Читать книгу "Живи! Разговор с самоубийцей - Дмитрий Семеник"

Помощь приходит мгновенно. Почему люди, особенно с тонкой душевной организацией, в момент отпущения грехов плачут? Потому что «камень с души свалился». Это реальность.

Каждому человеку я желаю почаще ис­поведаться и убедиться в реальной помощи этого поразительного таинства.

«Ты обязательно выберешься».

Писатель Максим Яковлев

- Сейчас многие люди разоряются, те­ряют работу, в долгах, кредиты не выпла­чены. Некоторые доходят до отчаяния. Знакомы ли вы лично с этой ситуацией без­денежья? Если да, то как переживали эту ситуацию?

- Да, конечно, знаком. Помню в 1990-е годы, когда я остался без семьи, без родителей, без работы. Гол, как сокол. У меня был вы­ход какой? Водка. Если б можно было на нее заработать. Но повезло, что уже тогда я был верующим. Я понимал, конечно, что входить в пике — это не мой путь. Нужно как-то барах­таться...

Помогали евангельские фразы, которые Бог мне приводил на ум: «Не собирайте себе сокровища на земле, где моль и ржа истре­бляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут. Ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше».

Вот это ответ. Если человек видит сокровище в работе, в богатстве, в накоплении и т.п., то у него не остается выхода. В этом вся его жизнь. Но с православной точки зрения это сущая мертвечина. Это не жизнь.

Самое главное, словами Евангелия: «Ищите прежде Царствия Божия и правды Его, и это все приложится вам». Бог же пре­красно видит, что мне трудно. Он даже луч­ше меня знает, чего мне не хватает. Раз Он мне такое послал, ну неужели я не выдержу? Я потерплю.

Я ходил один по комнате, мерил ее шага ми и думал: «Что делать?» Начал мастерить игрушки какие-то, стал помогать кому-то по хозяйству. Потом пригодилось мне художе­ственное образование, взялся делать интерьер директору магазина. Еще что-то делал. А по­том написал рассказ и отнес его к батюшке, который когда-то закончил филологический факультет МГУ и мог оценить. Я отнес ему этот рассказ с полным доверием: как батюшка скажет — так и сделаю. Если скажет, что это не твое, значит, я спокойно займусь еще чем-нибудь. Но он сказал: «Давай! Иди туда-то, позвони тем-то».

И наладились отношения с родителями, и работа появилась, и семья появилась, все появилось. Как это произошло, я не могу сказать. Это как трава растет. Сколько ни гляди на нее, никогда не заметишь, как она растет.

Но если человек видит для себя весь смысл жизни в этих тряпках, шмотках, зарплатах и т.п., то ему очень трудно будет. Тогда любой кризис, потеря денег - это все, это гроб.

Дай Бог, чтобы посетила простая мысль: «Неужели я, человек, стою только вот этого? Если у меня что-то отняли, я теперь никто? А кто ж я тогда вообще? Какая мне цена тог­да, как человеку?»

- Поэтому люди так сильно страдают от кризиса, даже если они одеты, обуты, не голодают, в общем-то? Из-за такой силь­нейшей привязанности к земному?

- Да, именно так. Тут поможет имен­но осознание человеком своего достоинства. Представим себе, как реагировал на такие ситуации наш предок, скажем, 200—300 лет назад. А ведь были ситуации. Сгорел дом со всем имуществом, или обокрали, да еще и чуть не убили. Это тот же самый кризис для него. К нему сразу приходило понимание: а как другие выходят, а как мои предки вы­ходили из этого? Ну, вот в войну как люди оставались без всего? Они, что, выли, волосы на себе рвали? Да нет. Сжав зубы, потихоньку выживали. Мир не без добрых людей.

А уж православные предки тем более. Пришли, в первую очередь, в храм, к батюшке, свечку поставили, помолились. И Бог не оставлял никогда. И находилось: то один придет чем-нибудь поможет, то собрались всей деревней - дом сложили за один день.

Я удивляюсь современным людям. Разве ты один в поле остался? У тебя квартира есть? Как правило, есть. И у тебя не про­сто квартира есть, у тебя есть электричество, горячая вода, теплый туалет. У тебя, как правило, есть близкие, которые тебе сочувствуют, которые переживают за тебя. У тебя есть друзья. А если еще у тебя есть чувство достоинства и вера в Бога, всего этого вполне достаточно, чтобы преодолеть любой кризис, абсолютно любой. Появится все.

А может, тебе и нужно перемениться сейчас? Ты кем был? Вот этой офисной молью? Так, может, это не твое? Может, ты конструк­тор; может, ты хирург? Может, ты еще кто-нибудь? Займись поисками себя. Глядишь, тебе что то откроется, и со временем будешь говорить: «Слава Богу за этот кризис! Вот что он открыл во мне!»

— Что делать, чтобы преодолеть эту проблему?

- Помогает осознание, что Бог смотрит и видит, и знает твои проблемы лучше тебя. Он не допустит, чтобы ты погиб. Тебе только самому нужно не нюнить, не отчаиваться — и все будет.

Я прошел через это на собственном опыте. У меня и жилья не было нормального, у меня был просто барак, никаких удобств: ни воды, ни отопления. Я спал одетый в верхнюю одежду. Я корочку хлеба ел три дня, сосал ее г водой. Ну, и вот я из этой корочки выкарабкался. Значит, можно.

- И не озлобились?

- Нет, не озлобился совершенно. Это еще, конечно, и от природных каких-то ка­честв зависит, я думаю. Но даже если бы я и озлобился, если бы вера сохранялась, то меня и озлобленного бы вытащили.

- Вы не рассматривали это как наказа­ние за что-то?

- Я только и делал, что прокручивал все ситуации, как все это случилось: еще неделю назад у тебя все было, а теперь нет ничего. И работа была, я спокойный был, денег хватало, и меня все уважали. И вдруг — нет ничего. Семьи нет, работы нет, с родителями разругай­ся, лишился жилья. Хорошо хоть мастерская оставалась, в которой я стал жить. Я могу с полным правом говорить: «Не дай Бог никому такого кризиса, но, уж если пришел, это не конец света — из него можно выбраться».

Сразу получилось взять себя в руки и двигаться или были периоды отчаяния, когда дух падал?

Ну, было, конечно, когда я вопил и кричал: «За что именно мне так больно?» Естественно, всегда будут эти метания. Но надо, чтобы ты понимал даже во время этого крика, что слабину даешь. На самом деле, за этим криком нет правды.

Я и напивался. Думаю, надо как-то за­глушить. Но я не могу находиться долго без работы мозгов. А когда ты пьяный, они же не работают. Ну, там час, два ты побудешь в этом состоянии, заснешь, проснешься, потом так фигово. Во-первых, ты себя ненавидишь за все это, а во-вторых, тебе не хочется про­сто — ну и понимаешь, что это не выход. Тут еще осознание чисто мужское: я мужик; что, я не смогу выбраться? Зачем я тогда нужен во­обще? Если ты мужчина, ты обязан выбраться из этого.

- А если женщина попала в такую си­туацию?

Женщина? Трудно, конечно, предста­вить такую ситуацию. Женщина — она либо дочка, либо мать, ей как-то все-таки легче, мне кажется. Она все-таки более защищена. Но если уж она в такой ситуации, как я, оказалась, в принципе — тот же путь. Путь мужества. Женщина тоже должна обладать этим качеством. Иначе не выстоять.