Читать книгу "Том, Дик и Дебби Харри - Джессика Адамс"

— Дверной упор, материал по выбору, — прошипел Гарри, пытаясь пропитаться оскорблением до самых костей.

В павильоне «Птицеводство» Венди изучала селезня — призера, раздумывая, не слишком ли жестоко будет выдернуть пару перьев из его хвоста. Если верить ежеквартальному изданию «Ведьма интернэйшнл», утиные перья, особенно свежие, идеально подходят для заговора на богатство, а на ее счету опять меньше пятидесяти долларов.

Не «Птицеводство», а говно поганое, подумала Венди. Она не понимала, как можно выращивать кур. Род-айландские красные еще куда ни шло, а среди белых леггорнов встречались даже красавцы, но шум и запах стоял — хоть стой, хоть падай. Венди решила прошвырнуться до фотовыставки — взглянуть, не перепала ли ей какая-нибудь награда. Ее автопортрет с алыми свечами заслуживал как минимум утешительного приза.

Целый час ухлопала на подготовку — надо было установить таймер, зажечь свечи и вовремя добежать до дивана, чтобы попасть в кадр. Уж розу-то за свои мытарства она точно заслужила. А награда в двадцать долларов была бы и того лучше.

Пока Пиппин затаскивала свою барабанную установку на подмостки, сколоченные неподалеку от павильона «Джемы и повидла», Гарри тоже решил взглянуть на фотографии. Пожалуй, только здесь можно было увидеть что-то стоящее. Все остальное просто ужас — какое-то засилье маринованных луковиц, песочного печенья и тупых подростков верхом на пони. Ричарду выставка понравилась, но он ее оценивал исключительно с профессиональной точки зрения.

Венди окинула взглядом стенд с пейзажами и широко зевнула. Увидев ее, Гарри тут же с ног до головы покрылся испариной.

— Привет, — произнес он, нервно дернув головой. — Давненько тебя не было видно. С самой свадьбы.

Эх, знать бы, что встретит ее! Коричневый пиджак с оранжевой рубашкой произвели бы впечатление, не то что этот навозно — черный концертный костюм с тоненьким черным галстуком и белые сандалии.

— Видел мои фотографии? — спросила Венди.

— Какие?

— Их три штуки было — я с каббалистической пентаграммой, я с хрустальными шарами и я с алыми свечами, но они приняли только ту, с пентаграммой, — видите ли, на остальных я без лифчика.

— Не переживай, — успокоил ее Гарри, делая вид, что не расслышал последних слов, мигом разбередивших муки плоти. — Ты не одинока. «Барабанные палочки «Блонди» в наших надежных руках» даже в программу не включили.

Он выразительно хмыкнул и опять дернул головой.

Несмотря на жару, на Венди было пурпурное бархатное платье с глубоким декольте и шнуровкой на груди. К тому же она накрутила волосы, выкрасила их в рыжий цвет и натерла шею каким-то маслом, по запаху напоминающим пачули. Красота в рамках бюджета, подумал Гарри. Денег у нее не водилось, ему это было хорошо известно — он лично проверял ее счет при каждой банковской операции.

Венди улыбнулась:

— Не дождусь твоего выступления.

— Спасибо, — зарделся Гарри, явно польщенный ее словами.

— А знаешь, что мне больше всего нравится? Твои собственные песни, — продолжала Венди. — Думаю, у тебя настоящий талант.

— Я тоже так думаю, — ляпнул Гарри, — то есть, я хотел сказать, у тебя тоже талант… Фотографа… И модели…

На этот раз он залился столь густым румянцем, что пришлось отвернуться, притворившись, будто разглядывает нечто занятное на другом конце зала.

— Смотри-ка, морские пейзажи! — с фальшивым восторгом воскликнул он и сделал шаг в сторону, пытаясь усмирить свои тесные брюки, рвущиеся в противоположном направлении. — Обожаю море! Суша морю и в подметки не годится!

Усмехнувшись, Венди помахала ему рукой и направилась к своему автопортрету. До чего же это в духе узколобых обывателей — не выставить ее ню!

Наплевав на табличку «Не входить!», Пиппин ворвалась в павильон через служебный вход.

— Гарри? — заорала она на весь зал.

— Что? — ответил он, вынырнув из-за одного выставочного стенда.

— Они концерт отменили! — запыхавшись, выпалила она. — Только что сказали. Решили, что провода в мокрой траве — это слишком опасно, может током долбануть.

Гарри закатил глаза, затем перевел взгляд на свои белые сандалии, стремительно темнеющие от грязной травы.

— Что же они тогда, кретины, соревнование лесорубов не отменили?

— Чего? — Пиппин непонимающе смотрела на него.

— Что опаснее — вручить топор тупоголовому потомку беглого каторжника времен колонизации и предложить ему рубить деревья под проливным дождем, прыгая на одной ноге, или провести кабель по мокрой траве?

— Ну, не знаю, — рассеянно ответила Пиппин. — Смотри-ка, Венди!

Поглядев ей вслед, Гарри недовольно хмыкнул. Это был их последний концерт в этом году — так называемое Гранд — финале. А теперь все прахом — разве что случится чудо и их пригласят выступать на рождественской вечеринке в банке. Гарри даже научился играть на губной гармошке так, чтобы губы не зудели. И все ради чего? Он громко выругался, напугав мальчишку по другую сторону стенда.

— Вы не могли бы?.. — возмутилась мамаша.

— Не мог бы! — пробурчал Гарри.

«Вот теперь я и вправду зол, — решил он. — Как собака». А как же быть с фанатами? За последние две недели как минимум четверо из них наведались в банк и пообещали прийти. Он опять выругался, сунул руки в карманы и уже готов был с горя уйти, как вдруг увидел Венди в тесном соседстве с его напарницей. Пиппин поигрывала шнуровкой на ведьминой бархатистой груди.

— И еще раз привет! — заорал Гарри, в три прыжка преодолев разделявшее их пространство.

Денек и так хуже некуда, а отдать Венди в лапы Пиппин значило испортить его окончательно. Гарри был на все сто уверен, что Венди запала на него. Она, конечно, не Дебби Харри — все эти кудряшки и пачули были скорее из репертуара Стиви Никс из «Флитвуд Мак»[23]. Но она его явно вожделеет, а ему так и вовсе невтерпеж.

Долгое воздержание настолько его истощило, что здравый смысл наконец уступил зову плоти.

— Пиппин тут себе подружку завела, — многозначительно сказал Гарри и якобы в знак одобрения хлопнул барабанщицу по плечу.

— Не ври, Гарри! — дернула плечом Пиппин. — Никого я себе не завела. Я как раз рассказывала Венди, как мне одиноко с тех пор, как Натан умотал из Комптона.

Натан был одним из экспонатов ее мужской коллекции. Местные игроки в крикет вечно шутили, что физиономия у Натана как чайный поднос.

—Да ты вроде божилась, что оттрахала ту, из Ульверстоуна! — стараясь изобразить возмущение, воскликнул Гарри.

— Я не трахаюсь, — высокомерно ответила Пиппин. — Ты, может, и трахаешься, жеребцы твоего братца трахаются, а я… Я любовью занимаюсь.