Читать книгу "Камасутра от Шивы - Наталья Солнцева"

Антон покачал головой, — не то одобрительно, не то осуждающе, — и шагнул к арочному проему, завешанному портьерой, сшитой из черных и белых квадратов.

— Кто там? — раздался женский голос.

Помещение, где работала хозяйка студии, было просторным и в тех же тонах, что и холл. Специальное освещение, какие-то кулисы по бокам и стационарная фотокамера.

Маша в обтягивающем до неприличия платье повернулась к посетителю с дежурной улыбкой. Еще сантиметр, и ее грудь вывалилась бы наружу — такое рискованное было декольте.

«Вероятно, на ней нет бюстгальтера», — подумал Антон и вспомнил мягкие округлые груди Тамары. У него защемило сердце.

— Желаете сфотографироваться?

— Пока нет…

В зрачках Маши полыхнул испуг. Она приняла посетителя за сотрудника полиции. Тот истолковал это по-своему.

— Я по личному делу.

— Не понимаю…

Рябов оглядывался в поисках предмета, который мог бы послужить ему орудием. Железная тренога, на которой стоит камера, сгодится.

— Что вам нужно? — заволновалась Маша. — Разве мы знакомы?

— Я по рекомендации, — пробормотал он, довольный произведенным впечатлением.

Она поправила волосы, пытаясь удержать сползающую улыбку.

— Я фотограф… — сказала она. — Вы ничего не перепутали?

— Я — ничего!

Антон сделал шаг вперед, и Маша невольно попятилась. На каблуках она была высокой и тонкой в талии, как кукла Барби. Вьющаяся шевелюра темным облаком обрамляла ее голову. Вероятно, она нравится мужчинам.

— Ты мне противна, — заявил посетитель.

— Кто вы такой?

Он наступал, а она пятилась, пока не уперлась в длинный белый диван с разбросанными по нему черными подушками.

— Меня прислала Тамара…

У Маши подкосились колени, и она рухнула на диван. Рябов навис над ней, словно дамоклов меч.

— К-кто вы?..

— Расплата! — грозно молвил он. — Неотвратимое наказание!

— За… за что…

— Это я хочу спросить, за что ты ее так ненавидела?

Его взгляд упал на железную ножку от штатива, которая стояла в углу за диваном. Этой штуковиной Маша приспособилась двигать прикрепленные к потолку занавеси, служащие фоном для фотографий.

Антон удовлетворенно хмыкнул. Это куда лучше, чем тренога.

— Будешь юлить, убью, — пригрозил он.

Маша прочитала на его лице отчаянную решимость и ужаснулась.

— Я… я… люблю Егора… ее мужа… — залепетала она. — Я ревновала…

— В твоих жилах течет южная кровь?

— Мой дед был тореадором… он всю жизнь сражался на арене с быками…

Она подумала, что если говорить о посторонних вещах, то опасный визитер смягчится.

— Ты убила Тамару?

Вопрос, которого Маша боялась больше всего, отчетливо прозвучал в пустой гулкой студии. А женщина, которая была записана на фотосессию, как назло, опаздывала. Маша мысленно молилась, чтобы та поскорее пришла. При ней этот сумасшедший не посмеет причинить ей вреда.

— Что вы?.. Нет!.. Конечно, нет…

— Я тебе не верю.

— Клянусь вам…

— Ты писала ей, чтобы она готовилась к похоронам! Я читал ее переписку в «Фейсбуке». Ты и есть Маша Веткина!

— Нет!..

Антон метнулся в угол, схватил железяку от штатива, и замахнулся на нее со словами:

— Не лги, дрянь!

Маша взвизгнула, согнулась и закрыла голову руками…

Глава 19

Шестаков два часа отвечал на вопросы следователя. У него разболелась голова, желудок ныл от волнения.

— Где вы провели тот вечер?

— Дома. Я плохо себя чувствовал, прилег и рано уснул. Я врач, веду много больных. Мне необходим отдых.

— Ваша жена часто задерживалась на работе?

— Постоянно! Карьера для нее была важнее семьи.

— Вы этого не одобряли?

— Почему же? Каждый сам определяет приоритеты.

— Тамара изменяла вам?

— Вероятно… Я не допытывался.

— Вы не ревновали ее к другим мужчинам? — удивился следователь.

Он был среднего возраста, полноватый, отекший. Землистый цвет лица и мешки под глазами говорили о болезни почек.

— Я не собственник, знаете ли, — ответил доктор, думая об его диагнозе. — Мы с женой не ущемляли свободу друг друга. Такой у нас был договор, и мы его придерживались.

— Значит, вы тоже ей изменяли?

— Послушайте, какое это имеет отношение… к смерти Тамары?

— Возможно, имеет.

Шестаков постукивал пальцами по столу и смотрел, как следователь пишет. Он жалел, что не позвонил своему адвокату, и старался следить за словами.

— У вашей жены были враги?

— И да, и нет… как у каждого человека.

— В смысле?

— У Тамары не было врагов, способных ее убить. Но недоброжелатели и завистники, разумеется, имелись. Красивая успешная женщина всегда кому-то не нравится.

— Кому не нравилась ваша жена?

— Конкретно не скажу. У нас разные увлечения, разный круг общения. Я полностью посвящаю себя пациентам, а Тамара… рекламному бизнесу. Да! Она генерировала идеи, потом воплощала их. Ее ценили в фирме.

— «Фаворит», кажется? — следователь внимательно посмотрел на вдовца, который не давал себе труда хотя бы изобразить безутешную скорбь. Он был сильно огорчен, не более.

— Да, — кивнул Шестаков. — Фаворит, значит любимец. Знаете, Тамаре всегда везло…

Он осекся и добавил:

— Я ляпнул глупость. Простите.

— Да уж… кончину вашей жены везением не назовешь.

— Полагаю, это трагическая случайность, — криво улыбнулся доктор.

— Значит, вы никого не подозреваете?

— Нет.

— Нельзя исключить попытку ограбления. Воры ничего не взяли, потому что их могли спугнуть. Но удар был нанесен сильный, а грабители обычно не убивают. Им достаточно оглушить жертву. Так что мы отрабатываем несколько версий…

Шестаков молча уставился на следователя, изучая цвет его кожных покровов и характер отеков. Запущенная болезнь почек. Вероятно, у него давление, и он мечтает поскорее выйти на пенсию.

— Кто-нибудь может подтвердить, что в тот вечер вы находились дома?