Читать книгу "Дитё. Посредник - Владимир Поселягин"

Добившись того, что летчик перестал орать и сжался в позе эмбриона, прикрываясь руками, я быстро распутал его от строп и достал у него документы.

– Ну, что, Клаус, не ожидал такого гостеприимства от русских варваров? – я нанёс хороший удар по копчику, отчего тот заскулил. – Я тебя, мразь, научу уважать унтерменшей!

Наконец тот дошёл до кондиции, когда язык готов всё рассказать, лишь бы его больше не трогали. Я приступил к допросу и был огорчён. Это был стрелок-радист, особо информацией он не владел, но зато дал номера двух бомбардировочных частей, что работали по этому направлению, а также указал, где они базируются. Правда, насчёт последнего Клаус был не уверен, их войска быстро передвигались, лётные части перебрасывали на полевые аэродромы, чтобы те не отставали от своих войск. Ладно, хоть эту информацию я получил.

Выполняя своё обещание, а я всегда старался их выполнять, я ещё живому немецкому лётчику вспорол живот, вскрыл грудину и сделал колумбийский галстук. К сожалению, тот не дотерпел до конца и умер во время экзекуции. Хоть пар от той злости, что я имел к этим нелюдям, спустил. Вытерев руки о его довольно чистые, но пыльные штанины лётного комбеза, я оттёр от крови нож и, подхватив велосипед, поспешил к тому месту, где приземлились два других немецких лётчика минут пять назад. Я надеялся если не застать их на месте, то найти поблизости. Но если их там нет, не страшно, ходить по следам я мог лучше ищеек. Не хочу перехваливать себя, но думаю, я лучший следопыт на этом континенте. Двадцать лет практики и обучения кого хочешь научат разбираться в следах. У меня в гвардии, когда я был императором, из индейцев были такие уникумы, до которых мне ещё далеко, они-то меня и учили.

На месте приземления я нашёл лишь парашютные сумки и сами парашюты, а следы вели в сторону леса. Ну, это и логично, куда им ещё идти? Поле тут было ровным, поэтому я через несколько секунд наблюдения через бинокль обнаружил две точки, хорошо видневшиеся среди золотистого пшеничного поля. К ним я и побежал, толкая велосипед. Судя по движениям, они тоже не шли, а бежали, так что я прибавил скорость, надеясь догнать их если не к лесу, до него километра четыре было, то на опушке.

Меня тоже заметили. Не сразу, когда расстояние между нами сократилось до полукилометра. Да и как на светло-золотистом фоне не заметить? Беглецы сперва замерли, а потом рванули, так что двигались мы к лесу на одной скорости.

Заметив какое-то несоответствие на опушке, я остановился, достал бинокль и, выровняв дыхание, всмотрелся в первую линию деревьев. После чего грязно выругался. Там стояло несколько грузовиков, в кузове находился командир и в бинокль наблюдал не только за немцами, но и за мной. У машины на коленях и лёжа приближения немцев ожидали бойцы.

– Ушли, сволочи, – я развернул велик и кинулся по полю в обратную сторону. То, что на опушке была замаскирована наша техника, я был уверен, там и танки стояли, я КВ-1 рассмотрел.

Эти двое от меня ушли, не стану же я с нашими за них воевать, поэтому приходилось, напрягая связки и мышцы, уходить по полю обратно, забирая левее, там тоже виднелись деревья, только дальше, чем тот лес. Ушёл я на километр, а когда в очередной раз обернулся, снова выругался – у меня это стало уже привычкой. Пилотов люфтваффе повязали, а вот за мной прямо по полю катила, переваливаясь на кочках, полуторка, набитая бойцами. Скорость у неё была чуть выше моей, поэтому шанс догнать имелся.

Я уже подумывал бросить велосипед и уходить по-пластунски, пшеница высокая, шансы были. Расстояние между нами неуклонно сокращалось, да и я уставать начал, когда передо мной появилась просёлочная дорога. Выбежав на неё и на ходу вскочив в седло, я приналёг на педали. Дорога лежала немного не в ту сторону, что мне надо, но пока полуторка преодолевала поле – из-за кочек и канав она не могла увеличить скорость, я рассчитывал увеличить расстояние между нами, тогда появится шанс уйти.

Так и получилась. Когда машина выехала на дорогу, между нами было уже полтора километра, причём гнал я на максимальной скорости. Причем уже поднялся на холм, а вниз полетел еще быстрее и пронесся мимо ехавшей навстречу полуторки с погранцами в кузове. Мельком обернувшись, я обнаружил, что грузовик разворачивается явно за мной. Похоже, по словесному портрету опознали.

– Идёт охота на волков, идёт охота-а! – проорал я и ещё приналёг на педали, набрав скорость не менее сорока – сорока пяти километров в час. Ладно, хоть обочина ровная, иначе убился бы нафиг.

Впереди виднелся глубокий овраг и деревянный мост, который в это время пересекала телега, набитая беженцами. Мост с обеих сторон охраняли красноармейцы. Они, конечно, удивились, что я несусь на огромной скорости, но их подкупила моя широкая улыбка – мне нравились скорость и адреналин – и пропустили, не останавливая.

Простучав колёсами по настилу, я сразу за мостом свернул влево. Накатанная дорога шла прямо, а тут её не было, но мне это было не важно. В общем, по краю оврага, стараясь держать темп, я уходил от моста, но всё же неуклонно замедлялся: высокая трава мешала. Изредка оборачиваясь, я отслеживал действия преследователей. Погранцы успели развернуться и гнали за мной, на холме появились армейцы и тоже набирали скорость к мосту. Погранцы, видать, сильно удивились, когда свернули следом за мной и обнаружили, что меня преследуют не только они, но и армейцы. Те тоже свернули с моста влево. Правда, быстро остановились, видно командир понял, что есть кому меня брать, поэтому полуторка с армейцами развернулась и, проехав мост, поползла по склону на вершину холма. Обратно к своим двинули, видать. И чего им надо было, я же их не трогал!

От погранцов я ушёл так же, как и в прошлый раз: скатился в овраг, вернее даже сполз боком, подхватив велосипед, при этом разбрызгал сапогами воду небольшого ручья, перебрался на противоположную сторону, продрался сквозь кустарник и побежал через колдобины в сторону того леса, который ранее приметил.

Погранцы оказались на удивление упорными, и ушёл я от них, только когда окончательно стемнело: повернул на девяносто градусов. Потом ещё два часа так же бегом топал по какой-то роще, прошёл её насквозь, чуть не натолкнувшись на немецкую часть на отдыхе – во мы даём, пока бегали, до передовой добрались! – и ушёл в чистое поле. Прямо посередине него, нарвав колосьев, сделав лежанку, поужинал тушёнкой и галетами. Потом прополоскал рот, завернулся в плащ-палатку и уснул. Ушёл, это радовало.

Москва. Кремль. Кабинет Сталина.

1941 год, 24 июня, 22 часа 11 минут

– Разрешите? – заглянул нарком Берия.

– Проходи, Лаврентий, – кивнул Сталин, указав мундштуком на стул за своим столом. – Докладывай. Есть что-то новое по Оракулу?

– Допрос механика Гаврилова и сержанта Евгеньева закончился. Они особо долго контактировали с Оракулом, Оба подтвердили, что тот рассказывал о будущем и о конце войны. Обладает немалыми способностями входить людям в доверие. А после того как он помог Брестской крепости, уважение к нему обоих свидетелей неимоверно возросло. Вот доклад с допросом обоих сержантов. Надо сказать, интересный парень этот Александров. Несмотря на юношеский максимализм, он, похоже, действительно опытный командир, и ставит себя так, что его волей-неволей слушаются. Да и с немцами азартно воюет.