Читать книгу "Россия в огне Гражданской войны: подлинная история самой страшной братоубийственной войны - Армен Гаспарян"

На Северо-Западе России крах борьбы с большевиками произошел еще более стремительно. По воспоминаниям современников, герой Эрзурума Николай Николаевич Юденич был прекрасным военачальником, доблестным и храбрым солдатом. Но, как справедливо отметил писатель Александр Куприн, чтобы стать вождем Белого движения на Северо-Западе России, нужны были не только полководческие качества, но и дар тонкого и дипломатичного политика. Этого не наблюдалось в принципе. Правительство Юденича так и не выработало сколько-нибудь четкой линии в своей деятельности. Указов и постановлений издавалось великое множество, и зачастую они носили взаимоисключающий характер.

Большинство распоряжений было адресовано крестьянам. Так, в одном из проектов аграрных решений стоял такой пункт: «Охранять от хищений коммуны, советские имения, питомники и хозяйства, которые могли бы впоследствии послужить общественным целям». Автора этого документа установить сейчас невозможно, но, судя по всему, это явно не Юденич. Как свидетельствуют все те же современники, Николай Николаевич вообще весьма неохотно занимался правительственными делами. Главным он считал вооруженную борьбу с большевизмом, поэтому почти все его распоряжения касались только Северо-Западной армии.

28 сентября 1919 года войска перешли в наступление на Петроград. После упорных боев удалось захватить Гатчину и Красное Село. До бывшей столицы Российской империи оставалось всего 20 километров. Передовые отряды были на ближних подступах к Питеру – конные разъезды Добровольческой армии уже любовались золоченым куполом величественного Исаакиевского собора. Однако дальше случилось то, что не могли даже спустя годы объяснить лидеры Белого движения – отступление и разгром.

Стоит подчеркнуть, что сам Юденич до конца своих дней хранил по этому поводу гробовое молчание. Да и что он мог сказать, если никаких вооруженных восстаний, никаких забастовок, на которые так рассчитывал Николай Николаевич, в Петербурге не произошло? Не мог знать тогда генерал, что по приказу Троцкого уже были расстреляны все, кто возглавил бы борьбу с большевиками в городе на Неве. Офицеров ставили к стенке, как только их помощь Юденичу была доказана следствием. Поступать так же в отношении большевиков генерал категорически запрещал. Уже в эмиграции многие обвиняли его в излишней либеральности. Генерал Родзянко с горечью отметил в своих воспоминаниях: «Большевистская агитация росла и росла. Никаких серьезных мер против нее не принималось, и красные агенты обнаглели до того, что не только открыто показывались на улицах, но и спокойно завтракали и обедали в ресторанах. Настроение становилось все более нервным».

В довершение всего, в армии генерала Юденича стала падать воинская дисциплина, усилилось дезертирство. Некоторые полки порой по два дня оставались без хлеба, не хватало боеприпасов, не было автомобилей, и на вооружении состоял всего один танк. Сдержать в таких условиях наступление красных генерал не мог. Измученная беспрерывными боями, армия отступала. Командиры полков устроили совещание и попросили графа Палена передать Юденичу общее требование: уйти в отставку. Николай Николаевич не сопротивлялся. 1 декабря 1919 года он назначил нового главнокомандующего Северо-Западной армии – кавалера ордена Святой Анны генерала Глазенапа.

Именно ему Юденич и передал все оставшиеся деньги на борьбу с большевизмом – 227 тысяч фунтов стерлингов. Бывший глава Белого правительства на Северо-Западе России вручил при свидетелях подписку об отсутствии у него других средств. Об этом в тот же день написали газеты. Георгиевский кавалер Юденич всегда дорожил своей честью. К сожалению, этого нельзя сказать о некоторых офицерах Северо-Западной армии.

Уже находясь в отставке, Николай Николаевич был арестован в гостинице Ревеля (ныне Таллин) своими бывшими соратниками. За происходящим, кстати, молча наблюдали трое эстонских полицейских. Юденича хотели судить за провал наступления на Петроград. «Этот дряхлый старик не имел права брать на себя ответственность. Преступники те, кто выдвинул эту мумию на такой важный пост» – так отзывался о Юдениче его давний противник генерал Родзянко. Однако уже через несколько дней Юденич был освобожден. Дальнейшая его судьба мало чем отличалась от сотен тысяч русских эмигрантов, которые после Гражданской войны лишились Родины. Генерал переселился в Англию. Известно, что он внимательно наблюдал за жизнью в советской России, изучая ежедневные газеты. Это, по сути, единственное, что ему оставалось в жизни.

Но трагичнее всего отступление белых армий происходило на Востоке России. Великий Сибирский ледяной поход по праву ассоциируется с генералом Каппелем. Деятельность вождей белых армий сегодня достаточно хорошо известна тем, кто интересуется этой темой. В сотнях книг описаны их непримиримая борьба с большевизмом и личные подвиги. Не только ведь одним террором жили эти люди. Но о Каппеле, главнокомандующем армиями адмирала Колчака в ее наиболее тяжелые дни, до недавнего времени не было опубликовано ничего, кроме общих скупых и сухих фраз. А между тем, он был одним из наиболее ярких вождей Белого движения. По свидетельствам очевидцев, даже внешний вид его сразу вызывал симпатию – выше среднего роста, крепко сбитый, хорошо сложенный, ловкий, подвижный блондин с вьющимися волосами.

Именно Каппель возглавил армию в Сибирском ледяном походе. Так назвали белогвардейцы отступление колчаковских армий. Он наводил порядок в отступавших частях, пытался вдохнуть бодрость в бойцов, чтобы отступление не превратилось в бегство. В туманном сорокаградусном морозе, как в бреду, шли люди, забывшие, что такое теплая изба, путавшие день с ночью, утолявшие голод горстью муки или куском мерзлого сырого мяса. Шли люди с обмороженными черными лицами, удивленно озиравшиеся, если воздух не разрезали пулеметные очереди и винтовочные залпы. Армия призраков, верившая лишь генералу Каппелю.

Сильно похудевший, с покрытыми инеем бородой и усами, такой же голодный и промерзший, как и его солдаты, Владимир Оскарович требовал от себя только одного – спасти армию. Министр сибирского правительства Георгий Гинс в своих воспоминаниях отмечал, что когда Каппель приказывал идти вперед – все шли, не задумываясь над тем, куда именно они идут. Армия верила своему командующему. Каппель все время был в авангарде. Плохо одетый, в разбитых сапогах, он вместе со своими бойцами прокладывал дорогу в глубоком снегу. И однажды случилось непоправимое – генерал провалился в сугроб по пояс. Промерзшие ноги вдруг обожгло, как огнем, бурки стали страшно тяжелыми. К нему бросились, помогли выбраться из сугроба…

Ноги через несколько минут покрылись коркой льда. До ближайшей деревни оставалось больше семидесяти верст. И он шел, не показывая вида, а ноги коченели, теряли чувствительность. Начался сильнейший озноб, временами Владимир Оскарович терял сознание. На третьи сутки его, не приходящего в себя, на коне довезли до первого человеческого жилья – таежной деревни Барги. Здесь доктору пришлось простым ножом, без анестезии сделать ампутацию обмороженных пяток и некоторых пальцев на ногах Каппеля. Один из его близких друзей, полковник Василий Вырыпаев вспоминал уже в эмиграции: «Вносят Каппеля в теплую избу, снимают валенки. До самых колен ноги твердые, как дерево, не гнутся. Часть пальцев уже умерла – спасти их нельзя. “Ампутировать немедленно”, – говорит врач. На другое утро генерал пришел в себя. “Доктор, почему такая адская боль в ногах?” И, услышав ответ, закрывает глаза…».