Читать книгу "Роман Галицкий. Русский король - Галина Львовна Романова"

- Вот уж радость так радость! - воскликнул он, обнимая Романа и глядя на него чуть свысока, - Казимир был высок и худощав. - Уж не чаял увидеть дорогого гостя! Давненько не заглядывал ты в Польшу, сын мой! Как живете? Все ли здоровы? Как жена твоя? Как дети?

- Спасибо, князь, здоровы все.

Они говорили по-польски, ибо Роман знал этот язык, как родной, - мать его, хоть и жила на Руси и крестилась в православную веру, родной речи не забывала и сынов приучила думать, что Польша им не чужая.

- Сына не породил ещё? - продолжал расспросы Казимир.

- Нет. Сына нет, - отрывисто бросил Роман.

- Худо, очень худо есть, - покачал головой Казимир, потеребив бородку. - Знавал я твоего отца, великий князь был Мстислав! За орла сестру отдавал! За витязя! И ты весь в отца пошёл. Худо, когда нет сыновей у такого витязя!.. Но то дело наживное, - сухо рассмеялся он, заметив, как напряглось красивое лицо Романа. - Ты ещё молод, жена твоя не стара! Я вот сколько лет с Еленой ждал, когда судьба улыбнётся мне - и дождался!

Роман согласно покивал головой. Что правда, то правда - хотя уже четверть века миновало, как уехала Елена Ростиславовна в Польшу замуж за князя Казимира, но долго не было у них детей. Всего одной дочерью благословил Господь чету, да и ту отдали на Русь. Но вот недавно и им улыбнулось счастье - подрастал у Казимира сын, Лешко, за светлые, пуховые волосики и такую же светлую кожу прозванный Белым.

Упоминание о чужих сыновьях испортило Роману настроение. С Предславой они жили мирно, но без любви. Родили двух дочерей, но в последнее время, занявшись галицкими делами, Роман забыл о жене и впервые вспомнил о ней только что.

- А что Агнешка, сестра моя? Здорова ли она? - не умолкал Казимир.

- Матушка умерла в прошлом году, - сквозь зубы ответил Роман. - Схоронили её во Владимире-Волынском.

- Упокой, Боже, её душу! - прошептал Казимир по-латыни, перекрестившись. - Завтра же велю отслужить мессу по ней… Но что же ты мне не сообщил об этом? Совсем нас забыл!

- На Руси дел много, - уклончиво ответил Роман. - Времени нет.

- Да что за дела? - Казимир указал гостю на лавку, крытую расшитой тканью, уселся сам. - Войны нет, с соседями мир. Разве что половецкие орды вас тревожат, да ятвяги ходят набегами. А так?

- Мира нет промеж князей, - поджав губы, ответил Роман. - Как и прежде, брат идёт на брата, сыновья на отцов мечи поднимают. Грызутся за столы, за земли, за старшинство, - он оборвал сам себя, решив, что не следует выносить сор из избы прежде времени. Но оказалось, Казимир о многом осведомлен.

- Сказывают, в Галиче умер Ярослав Осмомысл и стол его освободился? - молвил он.

- Так и есть.

- И сыновья его спорят за стол?

- В Галиче как вече порешит, так и будет, - ответил Роман. - Сегодня они одного князя кличут, завтра решат звать другого. Но от тебя, князь, не утаю - меня кликнули в Галич князем. Как-никак я из Мономахова рода, из потомков Мстислава Великого, старшего сына Владимира Мономаха, отец мой старшим сыном был, великим князем был, в роду моём изгоев нет. Придёт пора - мне на Киевский стол садиться придётся.

Казимир слушал племянника внимательно, но осторожно - от того, кто будет великим князем на Руси, многое зависит и в Европе, а уж в Польше и подавно, ибо и здесь много князей. Ещё сто лет назад поделил Польшу князь Болеслав надвое между двумя своими сынами. И сейчас в стране два князя, два брата - великопольский князь Мешко Старый и он, малопольский князь Казимир, У каждого сыновья, которые после смерти отцов вступят в борьбу за наследство.

- Да, ты в своих правах, - согласился Казимир с Романом. - Но в чём же беда?

- Беда в том, что Владимир, изгнанный вечем сын Ярослава Осмомысла, привёл на Галич угров - сам король Бэла пришёл. Испугались мои бояре такой ратной силы, - Роман на миг прищурился, - не сумел я удержать галицкого стола. Подмога мне нужна, помочь ратная.

- У тебя Волынь есть. Нешто ты изгой?

- Правду тебе скажу, вуй Казимире, - Роман придвинулся ближе, наклонился вперёд.

- Уходя в Галич, отдал я Владимир брату своему Всеволоду. Перед вечем крест целовал, клялся, что не нужен мне более град сей - вот и отвернулись от меня владимирцы в трудный час. Не то чтобы помочь ратную - самого на порог не пустили!

Горько было признаваться в том Роману - ещё горше от того, что особой вины за собой не чувствовал, ощущал что-то вроде обиды, хотя и должен был знать, что не прощают таких проступков князьям. Галич-то долгое время был пригородом Владимира, окраиной, где сидели младшие братья или подрастающие сыновья волынских князей. Разрастаясь, всё более требовал самостоятельности Галич. Приобрёл её только при жизни Владимирка Влодаревича и сына его Ярослава Осмомысла, что случилось не так давно. И уйти из столицы Червонной Руси в малый её, выбившийся из-под руки, пригород, было оскорблением. Но, уходя, разве знал Роман, что всё так выйдет! Будущее в руках Божьих, человеку не дано знать завтрашнего дня! Потому и не чувствовал за собой вины Роман, хотя и понимал, что не одним Всеволодовым упрямством заперты для него ворота Владимира-Волынского.

- Что же ты от меня просить приехал? - спросил Казимир.

- Дай свои полки, княже. Выбью я угров из Галича, прогоню Владимира - в долгу не останусь.

Казимир замолчал, задумался. Не хотелось ему помогать Роману - не потому, что чем-то расстроил его родич, и не потому, что хотел сохранить свои полки. Упоминание об уграх и их короле Бэле заставило его задуматься. Сложна европейская политика. Он пойдёт на угров, а у тех свои союзники. Бэла либо сам полки на Польшу натравит, либо поднимет на борьбу Мешка Старого. Да ещё неизвестно, что скажут в Саксонии. Сидевший там император Фридрих Рыжебородый был сюзереном Казимира.

Как-то он себя поведёт? Да и на Руси - а каково-то посмотрят на это киевские князья и Всеволод владимиро-суздальский?

Роман помалкивал, ждал, блестя тёмными глазами.

- Созову я на сейм своих воевод, - улыбнулся ему Казимир, - обговорим, что да как. А ты пока будь гостем моим! Навести жену мою, Елену, сына погляди! После поговорим.

Он хлопнул в ладоши - вошли слуги, провели Романа и его спутников в отведённые им палаты.

Вечером Роман был на половине княгини. Елена Ростиславовна обрадовалась племяннику. Хоть и стерпелась, слюбилась она с Казимиром, но тосковала по родине, которая была рядом - рукой подать. Потому и дочь отправила на Русь - хоть не самой, так частичкой своей вернуться домой. Несмотря на годы, княгиня Казимирова по-прежнему была стройна и хороша собой, вот только краски на лице поблекли, да в косах серебрилась седина. Но волосы она по обычаю замужних женщин убирала под повой[25]и притирала лицо мазями, белилами и румянами. Увидев в дверях Романа, Елена вскрикнула, как девочка, и бросилась ему навстречу, забыв о княжьем достоинстве.