Читать книгу "Невстречи - Луис Сепульведа"

Сумел ли проникнуть в лабиринты упомянутый участник экспедиции Кортеса? Был он один или их было много? И что потом? Вернулись ли они в Старый Свет, чтобы создать тайные сообщества? И если им все это удалось, уцелели они или нет во времена инквизиции?

Откуда происходит наше неприятие власти тех, кто знает, и кого мы, по сути, не знаем, но от кого, страшась, принимаем плоды знаний?

Все эти сомнения, о которых мы толкуем в этом рассказе, надо полагать, были решены и снова сформулированы тысячи тысяч раз в белых стенах лабиринта Мошошомока.

Невстречи в любви

Утренний кофе

Она стоит под душем. Вода скользит по ее телу, задерживаясь секундными сталактитами в пропасти меж грудей, которые ты целовал столько раз. А ты тем временем сыплешь в фильтр кофе и, отмерив нужное количество воды для четырех чашек, нажимаешь красную кнопку.

Теперь ты слышишь звуки электрически кипящей воды, и кофе стекает капля за каплей, образуя эту ароматную гущу. Этот раствор, который скрепляет сырцовые кирпичи утра.

Она появляется в дверях ванной, небрежно завязав поясок. Поблескивают ее ноги, еще влажные. Ты снимаешь кофейник, ставишь на стол, потом расставляешь чашки и отмечаешь мысленно, что гвоздики по-прежнему упорствуют, не отдавая розовых красок предсмертному увяданью. В них нет такой щемящей обреченности, как в майских розах.

Теперь она стоит в полотенце, скрученном на голове тюрбаном, и ты можешь видеть ее затылок, ее гладкую и упругую шею, которая пахнет пудрой. Из-под тюрбана выбивается, не желая высыхать, крохотная белокурая прядка и недвижно, отвердело прилипает к коже. Она садится, и ты — тоже. А рядом с вами привычно занимает место тишина.

Ты неторопливо наливаешь кофе в чашку, протягиваешь ей, затем наливаешь себе и взглядом предлагаешь ей то, что на столе. Хлеб, масло, джем и все остальное, что в такие часы и при таких обстоятельствах почему-то кажется тебе совершенно безвкусным. И ты видишь, что ей все это по барабану, она закуривает сигарету и добавляет несколько капель молока в чашку кофе.

Ты быстро мешаешь ложечкой в своей чашке, отчего образуются спиральки, мешаешь, пока полностью не растает сахар, уходя зеркальной пылью куда-то вглубь совсем беззвучно, из почтения, видимо, к неприкасаемому порядку этого утра-безмолвия, которое уже началось.

Наконец, она первая пробует кофе, и первое, что ей приходит на ум, что чашка, похоже, грязная. Она поднимает глаза, смотрит на тебя молча, без единого упрека, а ты в этот момент отпиваешь первый глоток и думаешь, что скорее всего этот пока еще невнятный привкус появился из-за сигареты, но тут она находит слова:

— У этого кофе привкус горького финала.

Тогда ты встаешь, выхватываешь у нее чашку из рук, берешь кофейник и выливаешь все в раковину.

Горячий кофе, пузырясь, быстро исчезает, оставляя в стоке темную кайму. Ты открываешь новый пакет, льешь нужное количество воды для четырех чашек и стоишь, пока капля по капле образуется новая порция этой утренней гущи.

Снова разливаешь по чашкам. Она пробует. Смотрит на тебя с тоской. Ничего не говорит. Отпив глоток из ее чашки, ты смотришь на нее. И теперь сам чуть ли не с криком:

— Ты права. У него действительно привкус горького финала.

Она почти снисходительно говорит, что, быть может, это из-за сахара или молока, но ты в ответ орешь, что в чашке нет ни сахара, ни молока.

Отодвинув чашку к середине стола, она зажигает новую сигарету, а ты тем временем вытаскиваешь из стенного шкафа все до единого пакеты кофе, кончиком ножа вскрываешь один за другим и с бешенством мнешь в пальцах тончайший порошок. Пробуешь на вкус, сплевываешь, чертыхаешься и — да, нечего сомневаться — весь кофе в доме имеет горький привкус финала.

Она не пробует, но все равно — знает.

И говорит об этом без слов. Говорит взглядом, затерянным среди геометрических узоров на скатерти. Говорит сигаретным дымком, который соскальзывает с ее губ.

Ты возвращаешься к своему стулу, чувствуя, что в горле у тебя застрял какой-то ком. Тебе хочется заговорить. Сказать, что вы вместе уже выпили много кофе с привкусом забвенья, с привкусом презрительной неприязни, с привкусом привычной и вежливой ненависти. Тебе хочется сказать, что на сей раз у кофе впервые этот горький привкус финала. Но ты не в силах выговорить ни одного слова.

Она встает из-за стола. Идет в соседнюю комнату. Медленно одевается, и до твоего слуха доносится звук замкнутого браслета. Она направляется к двери, берет ключи, сумку, карманную книжку, о чем-то задумывается, перед тем как открыть дверь, и возвращается к тебе, чтобы оставить на твоих губах след стылого поцелуя, у которого, хоть и не верится, такой же вкус горького финала, как у кофе.

Любовное свидание в стране, которая воюет

Я честен, и потому мне страшно.

Хосе Марти[76]

Меня распирала радость. Я назначил свидание с женщиной, и наконец-то будет на кого посмотреть, кого приласкать, с кем поговорить. Хоть на время уйдут мысли о смерти, которая стала привычной, каждодневной как наш хлеб насущный. Эта женщина мне нравилась. Понравилась сразу, едва я увидел ее в кафе в Панама-Сити. Она пришла вместе с мужчиной, очень солидным, который передал нам все необходимые инструкции и пароли, чтобы мы сумели добраться до Коста-Рики, оттуда двинуть к северной границе, а там присоединиться к главным силам бригады.

Во время разговора женщина молчала. Даже прощаясь, не произнесла ни единого слова. Крепко пожала руку, и все.

В тот день со мной был Пабло. И оставшись с ним вдвоем, мы тотчас заказали кубалибре[77].

— Она, смотрю, приглянулась тебе? — спросил он.

— Конечно. А что тут такого? Всегда найдется женщина, которая тебя зацепит.

— Ну-ну! Лучше бы забыть о ней.

— Я же не говорю, что влюбился.

— Ну тогда ладно. А вообще-то выброси ее из головы.

Пабло вскоре погиб, его убили, когда он переходил границу, и я, если честно, был рад, что мне не пришлось это видеть.

Его смерть была страшной, как все смерти. Я узнал о его гибели из сводки о военных событиях, а потом от моего товарища, который рассказал мне подробно, как все произошло.

Колонна Пабло продвинулась на несколько километров от Пеньяс-Бланкас[78]по направлению к Ривасу[79]. Когда начало темнеть, они вдруг увидели заброшенный крестьянский дом и, осмотрев все вокруг, решили в нем заночевать. Единственный, кто по счастливой случайности остался в живых, рассказал, как все было. Командир колонны поставил его караульным возле хижины. Все произошло очень быстро. В доме бойцы нашли немного дров. И вот среди этих поленьев гвардейцы Сомосы сунули «каса-бобос»[80]. Кто-то из наших бойцов решил разжечь огонь, и как только поднял полено, взрывом убило сразу всех.