мне должен.

– Даже если я отправлюсь в тюрьму из-за этого мальчишки?

– Даже если так.

– Почему ты не развелась со мной?

– А это имеет какое-то значение?

– Двенадцать лет я гнил в той вонючей тюрьме, ожидая хоть чего-нибудь: звонка, письма, визита, бумаг о разводе. Каждый раз, когда почтовая тележка грохотала по тюремному коридору, я спрашивал себя, не сегодня ли тот самый день, но этот день так и не настал. Поэтому да, это имеет значение. Почему ты ни разу не связалась со мной? – Я повысил голос. – Ничего. Ни полсловечка за двенадцать лет. Я видел записи и понимаю. Сам бы поверил, что там был я, но в любом случае я заслуживаю большего, чем созерцать твой удаляющийся зад.

Одри усмехнулась и хотела что-то сказать, но потом, видимо, передумала.

Молчание затянулось. Никто не говорил. Она начала бормотать что-то себе под нос, ведя разговор с самой собой, и, похоже, обе стороны злились, а потом она подняла руку и ткнула вверх пальцем.

– Ты хочешь искупления?

– Да.

Она повторила. Медленнее:

– Ты хочешь искупления?

– Да.

Она подошла к двери, открыла и остановилась спиной ко мне.

– Помоги Ди. – Сделала шаг, потом остановилась. – Между нами все кончено, но, может быть, помогая ему, тебе удастся спасти то, что осталось от твоей жалкой пародии на жизнь, и при этом он, возможно, станет тем, кем ты никогда не был. – Она оглянулась через плечо: – Это твой долг передо мной. И… перед собой.

Я встал и негромко спросил:

– А он будет меня слушаться?

Одри не была готова увидеть меня в лунном свете. Не ожидала увидеть меня таким – со шрамами. Глаза ее на мгновение метнулись к ним, но потом она овладела собой, и стальной стержень встал на место.

– Он сделает все, что ты ему скажешь. – Она помолчала. – Абсолютно все.

Я остановил ее.

– Одно условие.

Она ждала.

– Ты присутствуешь на каждой тренировке. Ты не показываешься… я не тренирую.

Какой-то вопрос вертелся у нее на кончике языка, она хотела что-то спросить.

– Тебя… – голос изменил ей, – ударили ножом?

– Дважды.

Пауза. Еще один взгляд.

– Тебе было страшно?

– Я плохо помню. Все произошло довольно быстро.

– Ты страдал?

– Не так сильно, как от пребывания там.

Одри постояла с минуту, наконец заговорила:

– Мэтью… – Глаза ее были холодными, уставшими, и окно в ее душу закрывалось. – Тебе дали двенадцать лет, и все. – Она покачала головой. – А я получила пожизненный без всякого досрочного.

Отвернувшись, пряча лицо, она шагнула за порог и закрыла за собой дверь.

Я стоял в тени и вглядывался в трибуны. Он вышел на поле на рассвете. Одри стояла рядом. Я понимал, что лучше сделать это быстро, поэтому натянул на голову капюшон и трусцой побежал на поле. Парень увидел, что я бегу, и вышел на двадцатиярдовую линию. Не дав ему ничего сказать, я заговорил:

– Мы тренируемся дважды в день. В шесть и в шесть. У тебя восемь недель до начала сезона, и работы у нас будь здоров. – Он кивнул и улыбнулся. – Но не спеши радоваться, у меня есть пара правил.

Ди перестал подбрасывать мяч.

– Ты делаешь, что я говорю, когда я говорю, каждый раз, как я говорю, и как только я это говорю. Понятно?

Он кивнул.

– Будешь возражать мне, спорить или предлагать какие-то несущественные отговорки, и… – я показал на дорожку, ведущую через деревья к свалке, – я ухожу. И никакие «пожалуйста, дайте мне еще один шанс» не помогут. – Я ткнул пальцем под ноги. – Вот такие правила.