Читать книгу "Вивиана. Наперекор судьбе - Элайн Нексли"

– Какое это имеет значение?

– Послушай, я помогу тебе, но ты должна мне все откровенно рассказать, – улыбнулась я, надеясь придать своим словам хоть какой-то отпечаток правды. На самом деле, я прекрасно знала, что не смогу ничего сделать, если возлюбленный мусульманки сам от нее отказался, но ведь Шекена могла помочь и мне, подробно изложив судьбу сестер Зинг.

– Я… я не знаю, как его зовут. Просто несколько дней назад я увидела его в свите короля. Тогда мой возлюбленный был так прекрасен! Мне казалось, что я вижу ангела, который спустился на землю. Сердце затрепетало, как листок на осеннем ветру, голова пошла кругом. Я боялась заговорить с ним, опасалась, что он примет меня за неопытную девочку, которая влюбляется в первого встречного. Все эти дни я жила лишь мечтами увидеть его, услышать его голос, почувствовать прикосновение его рук. Вчера утром я встретила ангела моего сердца в галереи. Он разговаривал с каким-то слугой. Поддавшись порыву, я подбежала к нему, сказала, что нам необходимо поговорить. Он смотрел на меня, как на призрака. Я видела неприязнь в его глазах, видела, как он нервно кусает губы, ожидая моих слов. Но я не могла говорить, слова будто онемели, превратились в пепел и развеялись по воздуху. Тогда я поцеловала его. Коснулась кончиками губ его уст и замерла. Мне было так хорошо, так спокойно, но он оттолкнул меня, назвал публичной девкой, потом долго что-то говорил о том, что леди не пристало так себя вести, что это против божьих и людских законов. Я, путая слова и заикаясь, твердила, что люблю его, что это любовь с первого взгляда, но он ушел… Сегодня я вновь увидела его. Он ехал на коне с какой-то женщиной. Я вновь, ничего не понимая, бросилась к нему, бросилась под копыта лошади. Мой любимый остановил кобылу и, ругаясь на чем свет стоит, поднял меня с земли и вновь полились упреки. Последние слова из его уст впились мне в разум, как когти хищного зверя: «Я не люблю вас, леди. Я даже не знаю, кто вы. Мое сердце принадлежит другой. А вы убирайтесь и не смейте попадаться мне на глаза». Что мне делать, Вивиана?

Я горько улыбнулась. Было, конечно, жаль Шекену, но это не оправдывало ее глупостей и легкомысленного характера. Я с тоской вспомнила Лиана. Разве я тоже не поступала, как сумасшедшая, чтобы хоть несколько минут побыть с ним? Но я никогда бы не стала прилюдно унижать себя, быть посмешищем. Не идет благородной леди навязываться мужчине. Хотя, сирийка выросла без родителей, никто ей не говорил, что значит девичья честь. А любовь с первого взгляда… Она существует, я проверила это на собственном опыте, на горьком и тяжелом опыте…

– Что же ты хочешь, Шекена? Пойми, мужчина, которого ты полюбила, возможно, обручен, а то и женат. Ты не должна навязывать ему себя. Это не достойно леди. Больше скажу, это бесплодный поступок. Любовь живет, когда любят двое. А, когда она не взаимна, не нужно пытаться что-то изменить, – я увидела, как глаза мусульманки налились слезами с новой силой: – Не плачь. Ты еще молода. Поверь, однажды ты найдешь мужчину, которого будешь любить всем сердцем, а он будет тебя. Это и будет счастье.

Девушка слабо улыбнулась, и при дневном свете ее губы приобрели некое очарование:

– Возможно, ты права. Спасибо за совет.

Я, собравшись с мыслями, решила все-таки поговорить с Шекеной про сестер Зинг. Убедившись, что нас никто не подслушивает, я начала: – Ты долгое время живешь при дворе и знаешь Лилини. Понимаешь, ее поведение кажется мне странным. Она веселая, озорная, но за всем этим скрывается боль и печаль. Чья она дочь? Где родилась, как попала во дворец? Те же самые данные меня интересуют и про Мирин, – я ожидала увидеть на лице сирийки удивление, отказ, но она осталась спокойной и хладнокровной. Лишь уголки губ нервно задергались:

– Зачем тебе это нужно?

– Я… я очень удивилась, когда Лилини проявила равнодушие, даже радость, по поводу смерти миссис дел Фагасона. И поэтому…

– Уж не подозреваешь ли ты ее в убийстве? – догадалась Шекена. Да, остроумность и проницательность были у нее в крови: – Послушайте, миледи Бломфилд, я знаю сестер Зинг долгое время. Они честные девушки, хоть и с трудным характером. У вас, сударыня, нет никакого права подозревать их в таких темных и греховных делах, как убийство. Если же вы занялись расследованием, то первым делом вам бы не мешало получить одобрение королевы. Насколько я помню, ее величество поручила это щепетильное дело придворному криминалисту, а не вам. И то, что вы дочь графов Понтриприддских, не дает вам таких полномочий. Поезжайте в свой Уэльс, в свое поместье, и там командуйте, – разбушевалась Шекена, перейдя на официальный тон общения. Я тяжело вздохнула. Возможно, я ищу улики не там, где нужно. Но, что-то подсказывало мне, что Лилини тоже не невинный ангел. А те символы… Ну не может это быть случайным совпадением.

– Не гневайся, Шекена. У меня есть основания считать Лилини подозреваемой.

– Какие основания? Слова слуг, рабов, подкупленных аристократов?

– Лучше бы было так. Вот, посмотри, – я достала из-за корсета две половинки медальона, положив их себе на влажную ладонь и поднося сирийке.

– Что это? – нахмурилась девушка, взяв одну половинку и поднося ее к окну, чтобы лучше рассмотреть.

– Я нашла эту часть медальона в таверне, когда мы ехали в Лондон. Она лежала в плаще. А вторую половинку сэр Питер обнаружил на шее кухарки. Если соединить их вместе, получаться слова: «Секретно, но ради блага Госпожи». Также, стоит обратить внимание на рисунок: роза, проткнутая кинжалом. А сегодня, когда я приходила к сэру Курио по делам, то увидела бумагу, где был нарисован точно такой знак, также там были написаны алыми чернилами слова на незнакомом мне языке, но на таком самом, как и предложение, высеченное кровью, на руке у покойной Каримни. А Лилини – любимица мистера Джорджа. Поэтому, совпадения слишком тучные. Теперь ты понимаешь, чем обоснованы мои опасения? – Шекена до крови сжала в своей руке половинку кулона, нахмурившись и смотря на меня непонимающим взглядом.

– Но…может сэр Курио просто переписал слова, чтобы передать их полиглоту. В этом нет ничего странного.

– А роза? Ведь никто, кроме меня, сэра Питера и тебя, не выдел этот медальон, – я и сама испугалась того, что все улики указывают на сэра Джорджа.

– Выходит, он подозреваемый?

– Больше скажу, главный подозреваемый, – вздохнула я, видя, как этот разговор заинтриговал всегда тихую, как мышку, Шекену.

– Нужно сказать об этом ее величеству. Такие дела не держат в тайне. А то и нас соучастниками посчитают.

– Королева и так утомлена горем, да и сейчас она спит. Завтра похороны, потом еще проблемы с турниром…

– С каким турниром? – удивилась сирийка. Я и сама понимала, что сейчас не до развлечений, но сама мысль о том, что на арене за мою честь будет сражаться какой-то благородный рыцарь, с достоинством носящий цепь и шпоры, обрадовала меня. И опять тоска по Лиану… Взяв себя в руки, я вновь перешла к делу, которое сейчас должно было для меня стоять на первом месте.

– Первого сентября намечался турнир, а вечером – бал. Ну, в честь наступления осени. Сейчас уже тридцатое августа. А, какой-то подготовки близко нет. Как я понимаю, праздники перенесут. Но ведь траур обычно длиться сорок дней, а все кварталы и постоялые дворы до отказа набиты аристократами. Рыцари ведь ждут, когда смогут посоревноваться оружейными навыками с соперниками. Господи, и вправду говорят, что в этом Вестминстерском дворце одни несчастья. Когда мы уже в спокойный и тихий Гринвич переедем? – разнервничалась я. Проблем было по горло, и это не считать моей скорой отправки в Суффолк. Хотя, в перенесении турнира есть и хорошая сторона. Ведь мои августейшие «опекуны» сказали, что я туда поеду только после торжеств. И чем дольше их не будет, чем дольше я смогу пробыть при дворе.