Читать книгу "Долгий полет - Виталий Бернштейн"

– В их карманах обнаружены водительские удостоверения, кредитные карточки. Думаю, собрать информацию о них будет нетрудно. Кстати, в сумочке у одной из этих девяти – список хозяйственных дел, намеченных на пятницу и субботу. Такое впечатление, что о близкой смерти она и не думала. Напротив, у пятерки, совершившей террористический акт, – никаких документов; лишь у троих в карманах – вырванные из молитвенника тексты молитв.

Арчи замолчал. Стивенс увидел, что Пол поднял руку.

– Прости, Пол, я как-то упустил тебя. Есть что добавить?

– Я нашел кольцо с монограммой, которое мы разыскиваем.

– Вот так, ребята, подтверждается старая истина: когда к игорному столу подсаживается новичок, поначалу ему всегда идет козырная карта, – Стивенс довольно потер руки. – Давай, Пол, выкладывай подробности.

– Женщина с этим кольцом поступила в Бостонский медицинский центр. Вчера врачи расценивали ее состояние как критическое. Я провел в ее палате минут двадцать. Она была без сознания. В регистратуре мне сказали, что никаких документов при ней не найдено.

– Пол, я перебью тебя на минутку. – Стивенс повернулся к Арчи. – Надо, не откладывая, заполучить отпечатки ее пальцев и сравнить с теми, что на пробке канистры из шестого вагона.

– Я уже сделал это, – подал голос Пол.

– Каким образом?

– Вчера в палате я взял стаканчик на тумбочке, протер его снаружи носовым платком и потом прижал к стаканчику пальцы больной. В пластмассовом мешке привез стаканчик в управление и передал в дактилоскопический отдел. Сегодня утром мне там сказали, что отпечатки пальцев на стаканчике и на пробке совпадают.

– Да ты, оказывается, прыткий парень.

– Без четверти восемь я позвонил в больницу, говорил с медсестрой. Больная еще очень слаба, но уже в сознании. На вопросы не отвечает. Сказала только, что зовут ее Салли. Да еще поинтересовалась номером своей палаты. Все время плачет, молится, просит у кого-то прощения.

Пол замолчал. Стивенс задумался, пригладил рыжий хохолок, торчащий на макушке.

– Итак, подытожим. Из шести исполнителей вчерашне-го террористического акта пятеро погибли на месте, а ше-стая – в больнице. Возможно, преступление имеет какую-то религиозную основу. В пользу этого говорят вырванные из молитвенника листки в карманах трех погибших террористов. Да и та, что сейчас в больнице, тоже предается молитвам… Теперь о девяти трупах в морге, у которых кольца с иной монограммой. Мы имеем их водительские удостоверения, кредитные карточки. Надо сегодня же опросить родственников, сослуживцев, соседей. Что объединяет эту девятку? Почему они оказались в вагонах сабвея в момент, когда были открыты канистры с зарином? Случайно? Или же, зная, что должно произойти, они осознанно решили тоже покинуть сей мир? Или, напротив, ничего не ведая, они и были главным объектом газовой атаки?.. Короче, ты, Арчи, берешь ребят и рассылаешь по имеющимся адресам. Пусть раскопают всю информацию.

Стивенс собрал бумаги, уложил в папку. Сунул папку в ящик стола.

– Также, Арчи, не забудь обзвонить морги. Если труп кого-нибудь из пяти террористов будет опознан родственником или знакомым, я должен знать немедленно. Номер моего мобильника, надеюсь, все помнят?.. А я сегодня попробую потянуть за самую многообещающую ниточку – допросить ту женщину в Бостонском медицинском центре. Ты, Пол, ее нашел – поедем вместе. И на всякий случай давай еще кого-нибудь прихватим… Как, Милтон, не возражаешь прокатиться?

Дорога заняла минут десять. Милтон вел машину мягко, спокойно, каждый раз послушно останавливался на перекрестках перед знаком «Стоп». Стивенс разговаривал с кем-то по мобильному телефону. Сидевший сзади Пол слышал его отрывистый, не очень, вроде бы, довольный голос.

– И вот всегда так, ребята, – сказал Стивенс, отключив мобильник. – Мое высокое начальство вместе с губернатором штата проводит в двенадцать пресс-конференцию о вчерашних событиях. Посему в одиннадцать мне приказано явиться в кабинет начальника управления, доложить, что удалось выяснить, о чем можно и о чем не следует пока говорить с журналистами. А ведь мне сейчас время дорого – делом заниматься надо. Да и докладывать-то еще нечего…

В холле Бостонского медицинского центра сквозь высокий, на уровне четвертого этажа, стеклянный потолок синело безоблачное небо. А внизу, как всегда, шла суматошная больничная жизнь. У справочной толпились посетители. Озабоченно и важно шествовали по своим делам молодые врачи-стажеры. Шустро пробегали через холл медсестры в белых брючках.

Пол, который был здесь вчера, поднялся в лифте вместе со Стивенсом и Милтоном на восьмой этаж. Проходившая по коридору медсестра, узнав Пола, остановилась, кокетливо повела плечами, пышные груди шевельнулись под тонкой кофточкой.

– Доброе утро, Нэнси.

– Привет, Пол, как поживаешь?.. А нашей больной сегодня лучше. И вы у нее будете не первыми посетителями – час назад уже наведалась какая-то ее приятельница.

– Выходит, больная все-таки назвала свою фамилию? – спросил Стивенс.

– Нет.

– А как же приятельница могла догадаться, что та в вашей больнице, именно в этой палате, если справочная внизу не знает ее фамилии?

Нэнси удивленно вскинула тонкие брови, задумалась на минуту.

– В палате телефон есть… Наверное, больная сама позвонила, сказала, где находится.

– Приятельница еще здесь?

– Уже ушла.

– Вы присутствовали при их разговоре?

– Нет. Я как раз возилась с тяжелым больным в соседней палате. Помню, приятельница заглянула ко мне, сказала, что больная пить просит, а стаканчик в палате куда-то задевался. Дала я ей пластмассовый стаканчик… Потом, минут двадцать назад, видела в коридоре ее спину, когда та уходила из отделения.

– Как доктор оценивает состояние больной? – спросил Стивенс.

– В семь, когда я заступила на дежурство, он обход делал, сказал, что никакой опасности для жизни уже нет. С утра Салли все плакала, молилась – даже в коридоре было слышно. А теперь, после визита приятельницы, успокоилась… Ой, меня старшая сестра зовет. Если что нужно, скажете. – Нэнси бросила еще один лучезарный взгляд на Пола и торопливо зашагала по коридору; под натянутыми белыми брючками задвигались в лад упругие полушария.

– Неравнодушна она к тебе, Пол. Не упускай шанса, – негромко пошутил Милтон, когда следом за Стивенсом они входили в палату.

В одноместной палате было тихо. Больная, видимо, устав плакать и молиться, спала. Лицо на подушке выглядело умиротворенным, розовый румянец во всю щеку.

– Мадам, мы из ФБР. Простите, что беспокоим, но нам нужно поговорить с вами.

Стивенс присел у кровати, дотронулся до руки больной. Та не просыпалась.

– Мадам…

Что-то дрогнуло в голосе Стивенса. Пол вдруг осознал – ведь больная не дышит! Стивенс быстро приложил пальцы к ее запястью, пытаясь нащупать пульс. Потом почему-то наклонил голову и понюхал воздух возле ее приоткрытого рта. Тяжело поднялся, посмотрел на Милтона и Пола.