Читать книгу "Без страховки - Михаил Серегин"

Мостовой курил, пуская сигаретный дым в открытое окно, и с усмешкой слушал очередной спор Синицкой и Чистякова. На этот раз – о настоящей любви. Чистяков вел «Газель» в сплошном потоке машин на трассе и откровенно поясничал, делая вид, что горячо отстаивает свои убеждения. Ольга в запале спора этого, как обычно, не замечала.

– Настоящая любовь – это еще и ответственность, – настаивала Синицкая, – это готовность к самопожертвованию ради любимого человека!

– Ну, милая, – покачал головой Игорь и подмигнул Мостовому, – тут ты начинаешь противоречить сама себе. Ответственность, готовность – это все из категории разума, от рассудка. А ты настаиваешь, что любовь – это духовная близость, эмоциональный подъем, ослепляющее чувство.

– Я про ослепляющее чувство ничего не говорила, – возразила Синицкая, но договорить ей не удалось.

Мостовой выбросил окурок и потянулся к рации. Спорщики сразу же замолчали и насторожились. Вызов дежурного МЧС, как правило, не сулил ничего хорошего. Чистяков, услышав, что дежурный спрашивает о месте нахождения бригады спасателей и как далеко они от перевала Чунгат, сразу стал прижиматься к обочине дороги. Синицкая помогала Борису разворачивать карту на приборной доске и задумчиво покусывала нижнюю губу. Задача бригаде ставилась не совсем обычная.

На Чунгат любили водить группы начинающих. Там находилась очень удобная и популярная у скалолазов стена утеса Клюв. Кто и когда так окрестил его, Чистяков не знал. Сколько он себя помнил, всегда звучали фразы «сходить на Клюв», «тренировка на Клюве». Название было очень меткое. Если въезжаешь на машине в ущелье с севера, то с правой стороны, сразу же, на фоне неба появляется скала, которая по форме точь-в-точь напоминает клюв птицы, торчащий снизу вверх. Как будто птица лежит на земле. Если в ущелье въезжать вечером, когда небо начинает темнеть, то чернеющий Клюв на темно-синем небе выглядит очень зловеще. Размытый рисунок темнеющих гор рисует в воображении и саму тушу гигантской дохлой птицы, нависшей над перевалом.

По сообщению дежурного, случилась неприятность с парнишкой из группы начинающих скалолазов, которую инструктор привел на Клюв. Подозрение было на острый аппендицит.

– Все горноспасатели сейчас в разгоне. Ближайшая группа сможет добраться до места не раньше чем часов через пять-шесть. «Скорую» я туда уже отправил, – рассказывал дежурный по рации. – Но до Клюва, как я понял, ей не добраться. Ждите их на перевале, бригада номер 53. У тебя там Чистяков – бывший альпинист. Пусть попробует переправить к ребятам врача.

– Эй, эй! – возмутился Чистяков и стал вырывать у Мостового рацию. – Вы что, с ума там все посходили? Там расщелина метров тридцать шириной! Как я вашего врача туда перетащу?

– Игорек, сообразишь там с инструктором группы на месте, – продолжал дежурный. – Ты же Клюв наверняка знаешь.

– Конечно, знаю. Каждая группа переправу наводит для себя, а потом снимает. Там врач на «Скорой» хоть мужик или тетка?

– Успокойся – мужик, – ответил дежурный. – Все равно выхода другого нет. Спроси у Синицкой, она тебе объяснит.

Ругаясь, Чистяков стал разворачивать машину.

– Он прав, Игорь, – сказала Синицкая. – Тут часы могут решать все. Мы же не знаем, на какой стадии у него воспаление. Может, у нас в запасе всего пара часов? А потом разрыв – и перитонит. В горах нам его не спасти.

– В самом деле, что ты ругаешься? – спокойно вставил Мостовой. – Вспомни, сколько раз ты с гор людей спускал, да еще и в беспомощном состоянии. Если сможешь больного перетянуть на эту сторону, то здорового врача – тем более.

– Я не по этому поводу возмущаюсь, – пробурчал Чистяков. – Где наши вертолеты, где вертолеты горноспасателей? У них же есть подъемники, для лежачего положения пострадавшего.

– Ну, не на всех же вертолетах, – продолжал Мостовой урезонивать друга. – А на тех, что сейчас есть под рукой, – нет подъемников.

– Вот как раз по этому поводу и возмущаюсь, – не сдавался Игорь, – двадцать первый век на дворе, а у нас не все спасательные вертолеты техникой укомплектованы.

– Ну, пожалуйся Шойгу, – не удержалась от ехидства Синицкая. – Кстати, тебе самому придется лазить несколько раз через расщелину в лагерь альпинистов. Сначала врача доставишь, меня, а потом необходимые медикаменты.

– А потом все в обратном порядке, – обрадовал Мостовой.

– И все я! – со стоном проговорил Чистяков. – По веревкам я, в мусоропроводы я, на деревья за кошками опять я...

– А я тяжелый и крупный, – напомнил Мостовой. – К тому же я на руководящей работе, а ты у нас альпинист…

– Ну да! – согласился Чистяков со вздохом. – Худенький альпинист. Негр я у вас.

– Негры тоже худенькими бывают, – «утешила» Игоря Синицкая.

Машина «Скорой помощи» с номером 53 догнала спасателей у въезда в ущелье. Молодой невысокий врач с лысеющим темечком, назвавшийся Иваном, к возможности переправки его через расщелину на веревке отнесся спокойно. Скорее даже с энтузиазмом. Чистяков заявил, что знает место, откуда им придется начинать совместную операцию, и поехал первым. Минут через тридцать обе машины прижались к каменистому склону. Вершина Клюва была хорошо видна с дороги. На отвесной стене скалы кто-то висел на веревках, значит, спортсмены не прекратили тренировку.

Чистяков начал распоряжаться – сейчас он был главным специалистом. Велев врачу «Скорой помощи» и Ольге Синицкой готовить все необходимое и паковать в один вместительный баул, он с Борей Мостовым двинулся через склон к расщелине. На всякий случай спасатели захватили из своей машины альпинистское снаряжение, которое может понадобиться дополнительно.

Расщелина была не шире двадцати метров и примерно такой же глубины. Со стороны ущелья склон ее был обрывистым, почти вертикальным. С той стороны, где устроили свой лагерь альпинисты, край расщелины был более пологий и осыпавшийся. Именно с той стороны можно было спуститься на самое дно расщелины, где протекал небольшой ручей, даже без специального снаряжения. Поэтому Клюв и пользовался такой популярностью. И стена для тренировок подходящая, и условия для лагеря хорошие.

Инструктор группы Влад Пахомов, которого Чистяков прекрасно знал, стоял на другой стороне и махал спасателям рукой. Переправу он навел, по мнению Чистякова, «грамотную». Был лишь один неприятный момент: противоположный край расщелины находился метра на три ниже того, на котором стояли спасатели. Это облегчало доставку врача и медикаментов в лагерь, используя простое скольжение на карабине по веревке вниз. А вот обратная транспортировка, тем более больного, усложнялась тем, что людей придется тащить вверх.

Пока Чистяков договаривался с Пахомовым о своих действиях по переправке, Мостовой вернулся к машинам за врачом, Синицкой и медикаментами. Игорь готовил страховочную обвязку с карабином, на которых люди будут скользить на противоположный склон, и хмурился. Он помнил, что Ольга боялась высоты. Не совсем уж панически боялась, но высоты больше пятиэтажного дома под ногами для нее было многовато. Осложняло положение и то, что конец веревки, натянутой через расщелину, крепился на уровне щиколотки. Это значит, что Синицкой и врачу придется сначала перелезть через край обрыва, прежде чем они повиснут на карабине над пропастью. Было проще во всех отношениях, если бы веревка начиналась на уровне человеческого роста, но закрепить ее на такой высоте здесь не было возможности. Поднять больного на край обрыва тоже будет сложновато, понял Чистяков.