Читать книгу "Пыльца - Джефф Нун"

Я протянула руку и похлопала шерсть на его плече. Похлопала? Как обычно хлопают пса? Ну да, что-то вроде этого. Но на какой-то миг Зеро выглядел счастливым. А потом он отпрыгнул от меня. Он уходил по джунглям цветов, и его Тень уменьшалась.

Миазма умерла в ту ночь, первая жертва аллергии. Первая жертва, убитая не убийцей, но тем, что убийца оставлял за собой: гранулами пыльцы. Я знала, что аллергия и убийца – сестры. Цветы и смерть. Дело повернулось в тот момент…

Куда бы я ни поглядела, везде возникали новые виды. Может, ученые были правы; мир стал более текучим.

Позднее, ночью, я прижала Сапфира к себе. НПС №57261. Как же я его любила! Его прерывистое дыхание, его слезящиеся глаза. Его взгляд, полный огня. Сапфир не хотел ничего, кроме жизни. Это была единственная вещь, которую никто не мог ему дать. Даже я, его мать, не могла ему помочь. Он навсегда останется на грани. Совершенно противозаконный. Если бы Крекер узнал, что я скрываю его, моя карьера была бы разрушена. Зомби нельзя находиться в городской ] черте. Сапфир был моей страшной тайной.

Но это был мой сын, и я держала его. Разве он не нашел дорогу из Лимбо, чтобы вернуться ко мне? Это что-то да значило? Разве он не умирал от аллергии? Разве его не было в списке будущих жертв?

Пусть только попробуют забрать у меня Сапфира. Копы или цветы – они почувствуют мои дымные руки на своих шеях.

Четверг 4 мая

Солнце грело поле, толпа ждала начала игры. Вечерний матч, не освещенный прожекторами. Духовой оркестр играл королевский гимн. «Эту страну я люблю и останусь здесь навсегда». Музыка, как золото, переливалась на косметической травке, подвергнутой тонким генетическим изменениям, чтобы приобрести цвет спелых зеленых яблок, такой пронзительный, что во рту становилось кисло. Но даже сквозь эту траву прорастали цветы, и в музыку этого дня отдельной партией вплетались завывания ровняющих траву косилок, на ножи которых намотались мясистые стебли.

Кругом меня болельщики начищают бело-синие (Белый и синий – цвета домашней формы «Манчестер Сити»; цвета «Манчестер Юнайтед» – белый и красный) перья вазом, надеясь на хорошую игру. На перьях были нанесены номера, каждый соответствует номеру игрока на поле.

Интерактивный виртбол.

Здесь можно поучаствовать в матче в теле одного из игроков. Левый Защитник – самое дешевое перо, центрфорвард – самое ценное. Но Сивилла Джонс все равно была лишь наблюдателем. Не в игре, а в толпе. Просто зритель. И кстати, зверская аллергия постоянно вынуждала участников, чихая, ронять свои перья.

Был полуфинал Кубка золотого пера «Ваз Интернешнл». Четверг. Вторая игра. Матч-борьба, матч-реванш. Противник – «Манчестер Юнайтед», первую игру они выиграли 2:1. Афиши и рекламки ваза, универсальной смазки, повсюду в Манчестере соскальзывали со щитов под собственной массой. Над трибуной напротив качались огромные надувные перья красного и белого цвета. С рядов Кеннел-лейн доносился вой фанатопсов.

Я заняла позицию на уровне игрового поля, наблюдая, как люди пробираются сквозь ряды к своим местам. У меня были бинокль и рация. Зеро контролировал вход, которым должна была прийти Бода, если бы она появилась. На каждом билете Написано, через какой вход можно с этим билетом пройти. Клегг был против рации. Он привык к перьевой связи, его стесняли устаревшие способы. Я вызвала его и спросила, что он заметил.

– Как и до того, никаких признаков, Дымка Джонс. Я не понимаю, чего мы тут ищем.

– Продолжай наблюдение.

Я дала отбой и навела бинокль на отмеченные мной четыре свободных места. Чуть раньше я порасспрашивала в кассе – и там сказали, что некий Пес Койот купил четыре билета на места рядом друг с другом около десяти дней назад. Ладно, один он купил для себя, я нашла его в дневнике, второй – для Боды/Белинды. Кто еще двое? Ну, это я скоро узнаю. Но, конечно, больше всего меня интересовала Белинда. Явится ли она? Я попыталась погрузить себя в ее чувства. Если она действительно любила Койота, наверное, она придет. Но ведь я уже ошиблась насчет похорон. Да и чего я вообще жду? Представляешь – моя родная дочь, а я не знаю, чего жду.

Молодая девушка идет по ряду к местам. Я кручу настройку, пока в фокус не попадает ее лицо. Она? Чей лоб прикрывает эта рыжая челка? Нет, девушка проходит мимо всех мест и садится дальше рядом с молодым песопареньком.

Я занервничала. Просматривала в бинокль все близлежащие места и проходы. Каждая замеченная девушка немедленно попадала в фокус. Во всех мне видится что-то от дочери. Одна особенно привлекает мое внимание. Те же возраст и фигура. Длинные темные волосы под кепкой с малиновым козырьком. Место, конечно, не то, но кто знает, что могла придумать Бода? Я делаю наезд. Теперь лицо висит прямо передо мной, сквозь тонкие красивые черты видна боль. Нет. Ее Тень пуста. Я перевожу бинокль обратно на места Койота. Самое правое занято.

Наезд…

Она. Моя дочь. Ее Тень. На ней парик. Похожа на какую-то девушку-ковбоя, но это она. Изображение трясется, мои руки на холодной керамике окуляров дрожат.

Бода сидит на месте по билету Койота, вжимается в кресло, сама не знает почему, а на светлый парик от Кантри Джо ложится распыленная в воздухе слизь. Карта под чехлом парика покрывается потом, но Боде уютно в новой одежде. В женской одежде. Бывшая маскировка превратилась во что-то вроде униформы. Появились первые признаки женственности. Она – новый человек, и путь этого человека ведет обратно к детству. Палит солнце. Цветы прорываются через трещины в бетоне трибун, касаются ног. Кружатся сине-белые перья. В воздухе – туман пыльцы. Бода едва видит поле сквозь все это: перья, золотую пыльцу, выбросы соплей. Ночью она пряталась в дешевой гостинице на Уилмслоу-роуд в Фэлоуфилде. А что она делает тут?

«Хочу, чтобы ты кое с кем увиделась».

Ей вспоминаются последние слова Койота. Она окружена толпой, несмотря на угрозу поражения, звучат веселые песни, но соседнее место все еще свободно. И следующее за ним тоже. И следующее. Три пустых места. Белое пятно на картине. Она спрашивает себя, почему она пришла. «Естественно, потому, что Койот купил мне билет». Я хочу знать о нем всё. Только тогда будет понятно, почему его убили. Но я же злилась на него за то, что он не рассказал о жене и дочке-щеночке. «Разве нет?» И все равно… может быть, и лучше, что у меня больше нет этого лжеца? И нет Робермана, работы и жмущей карты Манчестера заодно? Кажется, я окончательно закрыла себе путь к успеху.

Прекрасно. Положить на успех.

Боде нравится новоприобретенный образ крепкой девушки-ковбоя, но все-таки, несмотря на это, она здесь. Она ждет. Ждет выхода игроков. Вот, идут. К лицам плотно прижимаются респираторы. На майках ваз-слоганы. Солнце просто-таки стекает на поле. На траве ковер цветов. Свисток…

Удар.

Виртбол.

Болельщики кричат в перья, ведя своих игроков к воротам. Чихающие тактики.

Через толпу к Боде пробираются два человека. Чистая и собакодевочка.