Читать книгу "Шаги в глубину - Сергей Цикавый"

— Частично, — кивнула Мария. — На самом деле никто из нас не сбегал, разумеется. Мы должны были ждать, пока к нам не обратится кто-то с вопросами о Лиминали.

— Кто-то или конкретно Дональд?

В медотсеке стало еще холоднее, и я, скрипя шеей, повернулась на голос. Рея, неотрывно глядя на докторшу, вытащила из-под пледа руку и согнутым пальцем убрала с губ крошки. Губы были синеватыми, а с пледа посыпался снег.

— М-м-м… Именно «кто-то», гос… Рея. Мне, по крайней мере, имен не сообщали, — тихо сказала Мария.

Она нервничала, отвечая Лиминали, а еще я уловила нотки подобострастия — и это помимо оборванного, но вполне узнаваемого обращения «госпожа». Занятно все там у них было, надо бы расспросить на досуге, если пройдет проверку на вшивость.

— Так вот. На Х67 я довольно быстро освоилась и начала собирать информацию. Решила выслужиться, дура.

Дура, так и запишем.

— И? — поторопила я. Пауза была вроде как не наигранной, но какой-то… Мелодраматичной, что ли. Сама решу, милочка, когда начать тебя жалеть.

— Мнемоблокаторы я сняла просто из любопытства. Потом добавилась еще информация… В конце концов я поняла, что меня убьют.

Мария снова икнула, пробормотала извинения и замолчала. Черт. Она и впрямь выглядит несчастной, и как будто бы не врет.

— Я стала одержима бегством. Все время этот взгляд на затылке, чувство слежки, — она хихикнула. — Три раза начальника охраны сменила. И постепенно уверялась, что, когда придет тот самый человек за информацией о Лиминали, — это будет мой шанс. Так что я удлинила ниточки, если можно так сказать.

— Сами п-принялись искать?

— Да. И нашла.

Я искоса посмотрела на Дональда. Вот тебе и прикрытие, болван, вот тебе и легенда. Интересно, где же он еще наследил своими поисками чудо-доктора? Это я так, чисто для общего развития, чтобы в тот сектор космоса больше не сунуться.

— Что вы обо м-мне знаете?

Мария снова потеребила челку.

— Имя. Название корабля. Внешность. Все, вроде бы.

И в самом деле — все. В смысле, не врет, что не так уж плохо. Несколько часов копания в логических схемах — и идентификаторы и метки корабля будут изменены. Дональду физиономию так просто не поправишь, но это уже меньшее зло.

— Ну, и самое вкусное, — сказала я поощрительным тоном.

Карпцова поморщилась:

— Про мою лжеохранницу?

— Нет. Зачем нас надо было вырубать, чтобы закачать Дональду нужную информацию?

Мария в который раз смутилась. Это начинало доставать, и поневоле я задалась вопросом, как же эта личность выглядит, когда ей приходится осматривать пациентов и произносить все эти «раздевайтесь».

— Я стазировала вас обоих, чтобы… Ну, чтобы изложить свою точку зрения, а потом уже выслушать вас. Мало ли как бы вы отнеслись…

Как она там сказала: дура, да?

— Цену своих услуг вы тоже только обездвиженным пациентам называли?

Карпцова вздохнула и с надеждой посмотрела на Дональда. Пересекаться взглядами с Лиминалью она, видимо, избегала, что в ярком свете медотсека выглядело очень потешно.

— П-понятно, — вздохнул Дональд. — И главное. Как вы в-выжили?

— Ну, я давно узнала, что ко мне подослали кого-то из Черного трибунала, поэтому позаботилась о том, чтобы избежать их казни.

«Избежать?» Мария определенно была большим оригиналом. Нет, конечно, если жертва не сопротивляется, то Гончие чертовски предсказуемы, но как избежать удара клейнодом в сердце?

— Я тайно модифицировала себя.

Хах, да ладно. Хотя если она врач, да еще и высокой квалификации…

— Кардиоредирекция — вот как я это назвала, — меланхолично сообщила доктор Мария. — Пришлось перекроить диафрагму, немного — кишечник, изменить малый круг кровообращения, а псевдосердечную сумку…

— Короче.

Мне вдруг стало противно: в общих чертах представилась механика процесса. Почти наверняка она засунула в грудь капсулу с симулеталем, так что после любой раны «в сердце» никто, кроме боевого энергетика, не смог бы определить, что милая докторша пережила казнь. Дальше дело техники: или регенерирующий механизм, или наномашины, или гелевый конструкт — не помню я, короче, что там на Х67 можно достать.

Но, мать вашу, передвинуть себе сердце? Та еще аферистка. И извращенка. И дура.

Зато живая, ага.

— И где у вас теперь сердце, Мария?

Вместо ответа докторша указала куда-то пониже солнечного сплетения. Ясно, в кишки завернула. Отлично. В мире, где люди пришивают себя к звездолетам, бывает и не такое, но все же, черт, я консервативна.

— П-понятно, — у Дональда тоже оказалось живое воображение. — П-прежде, чем мы вам расскажем о себе, н-надо определиться, кто вы нам.

Занятно. Минут десять назад орал в духе «а ты кто такая?», а теперь вдруг он сам, Лиминаль и примкнувшая к ним я чиним всей толпой суд над новенькой. Встать в позу, что ли?

— Я хотела улететь — и улетела, — твердо сказала Мария, отбрасывая челку с лица. — Если можно, я бы осталась с вами.

Предсказуемо и довольно нагло. Я даже теряюсь, что бы такое ответить.

— Послушайте, доктор. Давайте предположим, что вы нам рассказали правду, — начала я. Карпцова кивнула, подтверждая: мол, святая правда. — Да, так вот. Вы врач. Человек полезный: тонкая настройка лечебных киберов, опыт, прочие качества…

— Еще доктор м-много знает о Рее, — вставил Дональд, и я поморщилась: без сопливых разберусь. Я тебе еще твою скрытность припомню.

— Ну да, ну да. Значит, берем мы вас с собой. И однажды просыпаемся мертвыми из-за того, что накануне съели последнюю порцию семикомпонентного яда. Старваксаса, например, или димиллитоксина…

Я внимательно следила за лицом Карпцовой. На названия она реагировала, а вот на смысл — нет. Странная подавленная реакция, пока не ясно. Ну и ладно, у меня еще есть.

— …Лиминаль просыпается, пытается выйти, чтобы надавать на прощание убийце капитана, ан нет — не получается. А все почему? Потому что доктор Мария хорошо разбирается в физиологии гвардейцев канцлера!

Я развалилась в кресле и красиво жестикулировала. Лицом бы еще сыграть, да лень.

— …Мятежный корабль — в доке «Тени», трупы предавших Путь Мономифа — на леднике, Лиминаль доставлена по адресу. Ну а добрый доктор Мария с медалью едет жить на планету-курорт. Лечить свое перетрудившееся сердце, так сказать.

В медотсеке повисла гробовая тишина, а я вслушивалась в постэффекты речи. Нагло, безвкусно и грубо — что и требовалось. Надо было дожать саркастические интонации, но я слишком устала: гонять штурмовики и раскачивать докторшу с сердцем в брюшине — это, я вам скажу, занятия для двух разных дней. Или хоть на душ перерыв бы сделать.