Читать книгу "Тревожная группа - Михаил Серегин"

– Ладно, тогда еще вопрос. Вспомни, Гриша, а как сам Ванечкин реагировал на предъявляемые ему обвинения в квартирных кражах?

– Ну, тут на моторику опираться не стоит. У них, у аферистов, реакции, как у профессиональных картежников во время блефа. Еще те актеры!

– А все-таки? – продолжал настаивать Мостовой.

– Про первый случай не скажу, не в нашем районе случилось. А вот когда он засветился на второй квартире, это уже на моей зоне. Пожалуй, злой был, раздраженный. Отрицал свою причастность, как водится. А вот в третий раз, пожалуй, переигрывал.

– Что это значит?

– Я так думаю, что разыгрывал Ванечкин передо мной жертву мистификации. Как будто его злой рок преследует. Или полтергейст. А что, у вас он себя по-другому вел?

– Как раз так же, как и у тебя. Скажи, Гриша, а как ты сам-то думаешь? Не для начальства, а для себя ты какие выводы сделал про этого Ванечкина?

– Для себя? – задумчиво проговорил Гриша. – Трудно вот так сразу сформулировать. Понимаешь, сам он не мог успеть одновременно быть в двух местах. Значит, напрашивается вывод о двойнике. Двойник не мог провести время с его подружкой, потому что она его раскусила бы в два счета, это естественно. Влюбленные каждую черточку, каждую морщинку на лице дружка знают и помнят. Значит, следует допустить, что двойник в это время проник в квартиру. Но брата у него нет. Тогда – похожий человек и профессиональный грим. Очень профессиональный. На этот счет я свидетелей тоже опрашивал. Сложилось впечатление, что на грим не похоже. Тьфу! – неожиданно Гриша зло сплюнул и заговорил с горечью и жаром: – Мистика какая-то тут! В какой-то момент я Ванечкину поверил, понимаешь? Поверил в то, что он сам потрясен всеми совпадениями и они его достали до крайности.

– Прямо поверил и начальству так и доложил? – усмехнулся Мостовой.

– Нет конечно. Ты же спрашивал, какие я выводы составил для себя лично. Между прочим, наводил я справки и в криминальной среде. Не знают его там, не светился он там и не сидел. Правда, один «корешок», которому я фото Ванечкина показывал, сказал, что встречался с ним у «хозяина». Сказал, что похож на некоего Торпеду. И даже такой нюансик вспомнил, что у него наколка на, извини, члене в виде скорпиона.

– Что?! – чуть не подскочил на стуле Мостовой. – Наколка?

– Да, а что? – изумился Гриша такой реакции спасателя, но понял ее не совсем правильно. – У них, у зэков, такое практикуется. Тоскуют они там по бабам, вот и тешат себя в предвкушении выхода на свободу.

– А ты проверял Ванечкина на предмет наколки?

– Во-первых, Торпеду в нем признал один из двадцати опрошенных уголовников. Во-вторых, права у меня такого нет – в штаны каждому заглядывать. А для экспертизы нужны более веские основания, нежели туманные оперативные данные. Косвенно я, конечно, пытался выяснить. В том числе и показания одной из потерпевших снял, которая состояла с ним в интимных отношениях. Не видела она наколки.

– А может, она стеснительная и они это делали в темноте?

– Может. Но разговор дальше этого не пошел. Да и по его связям я прошелся – хотя какие связи, если он в Пятигорске всего полгода как появился. Кое-кого нашел из тех, кто в интернате с ним был. Те про наколку не знают.

– А Торпеду этого ты не установил?

– Да как его установишь? Когда-то где-то вроде вместе сидели; вроде про него говорили, что у него вроде как и наколото.

– Зону-то хоть тот уголовник назвал, где пересекался с этим Торпедой?

– Съездить хочешь? – улыбнулся Гриша. – Валяй. Дословно передаю тебе информацию: «Кажись, на Нерюнгринском трояке лет восемь назад». Поедешь? Это километров двести севернее Якутска.

– Вряд ли, – с сомнением ответил Мостовой. – С такими «кажись» долго по стране ездить можно.

– Вот и я о том же, – согласился Гриша.

У Мостового в кармане зазвонил мобильный телефон. Извинившись, спасатель достал трубку и глянул на номер. Это был Чистяков.

– Да, Игорек, чего?

– Ты когда назад собираешься, Борь? – странным голосом спросил Чистяков, и внутри у Мостового все сжалось от нехорошего предчувствия.

– Часика через два. Пожру в дорожку и порулю назад.

– Давай, Боря, рули. У нас новости – квартиру Ольгиных родителей обокрали. Подробности, когда приедешь.

Мостовой опустил руку с мобильным телефоном и тоскливо уставился на Гришу.

– Что, новости плохие? – осведомился опер сочувственно.

– Кажется, плохие, – вяло согласился Мостовой.

Гнал машину Борис назад из Пятигорска так, как никогда не ездил. Точнее, как не любил ездить. Дважды ему пришлось предъявлять свое служебное удостоверение работникам ДПС. Во второй ему даже пообещали написать рапорт по команде о нарушении скоростного режима. Но Боря снова погнал машину на предельной для дорожной обстановки скорости.

Расспрашивать по телефону Игоря смысла не было, потому что после возвращения все равно придется расспрашивать еще раз. Да и ситуация понятна, раз Игорек позвонил и поставил его в известность. Значит, опять в этом замешан Ванечкин, будь он неладен. Только почему не квартира Ольги, а квартира ее родителей? Неужели этот подонок вытянул из Синицкой все до последнего, а потом позарился на квартиру ее родителей? Не исключено, что Ольга его и с предками успела познакомить. Вот прохиндей, везде без мыла залезет! А может, Ванечкин в этом случае и ни при чем? Может, совпадение? Скорее всего. Но раз Чистяков позвонил, то он так не считает. Ладно, разберемся.

Как и договаривались, Мостовой приехал сразу домой к родителям Ольги. Все были в сборе, у всех глаза были на мокром месте, но что-то такое еще витало в воздухе, чего Боря сразу понять не смог. Раскрыл тайну Чистяков, увлекший друга покурить на лоджию.

– Доигрались, Боря, – хмуро известил Игорь. – Ольга бабкину квартиру продала, а деньги с какой-то дури дома у родителей оставила. На следующий же день в квартиру и влезли.

– Ванечкин где был? – сразу же спросил Мостовой.

– С Ольгой он был, можешь не сомневаться. Они весь день гуляли.

– Что милиция говорит?

– Да что милиция! Милиция опять убедилась, что у нашего друга железное алиби, и его опознали в паре мест: в кафе, на аттракционах. Дело не в этом. Тут родители в шоке. Квартиру-то она втайне от них продала. Они и не знают теперь, то ли на дочку орать, то ли жалеть ее и за голову хвататься.

– И как она все им объяснила? Где же она жить собиралась? Если у них, то неизбежны вопросы типа «почему».

– Все она родителям рассказала, и про Эдика тоже. Про то, что они вот-вот поженятся, что деньгами она ему помочь хотела во временных бизнесменовских трудностях, но он якобы через два месяца собирался не только вернуть деньги, но и новую квартиру ей купить.

– Она их не знакомила? Как ты понял?