Читать книгу "Охотники за наследством - Ирина Иванова"

До этого Анамарию я видела всего пару раз, последний – два года тому назад, когда мне понадобилось за час купить себе лиловое платье определенной длины. Тогда, насколько я помню, просмотрев десяток вариантов, мы уложились за сорок минут.

Анамария была высокой и худой, как жердь. На ее лице не было ни единой морщины, зато навсегда застыло странное выражение, как будто ее вот-вот стошнит. Иногда при виде какой-то вещи оно сменялось на гримасу агонизирующей злобы так, что казалось, она сейчас разорвет предмет в клочья. Короче, у нее были все данные для того, чтобы работать главным редактором в «глянце» и еще бо́льшие, чтобы сыграть такого редактора в кино. Наверное, поэтому ее и называли особенно: вместо Анна-Мария всегда получалось Анамария, с ударением на третий слог. Что-то среднее между аварией и аномалией.

Голос Алисы выдернул меня из размышлений.

– Она занята сейчас с клиентом, весь день забит.

– Скажи, пусть гонит его в шею. Опиши ситуацию, тем более у нее есть еще полчаса, чтобы с клиентом разойтись.

На этих словах машина затормозила возле отеля. Вероятно, ощущение цейтнота распространялось вокруг нас воздушно-капельным путем – до того чинно стоявшие носильщики выхватили из багажника чемоданы и с быстрым топотом понеслись за нами, словно все мы были группой спецназа и сейчас обезвреживали ресепшен. Именно в таком составе мы подлетели к стойке, где я, чтобы не мешать Алисе, сунула ей паспорт, уселась за колоннами на красный в золотую пупочку стул и приготовилась ждать. Но она тут же вернулась с ключом в руках.

– Быстро.

– А ты думала!

– Чего смеешься?

– Да, вспомнила, как мы в Доминикане минут десять пытались на себя внимание обратить, а потом нам еще пятнадцать минут рассказывали, чем там заняться.

– Что ж ты хочешь, менталитет.

– И еще: Маргарет Вандельхох пока не зарегистрирована в отеле.

– Кто бы сомневался. Знаешь, кара, мне уже начинает казаться, что у нее хобби такое – не регистрироваться в отелях. Или она сидит себе на фазенде в Акапулько и ей просто снится, что она куда-то едет и где-то регистрируется. Она звонит нам и… погоди, – перебила я себя, – у нас что, один номер на двоих?

– Ну да, а на Маврикии разве не так было?

– И что, здесь тоже две спальни?

– Здесь хорошо, если две кровати. Сколько раз повторять: отель выкуплен, еле этот достали. Сегодня сходим на бал, переночуем, а потом разберемся. – Она распахнула дверь в номер.

Несмотря на то что стены и занавески в комнате были выкрашены в мягкий кремовый цвет, от лепнины поначалу зарябило в глазах. При ближайшем рассмотрении оказалось, что ее не так уж много, а если выставить в коридор хотя бы часть каменных амфор и золоченых древнеримских бюстов, – совсем хорошо. Едва взглянув, я насчитала четыре вазы с бледно-желтыми розами.

Кроватей внутри было две. Стояли они в опасной близости друг от друга, зато обошлись без балдахина. Вместо этого на стене красовалась фреска с розовым замком и плывущим над ним белым облаком. В углу картины спряталась тень в виде темно-синего города, – то ли для придания всему полотну убедительного объема, то ли для острастки, мол, не очень-то веселитесь тут. На противоположной стене разлегся нарисованный мужик в лавровом венке и с винным кубком, вероятнее всего, Бахус или кто-то из героев. Он внимательно разглядывал жидкость в бокале и в то же время опасливо косился на зрителя.

Я заглянула за одну из кремовых штор – вместо площади Республики и обещанной Испанской лестницы в окно недружелюбно смотрели окна соседнего офиса, а может, отеля.

– На что ты там любуешься? – крикнула Алиса. – Иди в душ, Анамария будет через пятнадцать минут.

– Как? Сама приедет? Мы разве не на Кондотти с ней встречаемся? – Мысль о перерасходах неприятно ущипнула меня за нос.

– Сама. У нас времени нет, надо хотя бы в один магазин до часу заскочить.

Когда я вышла из душа, Алиса вовсю щелкала любимым степлером и непонятно откуда добытыми ножницами. Я оглядела портьеры, диван, кровати и несколько кремовых пуфиков – о местонахождении шкатулки лучше было даже не спрашивать.

Анамария действительно ждала нас у входа в отель. За пару лет, что мы не виделись, она успела превратиться из платиновой блондинки в роскошную шатенку. Черты лица стали мягче, но брезгливое выражение не только сохранилось, но и усилилось. Коротко поприветствовав друг друга, мы втиснулись в крошечный автомобиль. Престиж в данном случае уступил место даже не комфорту, его здесь не было, а маневренности. Не успела я разыскать в записной книжке телефоны местных ювелиров, как машина затормозила на Виа-Кондотти у здания, похожего на аквариум, где вместо рыб и водорослей на полу лежали сумочки, а сверху парили манекены. В отличие от других платных стилистов, показывающих клиентам «тайные» бутики и черные входы-выходы, Анамария никогда не пользовалась таким дешевым приемом. Хотя многим, возможно, именно это и было нужно.

Прямо у дверей нас чуть не сшибла выбегающая группа японских шопингистов – вот уж кому помощники и впрямь не требуются. Ребята просто влетают и выносят весь ассортимент, не особо всматриваясь в покупки.

– Скажи ей, что нам нужно затеряться в толпе.

– Уже сообщила. По-моему, она не в восторге от этой идеи.

По лицу Анамарии сложно определить, в восторге она или нет. Как хищник, почувствовавший добычу, она бросилась куда-то вглубь к шеренгам с вечерними платьями. Мы остались стоять в стороне, Алиса мяла в руках бурую крокодиловую туфлю.

– Как думаешь, украшения нам нужны на вечер? – тихо спросила я.

– Времени нет.

– Так я попрошу в отель принести.

– Ты же сама сказала – незаметно. Хочешь поразить всех колье или бриллиантовой диадемой?

– Почему обязательно диадемой? Нельзя же вообще без украшений.

– На тебе и так достаточно навешано, – с сомнением отозвалась Алиса. – Брошь из шкатулки вытащи, можешь ею блеснуть. Все заметят только ее, а нам удастся проскочить лесом.

В эту секунду Анамария протянула нам два цветных пятна, при виде которых я тут же запротестовала.

– Нет, нет, нам не подходит, нам нужно незаметные. Алис, объясни.

Но та уже убежала в примерочную и после недолгого шебуршания появилась в ярко-синем шелковистом платье с бретелькой на одно плечо.

– Кара, не трать время, нам не подходит синее.

– Это почему еще? Мне нра.

– Мне тоже нра, но нам нельзя такое яркое – слишком вызывающе.

– Ты говоришь, как советский управдом.

– Я не управдом, Алис, ты хотя бы об Оруле подумай чуть-чуть.

– Орула, и что? Кто виноват, что темные чехлы для мебели сейчас не в моде? Очень даже скромное платье, одноцветное, без рисунка. Мне нра. Беру.