Читать книгу "Возможно все - Салли Уилбрик"

Как любимый, ласковый, единственный на свете Роджер прикасался к ней, как отзывалось ее тело на ласки!

Казалось, комната в единое мгновение наполнилась тенями и звуками, отовсюду звучали слова любви. Да, она слышит дыхание Роджера, словно он рядом сию минуту, лежит и обнимает ее!

Мне не жить без его поцелуев и ласк! Как я несчастна! Мое тело зовет его тело! Милый Роджер, как ты несчастен! Почему так складывается твоя жизнь? Надо же, корпоративные интересы главнее всего на свете?

А любовь? Неужели она похожа на жалкую божью коровку, карабкающуюся по травинке к солнцу, к свету и от случайного порыва ветра срывающаяся вниз, в темноту травы?

Миллисент прижалась щекой к подушке, - та все еще сохранила запах волос Роджера, - и попыталась представить, как станет разговаривать с возлюбленным, если тот признается ей в своих планах, расскажет о невесте из Берна.

Она будет холодна как рыба. Ей, честной девушке, впрочем, уже честной женщине, безразличны личные дела работодателя!

Да, скажет она, это интересно, но не больше. Посмотрит безразличными глазами на ненавистный профиль коварного обманщика и ничем не выдаст, никаким жестом, никаким словом, какая буря бушует в ее смятенной душе.

Оказывается, у тела своя жизнь, своя память, неожиданно обнаружила Миллисент. Пока ее сознание подыскивало обидные слова для человека, который из любопытства и мужского азарта лишил ее невинности, ее грудь ощущала прикосновения отсутствующего Роджера.

Казалось, он дотрагивается прохладными ладонями до ее спины, целует груди. Касается языком сосков! А затем его пальцы, гибкие, нежные, чуткие проникают в ее жаркое лоно, скользят там легко и беспрепятственно, потому что все у нее внутри наполнено влагой, соком желания...

Нет! Так продолжаться не может. Надо все плотские ощущения и головокружительные воспоминания чем-то заглушить.

Миллисент сорвалась с постели, сбежала босиком по лестнице в кухню, распахнула холодильник.

Так, оливки, копченая рыба, тушеные кальмары в банке, несколько лимонов, виноград на голубом блюде, кусок ветчины... Нет! Все это не то... Ого, осталась добрая половина торта!

Милли уселась за стол, налила в кружку холодного апельсинового сока и с огромным аппетитом слопала кусок бисквита с шоколадным кремом.

Если так дело пойдет и дальше, она растолстеет, станет похожей на пивную бочку, тогда никто ей не скажет, мол, ты похожа на фею, на лесной цветочек. Или лучше так - она сойдет с ума от бессонницы.

Негодяй Роджер, как ты мог меня оставить, почему не целуешь и не обнимаешь?! Я люблю тебя, такая вот я дура! И наплевать мне на твой банковский бизнес и на целую дюжину швейцарских невест! Люби только меня, милый Роджер! - думала она, слизывая растекающийся по пальцам крем.

Миллисент вновь распахнула холодильник.

Нет, ни сыра, ни ветчины она не хочет. Все же замечательный торт приготовила Флоренс, удовлетворимся пока тортом. Обидно, завтра необходимо проснуться ни свет, ни заря. А как хотелось бы поваляться на теплых простынях..

Ах, как она устала, и зевота одолевает.

Упав на постель, Миллисент улыбнулась собственным мыслям, и пару минут спустя крепко спала. Никому, никогда она не осмелилась бы поведать о снах, будораживших ее подсознание до самого утра.

Глава 8

Неделя началась как обычно с приготовления завтрака для рабочих. Понедельник ознаменовался подключением дома к новым котельным на угле и электричестве.

Мастер Редкноп, добродушно усмехаясь, разъяснял Миллисент:

- Теперь ты, милая, будешь в полном порядке. И тепло и светло в доме. Если шторм свалит столбы, на которых электрические провода, то есть я хочу тебе втолковать, если что вдруг случится с электричеством, тогда у тебя под рукой в запасе будет уголек. Бросишь его в топку - и дальше можно зимовать.

Сверкали огни сварочных аппаратов - рабочие заваривали трубы, раздавались зычные команды мастера, на всех этажах было дымно, пахло горелой резиной, всюду хрустели под ногами металлические опилки и окалина.

С рабочими мастер Редкноп как всегда шутил. А когда заглядывал на кухню к Миллисент, то озабоченно присаживался на стул, просил дать выпить чего-нибудь холодненького. И почему-то не заикался о своем прошлом предложении научить ее управлять машиной.

Он, наверное, знает, что скоро в доме будет новая хозяйка, швейцарская банкирша, думала Милли. - И жалеет о том разговоре, про машину.

Редкноп искренно благодарил девушку за очередную кружку то с апельсиновым, то с яблочным соком и спешил к рабочим. Вытирая со лба пот, мастер носился по этажам с чертежами, и чаще, чем обычно, принимал какое-то сердечное лекарство.

Во вторник с фабрики привезли мебель для отделанных комнат. Миллисент, сверяясь с планом, составленным Роджером, руководила грузчиками. Как она нервничала - ящики с трудом проходили в проемы дверей. Я - настоящая домоправительница, а не возлюбленная хозяина. Да, да, мне важнее, чтобы мебель оказалась внутри дома, а не я сама в объятиях коварного Роджера Харткортворда! - раздраженно размышляла она, наблюдая за работой грузчиков.

К вечеру у нее оставалось сил лишь на то, чтобы упасть, где придется, и уснуть. Почему же Роджер мне не звонит? - беспокоилась Милли, расчесывая перед сном свои лунные волосы. В доме есть теперь телефон. Разве ему не интересно, как продвигаются дела?

Конечно, она и сама могла позвонить ему, но чувства противоречия, обиды, еще чего-то, больно скребущего душу, мешали ей это сделать.

Среда омрачилась тем, что стекольщик Смит жестоко поранил руку. Милли вынуждена была сделать бедняге перевязку. Мистер Редкноп отвез его в амбулаторию, а она принялась оттирать следы крови с дубового паркета.

Сегодня уже третий день, как мы в разлуке, с грустью думала она. А мистер Харткортворд даже и не помышляет снять трубку и набрать телефонный номер собственного поместья. А что если мы все тут взорвались? Или у нас лопнули трубы и полдома залило? Или случилось землетрясение... Все они мужчины таковы: с глаз долой, из сердца вон. Конечно, он забыл обо мне и о том, что случилось между нами три ночи назад".

Мистер Редкноп, вернувшись в поместье, дал команду заменить часть паркета, сообщив, что кровь - такая штука, которая плохо оттирается, плохо отмывается, да и зачем такой красавице, как Миллисент, тратить силы, стоять на коленях, марать свои белые ручки?

Юная женщина смутилась от прозвучавших замечаний старого мастера. Он это заметил, хмыкнул в усы и перевел разговор на другую тему. Порадовал известием о том, что Смиту гораздо лучше.

- Миллисент, какая у вас легкая рука. У нашего Смита, благодаря вашей повязке, моментально прекратилось кровотечение. У вас есть талант, терпение и умение сострадать. Почему вы не учитесь на медицинскую сестру? Неужели вам интереснее с нами, слесарями и плотниками, сварщиками и столярами?