Читать книгу "Волынский. Кабинет-Министр Артемий Волынский - Зинаида Чиркова"

Из энциклопедического словаря

Изд. Брокгауза и Ефрона

т. XIII. СПб., 1892 г.

олынский (Артемий Петрович) — государственный деятель в царствование имп. Анны Иоанновны. Личность В. уже давно стал привлекать внимание историков, биографов и даже романистов. Писатели конца XVIII в. и начала XIX (напр., Рылеев) считали его политическим гением и мучеником-патриотом; но с появлением новых материалов по истории первой половины XVIII ст. установилась и новая точка зрения на В. Представителем её выступил в 1860 г. в «Отечественных Записках» И.И. Шашкин; но желание развенчать В. увлекло его, он впал в противоположную крайность. 16 лет спустя появилась новая биография В. профессора Д.А. Корсакова, которая может считаться руководящим трудом. В. происходил из древнего рода. Отец его, Пётр Артемьевич, был при царе Феодоре Алексеевиче стряпчим, а затем стольником, судьёй московского Судного приказа, воеводой в Казани. Обыкновенно полагают, что А.П. родился в 1689 г. Своим воспитанием В. был обязан семье С.А. Салтыкова. Он много читал, был «мастер писать», имел довольно значительную библиотеку. В 1704 г. В. был зачислен солдатом в драгунский полк. В 1711 г. был уже ротмистром и снискал расположение царя. Состоя при Шафирове во время Прутского похода, он в 1712 г. разделяет с ним плен в Константинополе, а в следующем году посылается в качестве курьера к Петру с мирным трактатом, заключённым в Адрианополе. Через два года Пётр отправил В. в Персию, «в характере посланника». Его миссия имела две цели: всестороннее изучение Персии и приобретение торговых привилегий для русских купцов. Оба поручения В. выполнил успешно (1718) и был произведён в генерал-адъютанты (последних было тогда всего только 6), а в следующем году назначен губернатором во вновь учреждённую Астраханскую губернию. Здесь он скоро успел ввести и некоторый порядок в администрации, поправить отношения с калмыками, поднять экономическую жизнь края и сделать немало приготовлений к предстоявшему Персидскому походу. В 1722 В. женился на двоюродной сестре Петра В. Александре Львовне Нарышкиной. Предпринятый в этом году поход в Персию окончился неудачно. Враги В. объясняли это поражение Петру ложными будто бы сведениями, доставленными В., и кстати указали на его взяточничество. Царь жестоко наказал В. своей дубинкой и уже не доверял ему по-прежнему. В 1723 г. у него была отнята «полная мочь», предоставлена одна только деятельность административная, и от участия в войне с Персией он был совсем устранён. Екатерина I назначила В. губернатором в Казань и главным начальником над калмыками. В последние дни царствования Екатерины I В., по проискам главным образом Ягужинского, был отстранён от той и другой должностей. При Петре II, благодаря сближению с Долгорукими, Черкасскими и др., в 1728 г. ему снова удалось получить пост губернатора в Казани, где он и пробыл до конца 1730 г. Страсть его к наживе и необузданный нрав, не терпящий противоречий, в Казани достигли своего апогея, несмотря на заступничество его «милостивцев» Салтыкова и Черкасского, вызывает учреждение над ним со стороны правительства «инквизиции». Отставленный от должности, он получает в ноябре 1730 г. новое назначение в Персию, а в конце следующего года (1731), оставшись выжидать в Москве вскрытия Волги, определяется вместо Персии воинским инспектором под нач. Миниха. Политические взгляды В. высказаны были в первый раз в «Записке», составленной (1730) сторонниками самодержавия, но поправленной его рукою. Он не сочувствовал замыслам верховников, но был ревностным защитником интересов шляхетства. Заискивая перед всесильными тогда иноземцами Минихом, Левенвольдом и самим Бироном, В. сходится, однако, и с их тайными противниками: Еропкиным, Хрущовым и Татищевым, ведёт беседы о политическом положении Русского государства и много строит планов об исправлении внутренних государственных дел. В 1733 г. В. состоял начальником отряда армии, осаждавшей Данциг; в 1736 г. он был назначен обер-егермейстером. В 1737 г. В. был послан вторым (первым был Шафиров) министром на конгресс в Немирове для переговоров о заключении мира с Турцией. По возвращении в Петербург он был назначен 3 февраля 1738 г. кабинет-министром. В его лице Бирон рассчитывал иметь опору против Остермана. В. быстро привёл в систему дела кабинета, расширил его состав более частым созывом «генеральных собраний», на которые приглашались сенаторы, президенты коллегий и другие сановники; подчинил контролю кабинета коллегии военную, адмиралтейскую и иностранную, до того действовавшие самостоятельно. В 1739 г. он был единственным докладчиком у императрицы по делам кабинета. Вскоре, однако, главному его противнику Остерману удалось вызвать против Волынского неудовольствие императрицы. Хотя ему удалось устройством шуточной свадьбы кн. Голицына с калмычкой Бужениновой (которая исторически верно описана Лажечниковым в «Ледяном доме») на время вернуть себе расположение Анны Иоанновны, но доведённое до её сведения дело об избиении Тредьяковского и слухи о бунтовских речах Волынского окончательно решили его участь. Остерман и Бирон представили императрице свои донесения и требовали суда над В.; императрица не согласилась на это. Тогда Бирон, считавший себя оскорблённым со стороны В. за избиение Тредьяковского, совершенное в его «покоях», и за поношение им действий Бирона, прибегнул к последнему средству: «Либо мне быть, либо ему», — заявил он Анне Иоанновне. В первых числах апреля 1740 года Волынскому было запрещено являться ко двору; 12 апреля, вследствие доложенного императрице дела 1737 года о 500 рублях казённых денег, взятых из конюшенной канцелярии дворецким В. Василием Кубанцем «на партикулярные нужды» его господина, последовал домашний арест, и через три дня приступила к следствию комиссия, составленная из семи лиц. Первоначально В. вёл себя храбро, желая показать уверенность, что всё дело окончится благополучно, но потом упал духом и повинился во взяточничестве и утайке казённых денег. Комиссия искала и ждала новых обвинений, и из них самое большее внимание обратила на доносы Василия Кубанца. Кубанец указывал на речи В. о «напрасном гневе» императрицы и вреде иноземного правительства, на его намерения подвергнуть всё изменению и лишить жизни Бирона и Остермана. Допрошенные, также по доносу Кубанца, «конфиденты» В. подтвердили во многом эти показания. Важным материалом для обвинения послужили затем бумаги и книги В., рассмотренные Ушаковым и Неплюевым. Между его бумагами, состоявшими из проектов и рассуждений, напр., «о гражданстве», «о дружбе человеческой», «о приключающихся вредах особе государя и обще всему государству», самое большое значение имел его «генеральный проект» об улучшении в государственном управлении, писанный им по собственному побуждению, и другой, уже с ведома государыни, проект о поправлении государственных дел. Правление в Российской империи должно быть, по мнению В., монархическое с широким участием шляхетства как первенствующего сословия в государстве. Следующей правительственной инстанцией после монарха должен быть Сенат с тем значением, какое он имел при Петре В.; затем идёт нижнее правительство из представителей низшего и среднего шляхетства. Сословия: духовное, городское и крестьянское — получали, по проекту В., значительные привилегии и права. От всех требовалась грамотность, а от духовенства и шляхетства более широкая образованность, рассадниками которой должны были служить предполагаемые В. академии и университет. Много предлагалось реформ для улучшения правосудия, финансов, торговли и т.д. При дальнейшем допросе В. (с 18 апреля уже в Тайной канцелярии) его называли клятвопреступником, приписывая ему намерение произвести переворот в государстве. Под пыткой Хрущов, Еропкин и Соймонов прямо указывали желание В. самому занять российский престол после кончины Анны Иоанновны. Но В. и под ударами кнута в застенке отвергал это обвинение и всячески старался выгородить Елизавету Петровну, во имя которой будто бы, по новым обвинениям, он хотел произвести переворот. Не сознался В. в изменнических намерениях и после второй пытки. Тогда по приказу императрицы дальнейшее розыскание было прекращено и 19 июня назначено для суда над В. и его «конфидентами» генеральное собрание, которое постановило: 1) Волынского, яко начинателя всего того злого дела, живого посадить на кол, вырезав у него предварительно язык; 2) его конфидентов — четвертовать и затем отсечь им головы; 3) имения конфисковать и 4) двух дочерей В. и сына сослать в вечную ссылку. 23 июня этот приговор был представлен императрице, и последняя смягчила его, указав головы В., Еропкина и Хрущова отсечь, а остальных «конфидентов» по наказании сослать, что и было исполнено 27 июня 1740 г. Возвращённые из ссылки на другой год после казни, дети В., с разрешения императрицы Елизаветы Петровны, поставили памятник на могиле своего отца, похороненного вместе с Хрущовым и Еропкиным близ ворот церковной ограды Сампсониевского храма (на Выборгской стороне). В 1886 г. по почину М.И. Семевского на пожертвования частных лиц был воздвигнут на могиле Волынского, Еропкина и Хрущова новый памятник.