Читать книгу "Крепче цепей - Шервуд Смит"

«Или они хотят, чтобы мы именно так и подумали?»

– Ты прав, – сказал Ванн.

Жаим потер пальцами лицо.

– Это Должар?

– Хотел бы я так думать, – грустно улыбнулся Ванн, – но это могут быть и наши, которым выгодно, чтобы наследник умер или, еще того лучше, стал недееспособным. Эксперты еще не анализировали яд, поэтому неизвестно, что имелось в виду.

Рифтер помолчал, опустив глаза. Понимает ли он всю сложность ситуации?

Наконец он спросил:

– Аркад знает?

Ванна покоробило от такой фамильярности, но к этому примешивались и другие чувства. При Эренархе Семионе всякого, нарушившего протокол даже во сне, могли подвергнуть телесному наказанию. А вот новый Эренарх распорядился четко: никаких условностей, когда они находятся в анклаве одни.

– Нет еще, – ответил Ванн.

Жаим улыбнулся своей невеселой улыбкой.

– Оставил это на мою долю?

Ванн развел руками. Жаим допил кофе и вышел. Ванн остался на месте и с отчетливым чувством отвращения, которое нарастало в нем с каждым разом, задействовал датчик Жаима.

– Не помешал? – прогремел рифтер. Слегка приглушенный голос Эренарха ответил:

– Как, уже рассвело? Вот бы научиться притормаживать время.

– Ванн говорит, тебя пытались убить. Вчера вечером. Спираль. Обнаружена до нашего возвращения.

Последовала пауза, и реакция Брендона удивила Ванна.

– Ты ему веришь?

– Не вижу, зачем бы ему лгать.

– Причин может быть несколько, но все они маловероятны. Ну что ж, значит, покушение было. Быстро же развиваются события – я даже не ожидал. Мне думается, пора...

Ванн еще раньше заметил, что кто-то пришел с визитом, а теперь и другие услышали звонок. Ванн выругался, а Кевет объяснил по босуэллу: (Вдовствующая супруга Эренарха леди Ваннис.)

– Оставить вас наедине? – спросил Жаим.

– Зачем? – ответил Эренарх.

* * *

Ваннис оделась с хорошо обдуманной простотой. Она отказалась от белого траурного цвета – в надежде, что это подчеркнет ее искренность, – и позволила себе только два украшения: заколку в волосах и пряжку на платье. Заметив, что Брендон не носит колец, она их тоже не надела. Она могла себе это позволить: все говорили, что у нее красивые руки.

Часовые у ворот поклонились ей, и никто не сделал попытки ее остановить. Неужели Брендон всегда так доступен? Или все дело в его двусмысленном положении?

Ваннис даже немного замедлила шаг, но оставила эту мысль. Что бы там ни шептали о Брендоне, он остается тем, кем есть. Авторитет тысячелетней власти придает интерес и значение каждому его шагу.

Она отвела рукой большую пальмовую ветвь и увидела Брендона, стоящего на пороге. Ваннис молча поклонилась – не как родственница, но как знатная особа тому, чей титул еще выше. От Брендона зависит, признает он их родство или нет. Чтобы поощрить его в этом, она чуть-чуть улыбнулась – быть может, ранний утренний час побудит его отбросить формальности, а галантность подскажет ответить ей, как члену семьи.

Он с улыбкой коснулся ее руки и жестом пригласил войти. Приветствие неформальное, но безличное.

– Доброе утро, Ваннис. Еще не завтракали?

Одежда на нем была помята, словно он всю ночь не ложился, а волосы, слишком длинные согласно последней дворцовой моде, торчали вихрами на шее.

Ваннис вошла в комнату, бросив быстрый взгляд вокруг: вдруг он сейчас с холодной вежливостью представит ей какую-нибудь свою любовницу, сидящую на диване во взятом напрокат платье с гордой улыбкой собственницы?

Потом она заметила высокого рифтера в сером, с длинным усталым лицом. Вот, значит, как?

– Кофе я бы выпила, Ваше Высочество. Я слышала, вы владеете им в неограниченных количествах.

– Это запасы анклава, – как бы извиняясь, сказал он. – И здесь мы можем обходиться без титулов.

Это отменяло все формальности и открывало путь к интимному общению.

Рифтер бесшумно подошел к стенному пульту и набрал код. «Но ведь мы не одни», – подумала Ваннис.

Соблюдая осторожность, она опустилась на низкий стул и расправила юбки.

– Семион предпочитал соблюдать этикет вне зависимости от места и времени.

«Теперь он может спросить: “Даже наедине?” А я намекну, что мы-то не одни».

– Это похоже на него. – Брендон с улыбкой сел напротив, глядя на нее голубыми глазами, так отличающимися от серых, как сталь, глаз Семиона. – Я всегда хотел узнать одну вещь. Бывали ли вы когда-нибудь в его крепости на Нарбоне?

Он не поддался на ее уловку, но путь к интимному общению оставался открытым.

Ваннис качнула головой, показав распущенные волосы во всей красе. Золотые колокольчики, украшавшие заколку, весело звякнули.

– Ни разу. Не мог же Семион позволить, чтобы его супруга оказалась на одной орбите с его официальной фавориткой, – тихо засмеялась она. – Меня бы там даже поместить было некуда.

Брендон криво улыбнулся.

– Меня он однажды взял туда – чтобы поучить дисциплине, как я полагаю. На месте я улизнул от его ищеек и совершил экскурсию. К его громадным апартаментам примыкали другие, точно такие же, и все там – от одежды в шкафу до ароматов тианьги – предназначалось для вас.

Она оперлась подбородком на руку.

– Откуда вам известно, какие запахи я предпочитаю?

– Вы любите особую смесь цветов и пряностей. Я заметил это, когда мы танцевали.

«Неужели я завоевала его так быстро?»

Но он не двигался с места, а рифтер на заднем плане вовсю звенел хрусталем, серебром и фарфором. Значит, она ошиблась?

Ваннис рассеянно провела пальцем по шелковой подушке.

«Ну что ж, переменим тему. Если он хочет интимности, то вернемся к ней».

– А где же он держал свою певицу? В комнате для прислуги?

– Нет. У нее было собственное крыло. Не думаю, что она когда-либо бывала в его покоях. – Небрежные интонации Брендона не поддавались расшифровке. «Сердится? Может, он сам желал эту женщину?»

– Да, Семион любил, чтобы все было на своем месте.

Ваннис целила не в Сару Дармару – она никогда не питала злых чувств к женщине, которую Семион поставил в центр своей личной жизни. Она пробовала оборону Брендона.

Но он, рассеянно глядя вдаль, сказал:

– Вы знали, что Гален хотел жениться па Саре?

– Как? Я знаю, что сначала она была с Галеном, и на Артелионе говорили, что Семион отбил ее у брата. Это всех удивило...

Ваннис умолкла. Сардоническая улыбка Брендона на один тревожный миг напомнила ей его старшего брата.