Читать книгу "В темном-темном космосе - Роберт Шекли"

Он еще раз перевел реле в нужное положение и нажал кнопку.

На сей раз он отчетливо ощутил противостоящую ему силу.

Значит, никуда Они не делись. Должно быть, Оллин совершил нечто непозволительное. Наверное, есть установленные неведомыми существами законы о запрете на путешествия во времени. Им не удалось задержать Оллина в прошлом, и вот они заперли его в будущем.

Чем дольше он вглядывался в окружающую серую дымку, тем меньше у него оставалось прежнего самообладания. Да, он заперт в будущем, его не пустят обратно с новым знанием.

Издав нечто среднее между криком и рычанием, он снова надавил на кнопку.

Окружающая его серость никуда не исчезла. Тогда Оллин сел и задумался.

– Знаю, вам всем интересно, о чем сейчас думает Оллин, – сказал гид. – Наверху есть экран, прошу, взгляните на него.

Задрав головы, гости увидели, как по дисплею ползут слова, окрашенные соответственно передаваемому настроению. Параллельно основному потоку мыслей вспыхивали и гасли мысли второстепенные, а по краям экрана мигали цветные вспышки эмоций.

«Потерялся… потерялся… преследуют… черт подери… выход… природа времени…»

– Заметьте, – говорил гид, – что слова появляются в случайном порядке, и тем не менее в ассоциациях уже прослеживается нить истины.

– А что, люди и правда так думали? – спросила Ган, удивленная окраской некоторых слов.

– Постоянно, – ответил Веерд.

– Но откуда у него эти мысли сексуального содержания?

– Он просто не умеет себя сдерживать.

Ган покачала головой. Как настоящий человек своего времени, она умела контролировать свое сознание – каждую мысль. Если ей хотелось думать о сексе, тогда – и только тогда – она о нем думала.

Просто невероятно, человек думает о совокуплении, когда хочет совсем не этого!

– Ассоциативный ряд меняется, – заметил гид. – Обратите внимание на ключевые слова: «взаимодействие», «перемены», «стазис» – и на то, как они переплетаются.

– Любопытно, – призналась Ган. Она и представить не могла, сколько жизненной энергии и эмоций требует сухое и чисто академическое занятие вроде путешествий во времени.

– Смотри, – указал на экран Веерд. – Видишь второстепенные мысли – они появляются и сразу гаснут? Это отвергнутые решения задачи.

– А вот Оллин нащупал нить, – предупредил гид. – Проверил все существующие возможности. Теперь он знает, что не может отправиться в альтернативное будущее, потому что пульт управления машиной времени остался в подвале.

Ган показалось, что человек из прошлого смотрит прямо на нее.

– Но он не может принять жизнь и в другом варианте прошлого – по причинам, раскрывающимся в его теории времени, которая, кстати, все еще представляется ему верной.

– И почему же? – спросил кто-то рядом с гидом.

– Если говорить совсем уж просто, – ответил экскурсовод, – то Оллин движется по замкнутому кругу между своим настоящим и нынешним моментом. Он способен повлиять – и влияет – на свои действия в прошлом. Этот замкнутый круг, эта петля, не дает ему жить нигде, кроме как в собственном времени.

– Так почему он не может… – хотел было спросить гость, но гид перебил его:

– Я с радостью отвечу на все ваши вопросы позже, сэр. Сейчас я бы хотел рассказать, что намерен предпринять Оллин. – Экскурсовод улыбнулся и продолжил заранее подготовленную речь: – Оллин сделал определенные выводы и догадался: повлиять на свое нынешнее положение все-таки можно. Изменив ход событий в переломные моменты жизни, он сумеет предотвратить создание машины времени. И таким образом освободит себя от невыносимого существования в замкнутом круге.

В этот момент Бернард Оллин исчез с платформы.

– Никогда не забуду лицо этого человека, – сказала Ган.

– Он вернется к нам примерно через пять минут, – предупредил гид. – А пока длится пауза, я буду рад ответить на ваши вопросы.

– Можно мне? – поднял руку Веерд.

Десятилетний Бернард Оллин сидел на корточках в своей комнате перед аккуратно расставленным рядом пробирок.

Он проводил эксперимент, описанный в прилагавшемся к набору юного химика буклете. Правда, внес в формулу кое-какие изменения: что-то подсказывало, что опыт выйдет куда интереснее, если вместо большого количества того использовать небольшую массу этого.

Ух ты, вот это реакция!

Оллин во все глаза уставился на пробирку, а затем принялся искать в буклете, что же он такого нахимичил.

В книжечке о полученном результате не говорилось совсем ничего. Тем временем раствор в пробирке вел себя очень странно: он постоянно менялся. Юному Оллину оставалось только дивиться. Он чувствовал, что готов открыть нечто новое.

Так, сказал он себе, а что, если…

В этот момент в комнату неслышно вошел отец. Мистер Оллин справедливо считал, что мальчику положено играть на улице, а не возиться целый день с химикатами в душной комнате. Вмешиваться он не хотел, только наклонился поближе, чтобы разглядеть…

Но вдруг его будто кто-то толкнул. Мистер Оллин повалился вперед и, выпростав руку, опрокинул пробирку с раствором.

– Ну пааааап! – отчаянно взвыл маленький Оллин. Он и слышать не хотел отцовских извинений. Его мысли были заняты несостоявшимся опытом. Успокоившись и немного подумав, Оллин кивнул сам себе.

Пройдет время, и он воссоздаст реакцию.

Четырнадцатилетний Оллин заперся в семейном гараже и заново смешал тот самый раствор. На сей раз он опустил в него контакты аккумулятора и, нахмурившись, – как всегда будет хмуриться в будущем, – следил за реакцией.

Достав из лотка с инструментами магнит, юноша установил его рядом с пробиркой. Затем повернул его раз, потом еще раз…

Результат получился неожиданный. Оллин записал его в школьную тетрадку и подвинул магнит на четверть дюйма ближе к пробирке.

Внезапно его отвлек непонятный звук. Оллин задрал голову. Гараж семья Оллинов использовала как склад: на стропилах лежали лыжи, брезент, пылились старые инструменты и мебель – в общем, все, чему отец не мог найти применение в доме. По непонятной причине стул провалился в промежуток между стропилами, и подросток завороженно следил, как этот предмет мебели падает…

В последний момент он успел отскочить в сторону, и металлический стул рухнул на пробирки с аккумулятором. Раствор расплескался, залив и наскоро составленные записи.

Злобно выругавшись, юноша хлопнул себя по губам.

«Нет, – сказал он себе, – это неспроста! Отнюдь неспроста».

Схватив чистый лист бумаги, он по памяти записал результаты опыта.

Так родились первые уравнения для путешествия в другие эпохи.