Читать книгу "Дети дельфинов - Тамара Михеева"

— Радостная весть, но все-таки… — голос Вождя смягчился. — Зое красавица, она может найти себе лучшего мужа среди своего народа, зачем ей чужеземец?

— Зачем ночь сменяется днем, а день — ночью? Ты задаешь не те вопросы, Вождь. Скажи лучше: что мне делать, если он уйдет и заберет с собой мою единственную дочь? Как я буду жить один?

Вождь помолчал, а потом сказал, и его голос был похож на голос размечтавшегося мальчишки:

— А как было бы хорошо, если бы Зое полюбила Киро!

Киро! Это имя прозвучало, как выстрел.

С тех пор как я окончательно поправился и красавец ведун перестал ежедневно меня навещать, я успел (на фоне своего счастья от первой взаимной любви) забыть о нем. Иногда мы встречались в Городе, улыбались, прикладывали правую ладонь к сердцу, в знак уважения, изредка он спрашивал, как я себя чувствую, не гнетут ли меня злые духи. Но все это время я был так по-детски счастлив с Зое, что совсем не думал, что ее и Киро может что-то связывать. Но вот Вождь упомянул его имя, я вспомнил глаза Киро, когда он смотрел на Зое, и как однажды Хота сказал грустно:

— Киро — лучший человек нашего народа… Они дружат с Зое с детства, растут вместе.

Зое вспыхнула и шепнула мне:

— Не слушай!

Но теперь не слушать и не думать я не мог.

Потом я случайно услышал еще один разговор. Я сидел за домом Хоты, в зарослях дикого шиповника, и вдруг увидел сквозь ветки Зое. Она не видела меня, шла к лесу. Я хотел было уже выйти навстречу, как внезапно услышал:

— Зое!

Из-за деревьев вышел Киро. Он подошел и протянул ей руку, но Зое спрятала руки за спину.

— Зое, — укоризненно и вместе с тем жалобно сказал Киро. — Ты убегаешь от меня, прячешься, проходишь мимо, даже глаз не поднимаешь.

— Я просто не видела тебя, Киро, — в смятении сказала Зое.

— Нет, Зое, неправда. Ты чувствуешь себя виноватой за что-то… ты… ты знаешь, что я люблю тебя!

— Нет, нет, Киро, молчи! — Зое зажала уши. — Я не хочу ничего слушать, не хочу знать!

— Зое!

— Нет, Киро! — Голос Зое вдруг стал строгим, сердитым. — Мы выросли вместе, да, это правда. Ты брат мне, и как брат ты сделал лучшее для меня: ты увел от смерти человека, которого Боги послали той женщине, что живет во мне…

Я заметил, как испугался Киро. Видимо, то, что сказала Зое, значило по-анулейски очень много. Может быть, то, что мы с Зое теперь как муж и жена. Я хотел выйти, но понял, что поздно. Невозможно было выйти сейчас и прервать их разговор. Киро вдруг сжал кулаки, глаза его были страшны.

— Зое, ты не можешь! Он уйдет в свою землю, он оставит тебя!

— Замолчи! Ты ничего не понимаешь, — в бешенстве закричала Зое. — Ничего не знаешь! Он никогда не оставит меня!

Она сорвалась с места и убежала. Я сидел в укрытии, боясь дышать. Мне было стыдно, тепло и горько.

Стыдно, что подслушал чужой, такой личный разговор. Тепло, потому что Зое любит меня. Горько, потому что Киро прав: мне в самом деле придется когда-нибудь уйти. Киро спас мне жизнь, а я забрал его невесту — вот что еще мучило меня. В полном смятении я пошел искать Зое, мне было необходимо увидеть, почувствовать ее. Я побродил по лесу и вернулся в дом, и Зое тут же встретила меня улыбкой.

— Зое, — сказал я и замолчал, не зная, что сказать. — Зое!

— Что? — улыбнулась она.

Я прижал ее к себе, повторяя:

— Зое, Зое!

Я видел, что она тоже еще под впечатлением от разговора с Киро, и я звал ее, хотел вернуть, боялся потерять — боялся, что она поверит Киро.

— Ну что, что? — рассмеялась Зое, потом посмотрела мне в глаза, и ее глаза потемнели в ответ. — Что с тобой?

— Зое… ты любишь меня?

Зое замерла, растерялась, опустила глаза.

— Ты задаешь вопросы, которые мужчина не должен задавать женщине.

— Почему?

— У слов большая сила. Если я скажу «да» и ты скажешь «да», мы совершим клятвенный обряд, мы станем мужем и женой и будем принадлежать друг другу всю жизнь.

— Разве мы уже не муж и жена? Зое… ты любишь меня?

— Да.

— Да. Я люблю тебя, Зое. На всю жизнь.

Я поцеловал ее глаза.

— Ты скоро уйдешь, — уверенно сказала Зое.

— Почему ты так думаешь?

— Твои дельфины… Ты сказал, что вы помогаете друг другу жить, значит, без тебя они умрут.

— Дельфины… они очень сильные, Зое.

— А я слабая, — вдруг всхлипнула Зое. — Я умру без тебя!

— Уйдем со мной! Уйдем к морю! Это далекий путь, тяжелый, но я вижу: ты умеешь ходить по лесу, как рысь. Мы справимся.

— А мой отец? Он умрет один, ведь у нас никого нет… Ты не можешь забрать нас всех? Вывести к морю?

И я понял, что именно это я и должен сделать, что в этом весь смысл моей жизни: вывести анулейцев к морю, вернуть прекрасному народу его энко! Но я не мог решить это один. Я тут же представил, как в Поселок выходит около сотни лесных людей, высоких, красивых, странных, как они видят Башню, свою древнюю святыню, море, дельфинов в вольерах. Я представил, что будет с Силиным и Листом, с Мумукой, когда я скажу им, что эти люди будут жить здесь, потому что имеют больше прав на Побережье, чем мы. Я представил, что скажут в Управлении. Надо будет где-то разместить их всех, построить хижины, дать пропитание…

— Я не могу решить это один, Зое. Мне нужно встретиться со своими… со своими Вождями.

— У вас тоже есть Совет Отцов? — удивилась Зое.

— Ну, вроде того, — посмеялся я над Управлением.

— Я думала, ты самый главный, — не смогла скрыть разочарования Зое, — ты ведешь себя, как Вождь.

В тот миг я решил бесповоротно: я выведу анулейцев к морю. В конце концов, я обязан им жизнью!

— Но для этого нам нужно ненадолго расстаться.

— А если твои Отцы не позволят нам вернуться к морю?

— Я уговорю их, я докажу, что вы достойны этого, что вы заслужили.

Зое вдруг выскользнула из моих рук, метнулась вглубь дома, зашумела там, будто что-то искала. Это что-то она спрятала за спиной, когда подошла ко мне. Она старалась быть серьезной и торжественной, но не могла скрыть лукавого блеска в глазах. Как ребенок, который придумал что-то замечательное и не может удержаться и не рассказать.

— Муж мой! — сказала Зое, и я вздрогнул. — Ибо теперь ты муж мне, ведь мы любим друг друга. Я знаю, тебя ждет дорога, трудная дорога через лес. И ты прав, что уходишь. — Глаза ее померкли, она продолжала уже грустно-трогательно. — Я бы считала тебя злым человеком, если бы ты оставил дельфинов, которые привязались к тебе. Я бы считала тебя глупым человеком, если бы ты принял такое важное решение, не спросив совета своих Отцов. Я… я бы считала себя недостойной дочерью своего народа, если бы удерживала тебя, ибо, пока ты здесь, громкая птица не перестанет летать под солнцем, и наши дети будут плохо спать ночами, а матери — бояться за них. Я была бы недостойной и слабой, если бы ушла с тобой, как ты просишь, оставив отца и свой народ. Нет! Я останусь с ними. А ты пойдешь к своему народу, поговоришь со своими Отцами и вернешься (ведь ты вернешься?), чтобы отвести наш народ к морю, а меня — в свой дом. Любимый мой! Твой путь тяжел и долог, но ты придешь назад. Я знаю. Я дам тебе Ханжалик. Он поможет тебе вернуться. Он поможет тебе найти меня, где бы я ни была…