Читать книгу "Девушка с девятью париками - Софи ван дер Стап"

Вторник, 6 сентября

Мы с Робом сидим за кухонным столом и обсуждаем наше будущее. Будущее. Фу, какое страшное слово. Мы счастливы вместе, но, возможно, больше как друзья, чем как любовники. Мы вынуждены жить в этой странной ситуации, когда есть только сегодняшний день. И сегодня Роб – все, чего я хочу. Но в минуты, когда я позволяю себе подумать о будущем, я понимаю, что мы с Робом не справимся. Я люблю Роба, и очень сильно, рядом с ним я чувствую себя такой защищенной. Он подходит моей жизни, как руке – хорошая перчатка. С Иохемом и Яном они лучшие друзья, так же как и я, и мы никогда не теряли и не потеряем друг друга из виду. По словам Роба, мы выбрали быть вместе, и пока мы оба предпочитаем повременить до той поры, когда поймем, что делать с моим и нашим общим будущим.

Мои идеи о любви все как в тумане: куча незавершенных романов, ничего продолжительного. Я вечно хотела быть сразу везде, опасаясь, что что-то упущу. Я быстро забыла об Эмиллиано и переместилась к модным рекламщикам, водившим меня в Club De Ville, а не в Paradiso, где кадрили друг друга и танцевали подростки. Или я зависала с тридцатилетними яппи в RoXY, вместо того чтобы скакать под хаус в The Melkweg со своими одноклассниками. Сумасшедший художник, ревнивый иранец, велосипедист и любитель гашиша, нефтяной шейх из Дели – кого еще нет в моем списке?

Сейчас мне бы лучше найти богатого парня, поскольку я стала очень дорогой девушкой. Я только что подсчитала, во сколько обошлась в прошлом году Это я даже не говорю о париках и предпочтениях в шопинге. Нет, я говорю об инъекциях лейкоцитов по 1344 евро за один укол, таблетках по 35 евро за штучку, томограммах в среднем по 800 евро за снимок. У меня было их пять плюс МРТ. Одна ночь в больнице стоит 967 евро, умножьте это на тридцать пять ночей – и получите 33 тысячи евро. Сложите все вместе, и у вас останется не так и много, чтобы сводить меня на ужин. Слава Богу за медицинскую страховку.

Чем больше я думаю об этом, тем яснее понимаю, что должна осесть рядом с налоговым консультантом или хоть с тем же иранцем, который, не моргнув и глазом, обещал, что будет возить меня в Британию первым классом. Один раз я поймала его на слове, чисто ради эксперимента. Все было идеально: шампанское, компания, столик в Boujis. Все, кроме тех властных взглядов, которые он бросал на меня, когда я решилась зажечь на танцполе в одиночестве. Вычеркиваем его из списка.

Среда, 14 сентября

Это самая длинная пробка в Нидерландах, и мы – в самом ее хвосте, на пути с моей химии в Амстердаме на облучение в Роттердам. Сегодня со мной Сис. Чем дольше мы едем, тем дольше я сплю – единственное преимущество этого бардака. Через полчаса разговоров я засыпаю на коленях у Сис, измотанная и усталая. Я больше ни хочу быть героиней научно-фантастического фильма, я больше не играю жестко. Я хрупкая и слабая. У меня впалые живот и щеки. Взгляд мутный, а кожа под глазами становится все темнее и темнее. Вес никогда не был столь низким – во мне остался всего 51 килограмм. Сис нежно гладит мою лысину мягкими пальцами, Пэм лежит рядом со мной на сиденье. Остаток пути Сис массирует мне руки и спину. Она знает, как я это люблю.

Внезапно я чувствую, что что-то бежит по моим ногам. Я быстро засовываю руку в промежность, чтобы сдержать поток.

– Сис?

– Да?

– Я описалась.

– Вот дерьмо.

– Все в порядке, уже почти закончилось. Думаю, я только трусы намочила.

Сис нарушает молчание: “Бабушка”. Мы обе взрываемся смехом.

Четверг, 15 сентября

Мы случайно встречаемся в незнакомом городе. Он в командировке, я на охоте. Разные неожиданные обстоятельства привели меня в лобби его отеля. Это одна из тех гостиниц, где можно жить месяцами, не скучая по мылу, халату, зубной щетке. Он сидит в баре в компании других серых костюмов. Вероятно, он здесь на конференции. Они пьют, курят сигары и весело смеются. Они расслаблены, знают, что на время сорвались с поводка, и ищут приключений.

Я захожу в отель спросить адрес вечеринки, которую искала последние десять кварталов. Я чувствую, как горят пальцы ног после едва ли не часовой прогулки в новых туфлях на высоких каблуках, а моя узкая юбка уползла сильно вверх. Я ощущаю, как внимание группы мужчин в баре переключается на меня. Исподволь я обольстительно смотрю на них. На него – потому что в центре компании сидит доктор К.

Направляясь к нему, я замедляю шаг, наклоняю голову и – возможно все, это же, в конце концов, фантазия – отбрасываю назад свои длинные каштановые кудри. Некоторые мужчины вызывают во мне похоть. Чистую похоть. Доктор К. – один из них. Идя к нему, я улыбаюсь, хорошо осознавая силу своих женских чар. Разминки не требуется. Он у меня на крючке.

Мы поднимаемся в его номер. Игриво, но предельно сосредоточенно он расстегивает мою блузку, не отводя от меня глаз и открывая миру черные кружева. Одна рука подбирается к моей груди, пока вторая расстегивает лифчик. Мои твердые соски между его пальцев. Он целует их, целует меня в шею, целует меня. Все быстрее и сильнее. Страсть. Похоть. Он берет меня на руки и осторожно кладет посередине кровати. Мы скрываемся под простыней и проводим там всю ночь, пока, изнуренные, не засыпаем, сплетясь друг с другом. Мы спим, пока дневной шум незнакомого города не становится громче.

В зависимости от того, как долго я позволяю своему мозгу мечтать, я дополняю эту фантазию еще пятью утрами, днями и вечерами, когда мы наслаждаемся обществом друг друга в соблазнительной анонимности отеля. Я фантазирую о завтраках, походах в музей и длинных обедах. Но особенно о ночах, когда под простыней, кроме нас, больше ничего не существует.

– Мисс ван дер Стап.

Я поднимаю глаза и вижу доктора Красавчика. Стоя передо мной со скрещенными руками, он пристально смотрит на меня голубыми глазами. Я краснею и чувствую, как прямо по спине поднимается горячая волна, оставляя за собой дорожку пота. Эти проделки менопаузы становятся просто несносными.

– Что я могу для вас сделать?

Эх, знал бы он.

– Пора посмотреть на ваши легкие.

Я провожу полдня с доктором К., дуя и дыша в трубочки. Я представляю его жизнь за пределами больничных стен. Так же как и все – вероятно, в связи с этической стороной его профессии, – он должен львиную долю рабочего багажа таскать с собой домой. Может, по пути большинство его забот и переживаний испаряются, но, без сомнения, какие-то из них ложатся с ним в постель. Эта мысль волнует меня. Но о чем же он думает? Это просто симпатия? Тоскует ли он по мне втайне так же, как я тоскую по нему?

Пэм такая кокетка. Она повсюду выискивает, в кого бы влюбиться, особенно в больнице. Сначала меня впечатляла униформа сама по себе. Я думала, что не буду возражать против осмотра любыми белыми халатами. Сейчас я смотрю прямо сквозь эту оболочку.

Теперь я флиртую повсюду. Предпочтительно с женатыми, непростыми или, как выясняется, одетыми в белые халаты. И только в том случае, если им минимум тридцать пять. Мне неинтересны ровесники. Я готова сделать исключение для Юра, но, к сожалению, он никогда не воспринимал меня иначе, чем подругу.